– Да не мог я вам помочь! – Коля едва не плакал. – Чего мне было, в ментуру сдаваться, что ли? Тебе б от этого легче стало, да?
На это третий не соизволил ответить.
– Я один остался. – Коля шмыгнул носом. – Ни бабла, ни ксивы, ни хаты пристойной. Спасибо, бабу хорошую встретил. На Зойке женился, уехали мы с ней сюда, дом справили. Нормально, в общем, жили.
Коля вздохнул. Пот лил с него градом.
– Ладно, Коля, ты перед нами чист. Дело прошлое. Теперь отдай нам старуху, и мы в расчете.
– Старуху? – на небритой физиономии Муромцева появилось искреннее недоумение. – А где ж она?
– Ты нам скажи, – терпеливо произнес третий. Но я видела, что его терпения хватит ненадолго. И спокойствие, и самоконтроль бывших людей Козыря были обманом. Вся четверка находилась в страшном нервном напряжении. Было ясно, что достаточно малейшей искры, чтобы полыхнуло.
– Ты чего, Коля, геройствуешь? – ласково спросил Добрыня. Голос у него оказался тонкий, не под стать его могучему сложению.
– Охота тебе за старуху подставляться, – пожал плечами третий. – Много на себя берешь, кореш.
– Да ни в жисть! – Николай выпучил честные глаза. – Стану я старуху покрывать. Она меня траванула, убить хотела! Подлила мне в стакан отравы, видали такое?
А, это он про историю с отравленным цикорием, не иначе!
– Да ты что? – заинтересовался третий. – Прямо так и траванула?
Николай закивал, делая правдивое лицо:
– Я к ней подкатил, говорю, делись, раз в мой дом пришла защиты искать. Забесплатно ничего не делается. Ведь знаю, говорю ей, что камушки у тебя! Ведь в могилу, говорю, унесешь, выдра старая!
Муромцев скорбно покачал головой.
– А она чего? – заинтересованно спросил Добрыня.
– А она мне отравы подсыпала. Еле откачали. Вон она меня и спасла. Лучше всякого доктора.
И Николай неожиданно мне улыбнулся.
– Так что мне покрывать старуху без надобности. Если б знал, что вы ее ищете, давно бы набрал номерок и сообщил, где она скрывается.
– И где старуха сейчас?
– У нее вот спросите. – Николай ткнул корявым пальцем в мою сторону. – Она ее телохранительница. Может, вывезла куда и спрятала.
Добрыня перевел обрез на меня.
– Да вы чего? – проговорила я, невольно подстраиваясь под их манеру речи. – Старуха у вас. Вы ее похитили. У меня и письмо имеется. Показать? В кармане ветровки. В правом.
У меня была слабая надежда, что, когда они начнут инспектировать мои карманы, мне удастся завладеть оружием. Хотя затевать такое – очень нездоровое занятие, я была готова рискнуть. Мне уже было ясно – выжившие люди Козыря не уйдут, пока не добьются своего. Их целью были драгоценности, а ключом к кладу являлась моя клиентка, Ольга Филаткина. Они так долго ждали, что не остановятся ни перед чем. Наши жизни для них ничего не стоят. Значит, единственный шанс уцелеть – сломать их сценарий.
Но люди Козыря недаром прошли выучку у своего главаря. Они действовали так, как действовала бы я сама на их месте. Добрыня ткнул мне стволом обреза под челюсть и так держал, пока Монгол инспектировал мои карманы.
Тетрадный листок, исписанный крупным неровным почерком, передали третьему. Он внимательно изучил послание и разжал пальцы. Листок спланировал на пол.
– Это все фуфло, – выдал свой вердикт самый умный из бандитов. – Старуха сбежала. Наверняка сама написала это. Чтобы выиграть время.
Да… вот тут я была согласна с третьим. Жаль, что эта здравая мысль не пришла мне в голову раньше. Столько времени потеряно…
– А мы думаем, чего ты мельтешишь, – удивленно произнес Добрыня. – Оказывается, старуху искала.
– Она меня обманула, – признала я.
– Она такая, – с удовольствием подтвердил Добрыня, – всех кинула.
Из кухни высунулся Швепс. Бандит выглядел довольным.
– Хорошая баба у тебя, Коля, – ухмыльнулся тощий. – Такими щами накормила! Как у мамки в деревне. Ну вы чего тут? Пожрать хотели же.
– Потом, Швепс, потом, – отозвался третий. – Не отвлекай. Дело у нас важное.
В этот момент в дверь постучали.
Швепс замер на месте, как суслик, застигнутый светом фонаря. Третий подобрался в кресле, сощурил глаза. Монгол взял меня за шею своей громадной ручищей и придержал. Одно движение пальцев – и он мне позвоночник сломает.
– Замри, – едва слышно приказал мне мой сторож. Добрыня подошел к окну и на пару миллиметров сдвинул плотные жалюзи, закрывавшие окна.
– Мужик какой-то, – одними губами выговорил амбал. – В форме, кажись.
Третий сделал знак Швепсу. Тощий бандит оказался на редкость сообразительным, – кивнул, а потом скрылся в кухне. Вернулся, толкая перед собой Зою.
– Посмотри, кто там.
Зоя выглянула в окно.
– Участковый наш.
Швепс заметался по комнате. Монгол перехватил его своей ручищей и придержал.
– Выясни, чего ему надо, – хладнокровно приказал третий.
В этот момент с улицы послышался веселый мужской голос:
– Эй, хозяева! Спите, что ли?
Третий кивнул на Колю. Добрыня ткнул его обрезом в живот. Главарь скомандовал Зое:
– Спровадь мента. А то спать ляжешь вдовой.
Зоя кивнула, поджав губы, и вышла на крыльцо.
Третий бесшумно встал за дверью, держа пистолет на взводе. Такой не промахнется. Через приоткрытую дверь в комнате было слышно каждое слово.
– А, это ты, Валера! – приветливо проговорила Муромцева. – Чего тебе?
– Да понимаешь, ребятишки замучили, – засмеялся молодой мужчина. – Как комары, надоели. Беспокоятся об учителе своем.
– Да он лег уже, – отмахнулась Зоя Константиновна, и я поразилась, насколько естественно звучал ее голос. Не знаю, смогла бы я так играть под дулом обреза.
– А жилички твои где? – не отставал участковый.
– Подруга моя спит, – продолжала вдохновенно лгать Муромцева, – а племянница ее… да ты чего, сам, что ли, не знаешь, где она ночки проводит?
И Зоя засмеялась. Участковый поддержал.
Это надо же! Оказывается, весь Балахов в курсе моей личной жизни! А я-то думала, что соблюдаю конспирацию и наши с Альбертом отношения – тайна для всех.
– Ты им, Валер, не мешай. Дело молодое, – лицемерно проговорила Зоя. – А детишкам по шеям надавай. Вечно они тут крутятся.
Мы услышали скрип ступеней – участковый спустился с крыльца.
– Слышь, они говорят, тут мужики чужие приезжали, – напоследок бросил он Зое.
– Как приехали, так и уехали, – отрезала Муромцева. – Иди спать, Валера.
