– Нет, не записана. Но я была здесь однажды, много лет назад. Обращалась к доктору Хоуп.
– Доктор Хоуп…
Его пальцы пробежались по клавиатуре, он внимательно вчитывался в то, что выскочило на экране.
– Сейчас у нас никто с фамилией Хоуп не работает, – сообщил он. – Вы не путаете имя?
– Не путаю. Но это было давно.
– Извините, врача с такой фамилией в расписании я не вижу, – сказал парень. – Но могу вас записать к другому врачу.
– Спасибо, не надо. А Арман Хомани у вас тут найдется?
– Минутку.
Он снова полез в ноутбук. Я сделала шаг в сторону, заметив, что из приемной можно попасть в широкий коридор, где находились, судя по всему, палаты с пациентами.
– Доктор Арман Хомани сейчас работает, но очень занят. Я мог бы записать вас к нему, но должен знать, что именно вас беспокоит. И ждать придется очень долго.
Он многозначительно заглянул за мою спину.
– Я подумаю насчет записи, – согласилась я. – Значит, мне тут могут помочь, но не сразу?
– Если вы дышите, если вашей жизни ничего не угрожает, и вы способны сидеть в очереди, то вас примут по записи. Если же ваше заболевание требует неотложного вмешательства, то вас примет любой освободившийся врач. Сейчас все заняты.
– Арман Хомани очень помог мне в прошлом, – объяснила я парню. – Я приехала из другой страны, и у меня нет возможности сидеть в очереди. Я попытаюсь поговорить с ним позже.
Стоило мне отойти от регистратуры, как парень решил, что, возможно, сможет мне помочь.
– Доктор Хомани ведет прием в кабинете номер семь. Сейчас он, как я уже сказал, занят другим пациентом. Но… – он понизил голос, – доктор Хомани скоро пойдет обедать. Он выйдет через служебный вход, который находится с обратной стороны здания. Там вы увидите калитку. Думаю, он будет рад вас видеть.
Парень улыбнулся и вернулся к работе. Я же, не ожидавшая такого стремительного развития событий, покинула приемное отделение.
Колесникову я передала весь мой разговор с молодым регистратором, а потом попросила показать мне эту калитку.
– Как думаете, Арман вас узнает? – спросила я, когда мы остановились метрах в трех от служебного входа.
– А зачем мне с ним встречаться? – попятился Колесников. – Чем он-то поможет делу?
– Расскажет, что случилось в больнице после вашего исчезновения, – объяснила я. – Объяснит, что за порядки тут царят сейчас. Митко, который охотился за вашей головой в Тарасове по наводке Майка Строуби, рассказал, что он является владельцем этой клиники. То есть тот, кто хочет вашей смерти, в данный момент вполне может находиться в этом здании.
Колесников побледнел, но быстро взял себя в руки.
– Я же могу отказаться от этой затеи? – спросил он.
– От какой? – не поняла я.
– От разговора с этим Арманом. Я даже лицо его плохо помню.
– Можете, – согласилась я. – Этим вполне могу заняться и я, только на подкат уйдет больше времени.
– Черт вас возьми, – пробормотал Колесников, – он же меня даже не узнает!
– А он и не должен. Вы первым к нему подойдете. Диктофон возьмите. – Я сунула ему в руки диктофон. – Запишем его рассказ. Вот эта кнопка. Нажимайте уже сейчас. Ой, ну все. Дайте. Вот. Как там ваш английский, сможете на нем поговорить с человеком?
– Нормально у меня с английским, – простонал он.
– Помню, помню, просто уточнила.
В аэропорту он прекрасно пообщался с пограничниками, а позже, в отеле, болтал с девушкой на ресепшен.
Посмотрев на Колесникова, я поняла, что его впору хватать под белы локотки, настолько бледным он стал.
– Отдайте. – Мне пришлось забрать диктофон обратно. – Я буду рядом. Я – ваша жена. Встреча с Арманом станет чистой случайностью.
– Я не хочу! – упрямо произнес Колесников. – Вы понимаете меня или нет?
– Сергей Викторович!
– Вы меня не заставите.
Ох, как мне не хотелось этого делать, но времени на планирование не было совершенно. В тот момент, когда я опустила диктофон в свою сумку, из калитки показался высокий полный человек лет пятидесяти. У него была совсем не европейская внешность. Скользнув по мне взглядом, он вежливо улыбнулся и уже пошел было своей дорогой, но в этот момент я услышала радостный вопль, который испустил мой спутник:
– Арман!
Мужчина обернулся, непонимающе уставился на Колесникова. Я сделала то же самое. Я же супруга, которая вообще не в курсе, почему вдруг мой муж окликнул какого-то чувака.
– Простите? – произнес мужчина.
– Вы же Арман? – продолжал Сергей Викторович.
– Да, это мое имя, – неуверенным голосом произнес врач.
– Милый, кто это? – все еще не понимала я.
– Ты меня не помнишь. Но когда-то я работал в этой клинике, – и Колесников указал рукой на здание за оградой. – Я Сергей.
– Сергей?
Арман сделал нам навстречу один шаг, потом другой. И вдруг стал яростно щелкать пальцами одной руки, изображая натиск воспоминаний.
– Сейчас обрадуется, – еле слышно сообщила я и обняла Колесникова за талию.
– Арман, – в который раз повторил Сергей его имя. – Здравствуй, мой друг.
Внезапно врач Арман Хомани захохотал и раскинул руки. И пошел на нас. Когда мужики обнялись, я поняла, что сильно недооцениваю своего клиента. Его не просто вспомнили – его вспомнили с радостью.
* * *
Паб, куда нас привел Арман, был полупустым, если не считать некоторое количество статных мужчин в костюмах и галстуках, спокойно употребляющих пивко в середине рабочего дня. Колесников тоже заказал себе пиво, а доктор Хомани купил сандвич и чай. Я ограничилась чашкой кофе.
Они очень непринужденно разговаривали, и, кажется, этот разговор был приятен обоим. Колесников заметно повеселел, даже расслабился. Ко мне Арман обратился всего один раз, когда Сергей Викторович представил меня как свою жену.
– Вы очень красивая, – сказал доктор и взял мою руку в свою.
– Благодарю.
– А ты женат? – сразу же перевел тему Колесников.
– Женат, – кивнул Арман. – Уже восемь лет. У меня и сын есть, ему четыре года.
– Мы пока решили с детьми не хотеть, – стал путать слова Сергей Викторович. – Пока у нас отдых и разгул.
– Твой английский слегка приболел, – со смехом заметил Арман. – Где ты работаешь?
– Я вернулся в Россию, продаю медицинские принадлежности. Дела идут неплохо.
– Оу, – с уважением протянул Арман. – Бизнесмен, круто. А я вот, как видишь, закончил медицинский колледж и остался работать на прежнем месте. Только теперь я не санитар, и даже не медбрат, я – врач.
