Впрочем, на ритуал соединения истинной пары и надевают белое. Цвет чистоты, согласия и новой жизни, которую охотник и медиум начинают вместе.
– Я вижу, – хмыкнула она. – Полно тебе, Горан, не смотри на меня так, словно первый раз увидел.
– Такую наряженную – первый, – брякнул я и поспешил выйти из дома, чтобы ничем не прилетело в голову.
По правилам охотник не должен видеть своего медиума целые сутки до ритуала. И каким-то образом не сойти с ума. Я был против, но Дубравка тут же нашла мне работу по починке балкона, которую «одинокая старая женщина» никак не сделает.
Я прекрасно понимал, что это всего лишь повод увести меня из дома, но решил, что не стоит упрямиться. К тому же забрал Луку, который шнырял туда-сюда и следил за Стасей. Вроде бы и обычный кот, да только сигнал подаст лучшего иного человека.
Дубравка вышла вслед за мной, глянула на солнце, стоящее высоко-высоко в небе.
– Замечательный день, дечко, – произнесла она. – Сегодня всё будет хорошо.
И было что-то такое в её словах, что я безоговорочно поверил.
Мы шагали к Старому Граду, туда, где узкие улочки переплетаются одна с другой, а потом резко расходятся возле церкви Святого Юрая.
Нас ждали. Представители родов, все в белом, обступили площадку, где уже, взявшись за руки, стояли лучшие дочери артефакторов. Талантливые, красивые, с сильной искрой дара, который сумеет защитить новую семью от всех невзгод.
Слышался задорный ритм барабанов и мелодия скрипок.
Неожиданно волнение охватило с ног до головы. Ещё чуть-чуть – и Стася будет моей.
Мы стояли на противоположных сторонах площадки. Девушки держали украшенные цветами ветки, которые сплетались в причудливый купол.
Стася медленно шла ко мне. Такая красивая в лёгком платье, серьёзная и немного бледная от волнения. Белый цвет ей идёт. Впрочем, чёрный тоже. Как и любой из существующих цветов во всём мире.
Я сжал ладонь сильнее. Филигранные перстни живым огнём опалили кожу. Перстни, которые мы будем носить всегда, – силу и символ нашего союза.
Когда мы остановились всего лишь в шаге друг от друга, горло будто перехватило. Никогда бы не мог подумать, что с таким затаённым восторгом и желанием буду смотреть на свою истинную пару и ловить каждое её движение.
– Семья Ладич принимает Станиславу Грабар, – раздался зычный голос моего отца. – Отныне и до конца своей жизни ей принадлежат кров и сила всего рода. Наш дом – её дом. Горан Ладич – её мужчина.
Пальцы Стаси, холодные и чуть подрагивающие, оказались в моей руке. Перстень, сверкая серебряным огнём, занял своё место. Я с трудом отвёл взгляд от него и посмотрел на Стасю.
– Станислава Грабар, медиум, принимает правила семьи и вручает ей свою жизнь. Отныне и до конца наших дней её дар будет служить на благо. Её судьба – наша судьба. И она – единственная для своего возлюбленного.
Стася взглянула на меня, улыбнулась. На этот раз открыто и уверенно. И её филигранный перстень уже оказался на моём безымянном пальце, оставляя печать верности.
– Горан Ладич, – тем временем послышалось окончание торжественной речи, – принимает свою истинную пару, клянётся оберегать её и быть опорой. Охотник никогда не оставит своего медиума, даже если тот больше не сумеет ступить на Дорогу Грёз. Станислава Грабар – его жизнь и благословение до последнего вдоха, его женщина.
Я ещё слышал последние слова, но мягко взял в ладони лицо Стаси и прижался к губам. Вмиг стало совершенно всё равно, что происходит вокруг. Мир растаял, будто видение.
Важны были только сладкие губы Стаси, её обжигающее дыхание и шелковистые волосы, которые проскальзывали между пальцами. А ещё жар тела и безумный шёпот в губы.
– Твоя. Только твоя.
– Моя, – подтвердил я в ответ. – Только моя.
И снова поцеловал так, что из её груди вырвался слабый стон. При этом перехватил одну из шёлковых лент, висевших на поясе ближайшей девушки-артефактора.
– Закрой глаза, – шепнул ей на ухо.
Стася на мгновение напряглась, но потом прикрыла глаза и еле слышно выдохнула, давая понять, что полностью мне доверяет и согласна на всё.
Тёмный шёлк лёг на её глаза, подчёркивая красоту светлых волос и кожи. Я лишь секунду полюбовался ею, а потом подхватил на руки и понёс с площадки прочь, оставляя за спиной гостей и родственников, которые без стеснения пустятся в танцы и угостятся праздничным обедом в ожидании нашего возвращения.
Стася ничего не спрашивала. Только впилась пальцами в мою рубашку, а другой рукой обняла за шею. Прикосновение к её коже обжигало, и солнце палило куда сильнее, чем могло показаться. А всё потому, что моё солнце у меня сейчас в руках. И больше ничего не нужно.
Мой дом ждёт нас. Он много кого повидал, но когда приводишь истинную пару, да ещё и после ритуала, – это… Это нельзя передать словами. Возникает даже что-то в воздухе, нечто особенное, что даёт понять: теперь всё будет иначе. Ты нашёл своё счастье, охотник. Теперь ты полноправный член своей семьи.
Хотя бы потому, что у тебя есть о ком заботиться и кого оберегать.
Мы оказались внутри. Я мягко поставил её на ноги, взял руку в свою.
– Идём, не бойся.
Стася сжала мою ладонь, сделала шаг вперёд, чуть покачнулась. И тут же снова оказалась в моих объятиях.
– Иди за мной, – шепнул на ухо, скользнув ладонью по спине. – Доверься, это часть ритуала.
Стася кивнула. Моя мать ей уже всё рассказала. После того как пара обменялась кольцами, медиум должен полностью довериться своему охотнику. Это не только укрепляет семью, но и даёт возможность дару пробудиться быстрее. Делает медиума уязвимым, но в то же время открывает невиданные горизонты.
Она шла за мной. Медленно, шаг за шагом, не выпуская мою руку.
А когда мы оказались возле постели, я медленно опустился на колени, чтобы сначала снять с неё обувь, а потом лоскуток за лоскутком избавить от одежды. Стася рвано выдыхала, стоило моим ладоням заскользить по её телу, оглаживая спину, живот, бёдра, ноги… Красивая, невозможная, желанная. Только такая, никого другого мне не нужно.
Я понимал, что это у нас первый раз. И только от меня зависит, как всё пройдёт.
Стася лишь осторожно прикасалась ко мне, слепо и доверчиво. От этого внутри появилось странное, щекочущее и горячее, чувство, дающее понять, насколько безгранична моя ответственность и моя же власть.
Прохладный шёлк принял наши тела. Я целовал Стасю, прижимаясь, не давая думать ещё о чём-то другом, кроме нашей близости. На секунду оторвался от самых сладких губ в мире и хмельным взглядом окинул её. Растрёпанная, с припухшими губами, с тёмным шёлком ленты на глазах и белой кожей. Моя. Безгранично моя.
– Горан… – еле слышно донёсся её голос. – Пожалуйста, не останавливайся.
