Нечистоплотно. Неправильно.
Тулайдонош ступил на камни у берега. Крупные, напоенные силой Балатона, перевидавшие столько живого, что вовек не сосчитаешь. Камень тихо зашипел под вытянутой ступней.
Тулайдонош улыбнулся.
– Тише-тише, – зашептал он перекатыванием и плеском маленьких волн. – Наша девочка уже здесь. Скоро будет новая кровь.
Камень стих. Зато заиграл листвой ветер, потревожил узорчатую паутину, замершую на ветвях деревьев. Пауки – помощники Тулайдоноша на суше. Они могут проникнуть в любую щель, незаметно промелькнуть в тени и украсть дыхание спящего. Чтобы потом принести его Тулайдоношу и спрятать в браслеты на запястьях и щиколотках, что сделаны из травы и окаменевших змей, которые по доброй воле отдали себя во служение.
Тулайдонош умеет насылать сны, что опутывают стальной паутиной и не дают проснуться по собственной воле. И только потом отпускает паука к тому, кого выбрал своей жертвой.
В этот раз ею стала хорошенькая стройная девушка. У неё такие же зелёные глаза, как воды Балатона. А волосы белее тумана, который стелется над озером на рассвете. А ещё хмельная кровь, полная сказок и полночных звёзд. Необычный человек, не простое приземлённое существо, которое не в состоянии услышать тех, кто никогда не относился к людскому роду.
Правда, видимо, пока этого она и сама не знает. Потому что не пользуется ни даром, ни возможностями. Даже в гостинице не попыталась разобраться, кто такой Ласло, хотя не исключено, что кулон заметила.
Тулайдонош медленно направился в сторону гостиницы. Специально обошёл выложенную плиткой дорожку, отдав предпочтение земле. Для таких, как он, земля всегда лучше.
Перед внутренним взором соткалась картинка: ослепительно-белый кафель, синий бортик, вода стекает по обнажённым плечам, спине, упругим ягодицам и стройным ногам. Белые волосы намокли, приобретя оттенок слоновой кости. Только взгляд зелёных глаз какой-то отсутствующий. Словно девушка смотрит куда-то внутрь себя, не замечая ничего вокруг.
Впрочем, так оно и есть. Иначе бы сообразила, что за ней наблюдают. Пусть этот наблюдатель и не человек.
Тулайдонош чуть прищурился. Сквозь расстояния и преграды донёсся запах трав и хвои. Узкий чёрный язык прошёлся по губам. Вкусная. Молодая. Скоро будет присвоенная. Полностью.
Девушка выключила воду и вышла из душа. Прекрасная фигура успела запечатлеться перед внутренним взором до того, как полотенце скрыло её часть.
Ветер качнул находившуюся рядом ветку. Сидевший на ней крупный паук недовольно заворочался.
Тулайдонош отступил в тень дерева. Вряд ли девочке придёт в голову посмотреть ночью в окно, но всё же. Она-то как раз сумеет разглядеть. Только вот испугается раньше времени, а то и поймёт, что надо бежать.
Нехорошо, не надо так.
Извилистые изумрудные линии татуировок засверкали на руках, подсвечивая жутковатым светом змеиные браслеты.
Окно, за которым он пристально следил, затопила тьма. Отлично. Девочка легла спать. Что ж, хорошо, что в этот раз Ласло не полез со своими советами.
Тулайдонош чуть нахмурился. Или всё же спрятал ночник так, чтобы с улицы не было видно?
Он не знал, сколько прошло времени. С озера по-прежнему доносились смех и разговоры. Ночные купальщики вошли во вкус, ну да и ладно, пусть их.
Тишину, окутывающую отель, вдруг прорезал крик.
Внутри вспыхнуло беспокойство. А это ещё что такое?
Не теряя ни минуты, Тулайдонош рванул к дому, чтобы ловко вскарабкаться по стене и оказаться в комнате.
Глава 5
Соперник Горана Ладича
– То есть, ты всё решил? – спросил отец, глядя на меня тяжёлым взглядом.
Смильян Ладич недавно отметил пятьдесят лет, но никто вовек бы не дал ему этого возраста. Слишком молодо и внимательно смотрели карие глаза, слишком мало серебра было в чёрных волосах, и практически отсутствовали морщины на лице. Впрочем, Нада Ладич, моя мать, ни в чём ему не уступала. Охотник и медиум, нашедшие друг друга, едва обоим исполнилось восемнадцать, и живущие душа в душу уже столько лет.
Отец прекрасно понимал, что я не бросаю слов на ветер. Но в то же время не мог смириться с тем, что всё в один миг встало с ног на голову. К тому же то, что мне рассказала Дубравка… Да, тут было над чем задуматься.
Я стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел в окно на волнующееся море. Сегодня было очень ветрено. Неспокойно было даже в заливе Кварнер, не говоря уже про открытое море.
Однако мне почему-то такая погода приносила умиротворение и только укрепляла желание поскорее заняться тем, чем задумал.
– Я всё решил, отец.
Он некоторое время молчал. Мать ушла на рынок, поэтому наш разговор происходил один на один. Я прекрасно знал, что она поддержит любой мой выбор, потому что… Нада Ладич – медиум. И она прекрасно понимает, насколько важно иметь проводника в мире возле Границы. И пусть отец всю жизнь живёт со своим медиумом, он всё равно может кое-что упускать. Со временем охотнику кажется, что тепло его медиума – нечто естественное, поэтому можно жить и так, не особо заботясь о чём-либо. Правда, нужно сказать, ума хватает всем, чтобы сохранить то, что у них есть.
Именно поэтому истинные пары, как бы ни ссорились, всё равно помирятся. И обычно результатом этого перемирия получаются… дети. Даже сейчас, пусть родители и молчали, но я прекрасно знал, что через какое-то время меня порадуют крошкой-сестрой или хулиганом-братцем.
«Большая семья – то есть благо», – любил говорить Живко.
А наши женщины, как и мужчины, способны на продолжение рода на куда более долгий срок, чем обычные люди.
– Дубравка рассказала, почему Благика сбежала? – хмуро поинтересовался отец, став со мной рядом.
Я закусил нижнюю губу. Вот тут было сложнее.
– Её преследовал ненормальный охотник, – наконец-то сказал я. – Силой пытался сделать своей, постоянно говорил, что она должна родить ему ребёнка.
Некоторое время мы молчали. Насколько должен быть не в себе охотник, чтобы так вести себя с женщиной? Да ещё и медиумом. Пусть Благика имела слабый дар, но всё равно… И имя этого мерзавца уже не узнать, потому что если кто-то нарушает правила общин, то его не просто убивают, но и запрещают произносить имя, чтобы память так же развеялась пеплом, как сожжённое тело.
Правда, была ещё и вполне практичная цель: погрести в тишине и забвении, чтобы ни один мертвовод не сумел вывести это чудовище на землю.
Как известно, души тех, кто творил на земле только зло, покидают своё скорбное пристанище куда медленнее и неохотнее добрых людей. Последние – чисты, их не держат грехи на земле.
Отец медленно кивнул:
– Ты должен знать, что эта история очень странная. Благика не из наших, она приехала из Сплита. Поначалу было всё нормально, но потом начало твориться чёрт знает что. И правда, было ощущение, что на ней лежало какое-то проклятие. Всё валилось из рук, дом, где она поселилась, дважды горел. И только чудом её оттуда вытащили. Двое ухажёров, в общем-то, не слабые охотники, погибли при загадочных обстоятельствах.
