– Ты ушла не попрощавшись, но я решил, что имею право высказаться.
– Нет! – ожесточенно произносит Мэл, чуть поддавшись вперед. Ее грудь взволнованно вздымается, аквамариновые глаза горят, вызывая во мне горячую волну желания, которая мгновенно распространяется по всему телу. – Ты не имеешь никакого права обманом заманивать меня сюда. Почему, черт возьми, ты не понимаешь слова «нет»? Сколько еще раз я должна сказать, что мне не нужны наши больные отношения?
– Ты ни разу не сказала «нет» так, чтобы я поверил. Оно всегда звучало, как завуалированное «да». Я не хочу ругаться, Мэл…
– Я не хочу, чтобы ты снова пытался запудрить мне мозги, навешать лапши на уши, чтобы потом опять превратить мою жизнь в арену для сражений. Я не хочу таких отношений… – ее голос ломается под влиянием внутренней борьбы. Ее блестящие глаза не скрывают от меня настоящих эмоций. Она не лжет.
– Я тоже не хочу. Мне нравятся наши сражения, но не твои слезы…
– Только не надо к этому романтическому бреду вокруг меня прибавлять еще слащавую ложь. Я… почти была готова поверить тебе, но это… – Она обводит красноречивым взглядом зал ресторана, словно зарисованный из финальной сцены слезливой мелодрамы. – Это не ты. Это снова какая-то игра. Блеф. Фикция. Прекрати… – она обхватывает себя руками, качая головой, словно отрицая само мое существование здесь и сейчас.
– Мelegim, я просто хотел тебе напомнить, какими мы были тогда…
– Ты думаешь я забыла? – вздернув голову, она смотрит мне в глаза яростным взглядом, который долетает до моего сердца. – Каждую минуту, что я провела в маске я думала о том, какими мы были тогда, и не могла поверить, что тот Джаред, которого я узнала здесь, сотворил со мной подобное. Мне столько времени казалось, что вижу дурной сон, но он был реальным, как и то, что ты сделал.
– Мы все совершаем ошибки, Мэл… – начинаю я. чувствуя, что ее огненная речь что-то сбила в моих планах и мыслях. Рядом с ней всегда сложно сохранять здравый рассудок. На самом деле мне нечего возразить ей в ответ.
– Это не ошибка. Это моя жизнь, на которую ты решил, что имеешь право. Моя, Джаред. Моя жизнь. И я не звала тебя в нее. Никогда. Чтобы ты не придумал сам себе, такого не было. Это ты пришел и взял, сломал и выбросил, а теперь пытаешься вернуть обратно. Но я не игрушка, не твоя собственность. Ты не в Анмаре, где женщину можно спрятать под замок и не спрашивать о ее желаниях. Если бы ты сделал выводы, изменился, то не стал бы снова вмешиваться и пытаться контролировать меня снова, но ты же не сдаешься, да?
– Я не сдаюсь. Ты права, – спокойно произношу я, устремив на нее уверенный взгляд. – Я не изменился так, как бы тебе хотелось. Но, знаешь, в глубине души ты и сама не хочешь, чтобы я менялся.
– Ты, значит, знаток моей души? – с вызовом спрашивает Мэл. Мне так хочется прикоснуться к ней, но сейчас ее лучше не трогать. – Ты просто самоуверенный эгоист, Джаред Саадат. Может быть, в Анмаре у вас свои законы, но здесь ты нарушил, как минимум два, когда похитил меня. И если ты собираешься проделать нечто подобное, то я…
– Остановись, Мэл, – приближаюсь почти вплотную, и она вздрагивает всем телом, ощущая мою близость. И вижу, как мурашки покрывают ее кожу, в глазах мелькает паника. – Я больше не вернусь в Анмар. Мои связи с семьей разорваны. Я узнал некоторые вещи об отце, которые никогда не смогу ему простить. Я обрел свою мать, Мэл, которой он лишил меня на долгие годы. Она рассказала мне правду, открыв глаза на многие вещи, которых я не понимал, не осознавал. Я похож на него больше, чем хотел бы, но сделанного не вернешь, не исправишь. Я устроил твой приезд сюда не для того, чтобы вымаливать прощение или пытаться лгать и пытаться выглядеть лучше, чем я есть. Тебе не нравятся цветы. Музыка и ресторан. Мне тоже. Но я сделал это для тебя, потому что ты заслужила лучшего, чем танцы на стеклах. Я просто хочу, чтобы ты понимала, я жалею о многих моментах, которые тебе пришлось пережить. Я не смогу их исправить, но я хочу подарить тебе новые, Мэл. Другую жизнь, где мы будем меняться вместе, учиться понимать друг друга… – протянув руку я все-таки рискую дотронуться тыльной стороной ладони до ее щеки. Глаза Мэл – это отельная история, они, как портал в другой мир. Влекущие, бездонные. Один взгляд, и я пропал. Я слышу, как стучат наши сердца. Так близко и хочу слушать вечно. – И искать путь, который соединит наши миры, не смотря на их различия.
– Это так красиво звучит, Джаред. И я бы хотела верить, – она опускает ресницы, не пытаясь оттолкнуть меня. А это уже прогресс. Меня переполняет нежность к этой хрупкой девочке, впервые переборов безумное желание обладать ее телом. – Только я знаю, на что ты способен. Знаю, чего мне может стоить этот путь. Мы уже его проходили. Неважно, в какой стране ты живешь, Анмар – часть тебя. И его традиции, и нравы, и устои. Я никогда не приму твои правила.
– Мы можем написать новые, – возражаю я, хотя слова Мэл что-то царапают внутри меня.
– Не обманывай сам себя, Джаред. Как только я соглашусь, дверцы клетки захлопнуться и изредка ты будешь открывать двери, чтобы погладить своего питомца.
– Это не так, – хмурюсь я, убирая руку от ее лица.
– Предлагаешь мне равенство? Ты готов поставить меня наравне с собой.?
– Что ты подразумеваешь под словом равенство?
– Отношения, где мужчина прежде, чем принять решение советуется с со своей женщиной. Прислушивается к ней, и принимает в расчет ее мнение. И он дает ей определенную свободу в действиях, не контролируя каждый ее шаг, уважая ее право на личное пространство.
– Какое еще личное пространство, Мэл? – рычу я, чувствуя, как в груди просыпается бес противоречия. – Рядом со мной ты сама не захочешь никакого личного пространства.
Ее взгляд гаснет, и я понимаю, что снова сказал что-то не то. К черту, я не собираюсь лукавить и обещать то, чего никогда не будет. Какая на хрен свобода? Жизнью женщины и ее решениями должен управлять мужчина. Послушать согласен, но последнее слова все равно будет за мной. И это не может даже подлежать сомнению или обсуждению. Она хотела искренности, я предельно откровенен.
– Ты действительно веришь в то, что ты говоришь? Ты этого хочешь, melegim? Ну и как? Хорошо тебе с «идеальным», который смотрит тебе в рот и сдувает с тебя пылинки? Счастлива ты с таким?
Мы оба знаем, что, нет.
Она слегка хмурится, будто вспоминает, пытается найти ответы на мои вопросы… и не находит. Потому что несколько секунд Мэл даже не знает, что ответить, и вся воинственность пропадает из ее взгляда. Малышка загнана в угол, в тупик, из которого нет выхода. Глупая. Неужели так трудно признать?
Все ее слова про равенство мужчины и женщины – вздор, банальное упрямство, желание поспорить со мной и вывести на эмоции. Заставить меня словом и силой доказать ей обратное. Подсознательно она сама всегда стремилась к тому, чтобы я поставил ее на место.
– Нет, – тихо отвечает Мэл, кусая губы изнутри. Она злится, потому что приходиться отвечать честно.
