– Почему же? Многие люди, страдающие синдромом раздвоения личности рассказывают о подобном. Об ощущении темной комнаты, тоннеля, о парализованном цепями или другими способами теле. Комната подсознания, куда уходит одна личность, пока вместо неё преобладает другая. Да только психиатру ты об этом не рассказывала. Психиатру, который специализируется на работе с такими пациентами. Мне трудно поверить в то, что доктор наук с многолетним стажем работы не смог вывести болезнь на чистую воду, если она, конечно, имеется, – хриплым, но ровным голосом, отвечаю, продолжая оставаться сдержанным и слегка равнодушным, несмотря на то, что у самого горло дерет от нервного напряжения, и каждый мускул зажат до предела.
– Не знаю, Дэймон. Не знаю, понятия не имею, как так вышло. Я все дольше и дольше оставалась в этой комнате, совсем одна. Сгорала от ужаса, наблюдая на экране все то, что вытворяла за твоей спиной. Каждую измену через себя пропустила. Впадала в истерику и кричала, пытаясь вырваться, разбить чертов экран…но это было все равно что находиться в звукоизолированном бункере за стеклом и биться о него головой, стремясь достучаться до другой стороны. Меня будто не существовало в эти моменты, я исчезала.
– В какой миг все изменилось? – продолжаю допрашивать я с видом беспристрастного интервьюера.
– Я была счастлива в тот день, когда узнала, что беременна. Так безумно счастлива, – чисто интуитивным движением, Ария прикасается к своему животу на мгновение и меняет положение на постели, начиная нервно покусывать дрожащие, словно от лютого морозного ветра губы. Она не играет, когда приглаживает ладонью свои волосы успокаивающим жестом, она действительно нервничает, пребывает не в себе, её качает мелкая лихорадочная дрожь. Анализирую каждый взмах ресниц, каждое её движение, не упуская из виду ничего, считывая, и, перерабатывая информацию на ходу, словно автоматический компьютер. Правда где-то близко…но по-прежнему недосягаема от нас обоих. Трудно представить, что причиной всех наших бед стало психическое расстройство. На почве чего оно возникло, в конце концов? Откуда? Я понимаю, чужая душа – потемки, но люди не сходят с ума просто так, без серьезнейшей травмы.
– Я все помню, Дэймон, как закрылась в ванной, сделала тест и жутко переживала, представляя твою реакцию. А потом, когда рассказала…увидела твою улыбку, такую глупую и искреннюю, все страхи исчезли, испарились, на второй план отошли. Поняла, что с тобой мне не страшно ничего. Что беречь нашего кроху буду, все-все идеально делать, как говорил мне доктор. Я так ждала ребенка, для меня это было настоящим чудом. Как и для тебя. Это и должно было быть им, ведь я думала, что никогда не смогу родить, и для женщин в любом возрасте это звучит как приговор. Но судьба подарила нам шанс стать родителями. И потом, когда в один страшный момент я снова оказалась в той самой закрытой комнате и увидела со стороны день нашей свадьбы, и то, что я сделала…я вырвалась из тех чертовых оков в той комнате, Дэйм. Но было уже слишком поздно для нас… – глаза Ариадны начинают мерцать непролитыми слезами в приглушенном свете. Должен признать, это выглядит безумно красиво, напоминают гладь озера, поверхность которого подсвечена ярким лунным светом и рябит, переливается, гипнотизируя своими магнетическими переливами.
Делаю выдох глубокий, ощущая, как грудную клетку жжет от сдерживаемых эмоций. Ещё чуть-чуть и раздерет меня в щепки и клочья, но нужно держать контроль, самообладание, не поддаваться эмоциями, не вестись сразу на всю эту чушь, что только что выслушал. Хотя, с*ука, как такое возможно придумать вообще?! Да так красочно, эмоционально, что я сам чувствую себя запертым в этой комнате чертовой, словно сам там однажды был закрыт когда-то.
Странное воспоминание озаряет сознание. Воспоминание закрытой комнаты, в которой действительно есть много проводов и компьютеров. Что это – понятия не имею, похоже на одну из лабораторий в моей компании, или просто техническую комнату. Но почему сознание вдруг решило мне так ярко явить этот образ? Меня начинает терзать смутное подозрение в том, что мы с Арией надышались одним и тем же галлюциногенным ядом на этой чертовой вечеринке.
– Я даже не смогла смотреть на это со стороны. Я…то есть она, вторая я, зашла в кабинет к доктору. Я отключилась в этой комнате, в лабиринте своего сознания, как только увидела стерильные инструменты в медицинском кабинете.
Я просто поняла, что обратно дороги нет. Что не хочу идти туда, не хочу возвращаться в реальность, где ты меня больше не любишь, считаешь предательницей, и где я являюсь убийцей нашего будущего ребенка. На какое-то время я просто исчезла. Трудно описать словами, но мне снилось, как я летаю в межгалактическом пространстве, в потоке метеоритов и звездной пыли, пока не просыпаюсь…и не живу своей, новой, выдуманной жизнью, которую создало мое сознание, Дэймон. Все это время я отсутствовала в своем теле. Здесь прошло шесть лет. Там, в моем бреду и альтернативной реальности…
– Сколько прошло?
– Почти десять. Там ты мертв, и все-так запутанно. Лиам совсем другой, и я совсем иная. Там жизнь вела пустую, замерзшую. Пока не начала пробуждаться странным образом, пока не нашла ниточку, за которую ухватилась, и она привела меня к письму, что помогло мне принять решение и вернуться сюда. В свое тело, в эту реальность. Изгнать ту женщину, кто занимала мое место все это время. Жила с Лиамом, воспитывала моих детей…а точнее не воспитывала их вовсе. Столько времени упущено…я спала шесть долгих лет. Я в шоке, но мне кажется, что я нашла правду. Я не знаю, простишь ли ты меня за все, что я сделала своими руками, но не пребывая в этом теле. Правда, не знаю, – Ариадна вдруг кидается мне на шею, обхватывая её слегка холодными ладонями. Нежные ручки соскальзывают на мои напряженные плечи, и, прищурившись, я вновь вглядываюсь в её глаза и красивые, искренние черты лица. Так близко. Друг напротив друга. Дыхания сплетаются в единое целое. Едва сдерживаю в себе дикую потребность смять её в своих ладонях, собрать в охапку, прижать к груди, сердцем к сердцу, переплести наши тела, черт подери, ощутить её горячее нутро своим членом, наполнить собой в конце концов, дорвавшись до тела её, и до души, что оголена сейчас передо мной, как провод. – Я не смогла пережить эту боль. На тот момент, – горько выдыхает Ария, её губы в сантиметре от моих. – Я не смогла принять того, что сделала. Поэтому предпочла придумать реальность, где я…не ужасная мать.
– И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Во весь этот бред, который ты только что сказала? – с утробным рыком выдыхаю я, импульсивно прижимаясь лбом к её лбу. Касаясь носом её носа. Зубами кусаю губу её верхнюю, но лишь на мгновение…поморщившись, будто от боли, словно яду смертельного пригубил, отстраняюсь, качая головой, запрещая себе продолжать. Нет. Нет. Так близко, так сладко…она здесь, в моих руках. Нежная, дрожащая, любимая. И все так правдиво звучит и логично. На моих губах уже её вкус растворяется. Как вино дорогое, крепкое, от которого сразу хмелеешь. Черт возьми, я не позволю ей вновь меня сломать, одурачить. Словно ведьма, сказку придумала красивую, где все долбанным хэппи эндом должно закончиться.
– Я все сказала, как есть, Дэймон. О своих ощущениях, чувствах, образах, воспоминаниях. Не знаю, как нас затянуло в эту воронку, и почему именно с нами? Но так всё и было. Я психически не здорова и не знаю, что ещё могу выкинуть несмотря на то, что сейчас мне кажется, что я полностью здесь, в своем теле, и та женщина…не вернется. Аманда Мур. Понятия не имею, кто она. Словно демон, который покоя не давал все это время. Не важно все это, Дэймон сейчас, – проводит губами по моим губам Ариадна, вновь обжигая, воспламеняя сердце мое за мгновение оттаивающее. – Я любила тебя даже там, в том кошмарном сне…Эйдан Дэймон Мерсер.
