– А я ведь ожидал его здесь увидеть.
– Вы шутите, Сергей Викторович.
– Я знал, – утвердительно кивнул Колесников.
Виктор, наоборот, чуть ли не обниматься полез.
Мы вышли в солнечное английское утро. Будний день, а людей на улицах все равно было полно. Виктор вышел на дорогу, подождал и взмахнул рукой. К обочине тут же подъехал черный кэб. Я знала, поездка на этой машине стоила довольно дорого, но времени для боданий насчет лишних трат я устраивать не стала.
– Угощаю. – И Виктор галантно открыл передо мной дверь, а потом устроился на сиденье напротив. Сергей Викторович сел в такси последним, рядом со мной.
Улыбка слетела с лица Виктора сразу же, как только закрылась дверь.
– Строуби взяли этой ночью, – сообщил он и обернулся к водителю. – Скотленд-Ярд, пожалуйста. Ой, а картой я оплатить смогу?
В салоне можно было сидеть, вытянув ноги, настолько он был просторным. Но мне и в голову не пришло расслабляться. Сидевший напротив старший лейтенант подался вперед, но обратился не ко мне.
– Сергей Викторович, вам плохо?
Я взглянула на Колесникова, поймала его раздраженный взгляд. Выглядел он, и правда, не очень. Еще пять минут назад держал спину ровно, а сейчас словно поймал серьезную паническую атаку. Стащив через голову свитер, остался в одной футболке, но и ее просторный ворот попытался оттянуть подальше от шеи. Мы с Виктором молча наблюдали за его движениями. Когда свитер был аккуратно уложен на колени, Колесников решил ответить.
– Я в порядке, – глухо сказал он.
– Сомневаюсь, – проговорил Виктор.
– Не стоит, – не сдавался Сергей Викторович.
– Но если что, то вы скажите, – попросил Виктор. – Больница недалеко. Тут ехать-то всего ничего…
– Не сказал бы, – вежливо встрял водитель. – Извините, не соглашусь. Дороги ремонтируют, время поездки увеличится. Прошу прощения за то, что вмешался. Но может, у вас планы.
– Спасибо, – отозвался Виктор.
– В каком качестве я появлюсь в Скотленд-Ярде? – спросил Колесников.
– Присоединяюсь к вопросу, – сказала я.
– Это не я решаю. Попробую объяснить, – сказал Виктор. – Марк Строуби, он же Михаил Трояков, много лет занимался преступной деятельностью на территории Королевства Великобритания, а также успел запустить свои загребущие руки в некоторые страны Восточной Европы. Его не могли вычислить очень долго, потому что он не жалел ни сил, ни времени, ни средств на то, чтобы хорошо отблагодарить некоторых представителей власти в обмен на свою безопасность. Он платил – и становился невидимкой. Обвиняли кого угодно, но он всегда оставался не при делах. А если к нему подбирались слишком близко, то обвинения снимались из-за недостаточности улик. В последние годы он отошел от дел, максимально тщательно стерев все свои следы там, где он их мог оставить, и передал бразды правления доверенным лицам. На данный момент мы смогли отследить всех. Судя по всему, Строуби думал, что спокойно доживет до конца своих дней, но вдруг получил письмо по электронной почте от некоего Андрея Слепнева, о котором и не вспоминал. Увы, пришлось задуматься о том, что ликвидировал он не все свое прошлое. Слепнев мог его выдать. Шантажом или по неосторожности… в этом Майк Строуби разбираться не стал. Для этой цели он связался с давним знакомым, в молчании которого был уверен.
– Русый, – вставила я.
– Совершенно верно, – продолжил Виктор. – Он попросил Русого избавиться от Слепнева. О том, что письмо на самом деле писали вы, Сергей Викторович, Строуби было неизвестно. Вы же ни разу не упоминали в переписке о том, что всего лишь используете чужой аккаунт.
Я посмотрела на Колесникова. С какой стороны ни зайди, но Слепнев погиб с его подачи. И кажется, сам Колесников это только что окончательно понял. Он смотрел в окно, и я не видела его лица, но по взгляду наблюдавшего за ним Виктора поняла, что в этом самом такси на одного из нас обрушилось полное осознание того, что он сделал. И, ударив со страшной силой, погребло его под собой.
Так как мы еще никуда не доехали, а атмосфера в салоне машины царила очень напряженная, я решила перевести тему.
– Где вы его нашли, Виктор?
– Он жил с дочерью. Она работает массажисткой, принимает клиентов на дому и заботится о здоровье отца. Целый год к ней на массаж ходил наш сотрудник и следил за обстановкой. Нужно было убедиться, что мы нашли того, кого надо, а также собрать недостающие улики.
– Погоди-ка, – стало доходить до меня. – Ее зовут Лиза?
Колесников оторвался от вида за окном и тоже непонимающе уставился на Виктора.
– Лиза Строуби. По матери – Госфилд. Родилась в Польше, переехала с матерью жить в Лондон в возрасте семи лет. Фамилия Госфилд – это фамилия ее первого отчима, за которого ее мать вышла замуж через год после переезда. Потом они развелись. А спустя время мама Госфилд знакомится с Майком Строуби и выходит за него замуж. И Лиза автоматом приобретает фамилию отчима.
Новости звучали как великие открытия. Виктор рассказывал нам обо всем, до чего я просто не успела докопаться.
– Строуби быстро избавился от жены. У них не заладилось. Когда надоела, то купил ей квартиру в Лондоне и сплавил ее туда с ребенком и неплохими алиментами вдогонку. А сам остался жить в своем особняке в пригороде. Он оплатил обучение приемной дочери в медицинском колледже. Устроил ее на работу в клинику, но попросил не афишировать их родство. С этого момента, собственно, все и началось.
Те, кто работал на Майка, сами понимаете, не водяные пистолеты использовали. Порой после столкновений или разборок некоторым требовалась серьезная и неотложная медицинская помощь. В какой-то момент Строуби понял, что тех, кто на него работает и получает при этом какие-то телесные повреждения, совсем не обязательно вывозить в лес и обливать кислотой. Ведь у него есть Лиза. А еще можно использовать Пэркинса. Он обращается к Пэркинсу и представляет своих «шестерок» как жертв уличных разборок, которые оступились в жизни и которым грозит тюряга по их же глупости. О своих суровых преступных буднях он не говорит Пэркинсу ни слова. Сначала сердобольный Пэркинс идет навстречу коллеге. Разумеется, за определенную плату. Он был в курсе проведения каждой подпольной операции. А потом Строуби раскололся. Выбрал момент, когда Пэркинс, сам того не зная, уже давно стал соучастником.
Не знаю, каким образом он принудил к сотрудничеству свою приемную дочь Лизу, но девчонка делала все, что он скажет. По его просьбе она вовлекла в этот нелегальный «спасательный» бизнес русского врача Илью Афиногенова, который недавно переехал в Великобританию и осваивался в отделении неотложки. Чуть позже между ними возникла симпатия, переросшая в серьезные отношения. Они съехались и стали жить в гражданском браке. Тем временем в клинике все было поставлено на поток. Со временем Майк Строуби стал подгонять в клинику все большее количество «своих» пациентов, а дочь и, скажем так, зять активно помогали им встать на ноги. Афиногенова тоже пришлось взять в долю. Когда стало понятно, что в одиночку он не справляется со своей задачей, Строуби попросил его подыскать себе помощников. Не напрямую попросил, не царское это дело. Он возложил эти обязанности на того, кто являлся владельцем клиники лишь для вида – Джошуа Пэркинса. Тот обрисовывает ситуацию Афиногенову. Действовать, мол, нужно очень осторожно, не каждый будет рад окунуться в криминальные разборки, пусть и косвенно. Афиногенов вспоминает про своего студента из России. Студент Андрей Слепнев молод, талантлив и амбициозен. Ведется сразу. Но без друга ехать в чужую страну боится. Таким образом, в Лондоне появляетесь вы, Сергей Викторович. Но вернемся к нашему мальчику.
