Откровенно говоря, ничего не хотелось. Но нужно было держаться, улыбаться и проследить, чтобы все спокойно заселились в свои номера. Ведь никогда не знаешь, куда понесёт твоего туриста. И пусть это больше исключение, чем правило, всё равно не стоит расслабляться.
Однако, кажется, на этот раз удача была на моей стороне. Народ шустро разбежался по номерам, и я осталась только в компании седого мужчины в очках. Настолько интеллигентного и отстранённого вида, что он как-то не вписывался в холл этой маленькой гостиницы.
А ещё он как-то странно смотрел на меня, будто что-то заметил, но не рисковал сказать.
Сбоку вдруг что-то мелькнуло.
Я чуть нахмурилась, заполняя последний документ. Посмотрела на стену. Показалось или что-то спряталось за лиловую штору? Потёрла бровь и зажмурилась, сделав глубокий вдох. Так, пора спать, а то уже мерещится всякое.
Я взяла ключ с тяжёлым металлическим брелком, подхватила сумку и направилась к лестнице, что вела на верхние этажи.
– Будьте осторожнее, – неожиданно донеслось мне в спину.
Я остановилась и обернулась. Седовласый мужчина невозмутимо смотрел на меня поверх очков. Взгляд почему-то зацепился за серебряный кулончик, висевший у него на шее. Весьма необычное украшение. Вроде бы ничего особенного, но смотришь – глаз отвести не можешь. И эти самые глаза сами закрываются, хочется лечь прямо на этой лестнице. Странно…
Я мотнула головой, пытаясь хоть немного прогнать туман.
– Что вы сказали? – переспросила на английском, так как мои знания венгерского хромали на обе ноги.
Кое-что спросить получалось, но всё равно особого успеха в изучении мадьярской речи я не достигла. Хоть и считала, что для иностранки я неплохо справляюсь, но… венгры считали иначе.
– Будьте осторожны, – сказал он, глядя на меня таким взглядом, что невольно захотелось сделать шаг назад, словно на меня могли напасть. – Лучше не выключайте свет.
И только я открыла рот, чтоб разобраться, что за чертовщина происходит, как он скрылся за дверцей, ведущей в какое-то подсобное помещение.
– Ну слов просто нет, – пробормотала я, поднимаясь в номер. – И как это понимать?
Здравый смысл подсказывал, что администратор не пытался мне сказать ничего такого. Просто я не так перевела слова, и всё. После изматывающего дня и не такое послышится.
Оказавшись в номере, я поняла, что счастье есть. Кровать, конечно, могла бы быть получше, но это детали. Спать, по крайней мере, на ней можно. А горячая вода в душе и чистые полотенца, пожалуй, сейчас самое нужное. Всё остальное – мелочи. Ну, неплохо бы ещё где-то отыскать кофе, но пока что это отодвинем на задний план.
Выбравшись из душа, я глянула на своё отражение в запотевшем зеркале. Да уж, кожа бледная, сразу вся усталость и недостаток сна явственно видны. Круги под глазами и взгляд… Красоточка, одним словом.
А ещё отчаянно не хотелось признаваться, что после странного предупреждения администратора я чувствовала себя как-то скверно. И хоть уже сама себе всё объяснила, но принять это не получалось.
В голову тут же пришёл разговор с Гораном. Да уж, я бы не отказалась сейчас разыскать этого симпатичного хорвата и пропустить по стаканчику чего-то более крепкого, чем кофе.
И тут же онемела от собственных мыслей. Симпатичного? Да, Стася, как-то печально у тебя обстоят дела. Сначала пугаешься странного администратора, потом думаешь про спасение в компании мужчины, который… Который что?
Всего лишь твой турист, не больше.
Я разозлилась на саму себя. Что это за мысли? Не хватало ещё Горана рассматривать, словно он может понравиться. Я понимала, что порой поглядываю на него не просто как на интересного собеседника, а как на… привлекательного мужчину. И добром это не кончится.
– Ну да, давай ещё реши, что вы поженитесь, и будете жить долго и счастливо, – пробурчала я себе под нос, устраиваясь на кровати.
Стоило только голове коснуться подушки, как меня утянула в объятия вязкая бездна сна, не давая даже собраться с силами, чтобы выключить маленький ночник рядом.
Забытьё оказалось каким-то удушливым, мрачным, ненормальным. Меня бросало то в жар, то в холод. Снилось что-то невообразимое и… неприятное. Я силилась проснуться, но ничего не получалось. Казалось, вот-вот – и открою глаза, но что-то внутри щёлкало, и веки оставались плотно сомкнутыми.
«Сонный паралич? – обожгла дикая мысль. – Или что-то такое, когда хочешь проснуться, а не получается?»
Я не разбиралась в терминах, но почему-то сейчас в голову пришёл именно этот.
В окно что-то поскреблось. У меня на лбу выступил холодный пот.
«Будьте осторожны», – прозвучал в голове голос седовласого мужчины на ресепшене.
В горле пересохло, я попыталась двинуть пальцами, чтобы схватиться хотя бы за простынь, но тело не слушалось.
Я вдруг почувствовала, что меня кто-то рассматривает. Странно, немного задумчиво, явно что-то взвешивая.
Страх сжал цепкими объятиями, сердце чуть ли не выпрыгивало в горло. Успокоиться, надо успокоиться. Только… получится ли это сейчас?
Моего лица что-то коснулось, невесомое, лёгкое… и мерзкое. Как лапа большого паука.
С губ сорвался крик.
* * *
Воды Балатона замерли огромным зеркалом, отражая бескрайнюю ночь с миллиардом сверкающих звёзд. Тепло. Тихо. Даже ветер не нашёптывает свои сказки о далёких странствиях.
Тулайдонош медленно всплыл на поверхность и осмотрелся. В залитых болотной зеленью глазах без зрачков мелькнуло что-то дьявольски весёлое. Длинная рука с прозрачными перепонками, соединяющими чуть согнутые пальцы, прошлась по глади воды. Тепло. Очень тепло.
И не только потому, что осень ещё не выпустила из своих объятий знойное лето, а потому что несколько часов назад сюда приехала та, от кого исходит такой жар, что над водами Балатона того и гляди пойдёт пар.
Тонкие губы растянулись в довольной улыбке. Витиеватый узор переливающейся, будто изумрудная пыль, татуировки отчётливо проступил на виске и скуле Тулайдоноша. Рядом… совсем рядом та, кто согреет своей кровью всех, кто отдал свою жизнь Балатону.
Раздался плеск, весёлый смех и заливистое мужское «Эх!»
– Хороша водичка!
– Лёха, осторожнее!
– Давайте сюда, тут хорошо!
Приезжие. Тулайдоноша они не заботили. Можно, конечно, было подпустить змей и развлечься, но настроение не то. Да и эти вроде бы не буйные, просто купаются и смеются. А завтра усядутся в свой автобус и уедут навсегда. Да-да, никогда не вернётся сюда тот, кого не зовёт Балатон.
А звать чужестранцев, в общем-то, не зловредных, но бесполезных, Тулайдонош не видел смысла. Иначе бы воды давно кишели разлагающейся плотью, а над Балатоном стоял бы бесконечный вой неприкаянных душ.
