– Я прочитала о таком состоянии, как у сестры, все, что смогла найти, и думаю, что мы поступим следующим образом. Вы с доктором Гроувом скажете мне, что можно, необходимо и чего нельзя делать. Мы будем следовать вашим рекомендациям. Я знаю, что могу забрать ее домой без вашего позволения, но не хочу этого делать. Но я и не хочу отправлять сестру в психиатрическую лечебницу – ведь это как раз то, что вы называете реабилитационным центром. И я попробую обеспечить ей должный уход дома.
– Надо, чтобы она дала согласие. Надо, чтобы она чувствовала, что может как-то контролировать свою жизнь.
– Ладно.
– Постоянно возить ее на сеансы будет опасно для психики и приведет к перевозбуждению. Если она и доктор Гроув согласятся, я тоже дам согласие, чтобы вы неделю подержали ее дома. Мне нужно будет приезжать к ней каждый день. И необходимо, чтобы возле нее круглосуточно дежурили сиделки с соответствующей квалификацией, пока я не увижу, что она достаточно восстановилась и не причинит себе вреда.
– Себе вреда?
– Речь не о суициде, – сказала Селия. – Но она может что-то сделать случайно. Ваша мать должна постоянно быть рядом.
– Она и бабушка переберутся на ранчо и будут жить там столько, сколько надо.
– Давайте сейчас и начнем. – Селия встала. – Пойдем со мной, ты увидишь ее и поговоришь.
– Я… я думала, что мне пока нельзя.
– Уже можно.
– О, я… Дай мне секундочку. – Морин выставила ладонь вперед. – Все слишком быстро для меня.
– Рядом с ней все пойдет еще быстрее.
– Знаю. Поэтому я сейчас немного и растерялась. – Но Морин встала. – Бодин.
– Я посижу здесь. Позвоню Клементине и попрошу приготовить для Элис комнату. Она будет готова, когда мы привезем ее домой.
– Бодин, ты моя опора. Хорошо, Селия.
Путь по больничному коридору показался ей бесконечным, но закончился слишком быстро.
– Я нервничаю.
– Естественно.
– Я хочу спросить, нормально ли выгляжу, но понимаю, что вопрос дурацкий.
– Это тоже естественно, Морин. Ты будешь потрясена, увидев ее. Постарайся не показать этого.
– Мне уже говорили.
– Слышать от кого-то и увидеть самой – разные вещи. Говори спокойно, называй ее Элис и скажи ей, кто ты. Она, скорее всего, не помнит тебя. Морин, там глубокий блок.
– И это пройдет не скоро. Я слышала. – Тяжело вздохнув, Морин ждала, когда Селия откроет дверь и она войдет к Элис.
Ей могли говорить об этом сотню раз, но ничто не могло подготовить ее к перемене в облике сестры. Ее словно ударили кулаком под дых, но она удержалась и не вскрикнула.
У нее задрожали руки, и она спрятала их в карманы, стараясь держаться непринужденно.
Элис сидела на кровати, ее длинные седеющие волосы были аккуратно заплетены. На коленях лежал зеленый клубок. Прикусив нижнюю губу, она старательно работала крючком.
Их мать сидела в кресле и трудилась над более сложным узором с разными оттенками синей шерсти.
Они вязали в уютном молчании.
– Элис, Кора.
При звуках голоса Селии пальцы Элис замерли и согнулись. Глаза остановились на лице Морин.
Ее плечи сгорбились, челюсть отвисла.
– Я привела вам посетительницу.
– Я вяжу шарф. Я вяжу зеленый шарф. Никаких посещений.
– Сейчас уже можно.
– Мне нравится зеленый цвет. – Морин услышала свой голос словно со стороны и, прогнав из него дрожь, сделала несколько шагов. – И я тоже люблю вязать крючком. Мама научила меня. – Морин нагнулась, поцеловала Кору в щеку и, положив руку на ее плечо, улыбнулась женщине, вытаращившей на нее глаза. – Как я рада тебя видеть, Элис. Я Морин, твоя сестра. Я изменилась и выгляжу не так, как раньше.
– Мне надо вязать шарф.
– Ты работай, вяжи. Это ма заплела твои волосы, да? Очень красиво.
– Женщины пустые создания, они рисуют себе фальшивые лица, чтобы соблазнять мужчин похотливыми мыслями.
– Мы созданы по Божьему подобию, – спокойно произнесла Кора, продолжая вязать. – Я думаю, что Господь не против, если мы можем предстать пред ним в приятном виде. И он сказал «плодитесь и размножайтесь», а похоть как раз помогает этому, правда? Какие у тебя ровные и красивые петли, Элис.
Элис посмотрела на них; ее губы чуть дрогнули.
– Это хорошо?
– Очень хорошо. Ты быстро учишься, ты всегда быстро училась. Когда ты была маленькой, я не могла тебя заставить посидеть на одном месте даже десять минут, чтобы ты поучилась вязать.
– Я была плохая. Бережешь ремень – портишь ребенка.
– Не говори глупости. Ты просто была непоседа. Зато ты любила сажать цветы и вообще была творческой натурой. Мне нравилось, как вы с Рин сажали ваш сестринский садик.
– Герани и бальзамины… – начала было Морин.
– Рин, Рин, Рин, – пробормотала Элис. – Командирша, всегда она лучше всех.
– Элис, Элис, Элис, – отозвалась Морин, и ее сердце застучало быстрее. – Злючка и нахалка.
Прищурив глаза, Элис подняла лицо. Морин выдержала ее взгляд, хоть у нее и пересохло в горле, и улыбнулась:
– Я рада тебя видеть, Элис.
– Рин никогда не любила Элис.
– Неправда. Иногда я злилась на тебя, но ты все равно была моей сестрой. Я до сих пор сажаю весной наш сестринский садик. Бальзамины и герани, сладкий алиссум и душистый горошек.
– Львиный зев. Мне нравится красный.
У нее горели глаза и, казалось, пульсировали от переполнявших их слез.
– Я до сих пор сажаю красный.
– Мне надо довязать, надо закончить хорошую работу. Цветами никого не накормишь. Сажать цветы бессмысленно. Пустые создания, как и женщины. Такие же бесполезные.
– Цветы нужны пчелам. И птицам. – Кора сжала руку Морин. – Они твари Божьи.
– Сэр сказал – никаких цветов! – отрывисто произнесла Элис. – Надо сажать бобы и морковь, а еще много картошки, капусты и помидоров. Обрабатывать и удалять сорные травы, а еще поливать, если хочешь себе добра. Скоро наступит время посадки. Я должна вернуться. Я должна довязать этот шарф.
Селия дотронулась до руки Морин, но Морин еще не договорила. Не до конца.
– Мне нужна будет помощь в огороде и с цветами.
– Сэр сказал – никаких цветов! – Элис яростно работала крючком, но по ее щеке поползла слеза. – Если даже попросить его, он ударит тебя, покажет, что ты – ничто.
– Цветы есть у нас на ранчо. Элис, ты хочешь вернуться домой? Мы с тобой посадим цветы, и никто тебя не ударит.
