– Ты в порядке, милая? – спрашиваю я, протягивая ей руку. И она не артачится. Кладет ледяные пальчики в мою ладонь и внезапно порывисто прижимается ко мне, позволяя себе разрыдаться. Горестно, с надрывом, хлюпая носом.
– Ты пришел за мной, Джаред, – всхлипывает Мэл, доверчиво обнимая меня за талию, футболка намокает от слез. Который раз за последние дни я утопаю в ее слезах? Сердце болезненно сжимается, когда мои пальцы зарываются в белокурые, шелковистые волосы, к которым я прижимаюсь губами. Она спасает этих ублюдков от смерти – своим внезапным порывом, смягчает моего зверя.
– Я бы и в аду тебя нашел, melegim. – шепчу я.
Мне хочется поцеловать ее, заставить сказать вслух все то, что я только что увидел в голубых колдовских омутах, в которые угодил два года назад.
Но у нас слишком много зрителей. Отпускаю Мэл, чтобы приступить к наказанию остальных торговцев, посмевших прикоснуться к ней своими грязными лапами.
– Девушка сказала, кому принадлежит? – яростно спрашиваю я, оборачиваясь в двоим ублюдкам, трусливо отступающим к двери.
– Да, господин, простите нас. Мы не думали, что она говорит правду… – жалко промямлил один из них.
Четкий уверенный удар откидывает его на несколько метров назад. Адреналин разливается в крови, тигр внутри меня довольно урчит, наслаждаясь болью и агонией поверженного врага, который сдавленно стонет, сворачиваясь на полку и корчась.
– Что вы хотели с ней сделать? – разминая плечи, и потирая сбитые костяшки пальцев, с леденящим душу спокойствием, задаю я вопрос последнему не поверженному торговцу.
– Ничего, господин, – отчаянно мотает головой это подобие мужчины, выставляя вперед руки, которые не помогают ему защититься от удара. На этот раз не в лицо, я бью его в живот, заставляя взвыть, сгибаясь пополам.
– Это тебе за вранье, поганая мразь.
Я делаю шаг вперед, собираясь продолжить расправу, но Мэл останавливает меня, хватая за занесенную для удара руку.
– Пожалуйста, хватит. Джаред. Давай уйдем отсюда, – шепчет она, с мольбой глядя на меня. Я полуслепой от ярости, с трудом осознаю смысл ее просьбы. Ей не стоит меня касаться сейчас, когда я пирую, поглощая чужой страх, ломая кости и сознание.
– Отойди, – грозно рявкаю я, и Мэл в страхе отступает. – Не смотри, – еще один четкий приказ, который она не исполняет.
Неисправимая маленькая сучка. Непокорная…
Она не отводит взгляд ни на мгновение, пока я вершу свою расправу над тремя мужчинами, посягнувшими на мою женщину. Град четких уверенных ударов настигает каждого. Они стонут, захлебываясь кровью, пытаясь уползти от меня подальше. Но я еще с ними не закончил. Настигаю каждого, превращаясь в их личный кошмар на долгие годы. Они будут в ужасе произносить мое имя каждый раз, когда будут болеть переломанные кости. Личная вендетта длится не слишком долго, но сильно и болезненно – для них. Я мог бы убить их в ярости, которая выворачивала мои внутренности наизнанку, но останавливаюсь вовремя, не заходя за грань.
Не при ней. Мэл и так увидела слишком много.
– Ты можешь идти? – тяжело дыша, спрашиваю я, поворачиваясь к ней. Мелания наблюдает за мной потрясенным, испуганным взглядом. Я протягиваю руку, и она инстинктивно делает шаг назад, на лице отражение мучительной боли.
– Не бойся, – повелеваю я, в два шага приближаюсь к ней, подхватывая на руки, почти не ощущая ее веса, и выношу на улицу. Хиджаб остался где-то на полу в лавке, но нет времени возвращаться и искать. Ни один зевака не успевает увидеть мою женщину, прежде, чем я сажаю ее на переднее сиденье. Огибаю внедорожник и сажусь за руль.
– Пристегнись, – приказываю я, не глядя на нее. На этот раз Мэл проявляет послушание, включая разум. Я выжимаю педаль газа, и мы резко двигаемся с места. Автомобиль набирает скорость, шины визжат на поворотах. Сцепив челюсти, я агрессивно лавирую между автомобилями на бешенной скорости. Мэл подавленно молчит.
Резко затормозив на пешеходном переходе, я бросаю на нее быстрый взгляд, замечая дрожащие губы и плотно-зажмуренные глаза, подсохшие следы слез на щеках. Ее абайя порванная в нескольких местах и забрызгана кровью, которая принадлежит… не ей. Слава Аллаху. Она невредима.
– Понравилась прогулка? – яростно спрашиваю я. Мелания вздрагивает всем телом, распахивая ресницы. В голубых глазах гнев и боль. Правильно, девочка, бойся меня. Бойся и слушайся, и у нас все сложится. Она продолжает молчать, глядя на меня с немым укором. Я знаю, что тоже виноват, но… Всегда есть чертово «но», после которого между нами летят искры.
– О чем ты думала, мать твою? Безмозглая идиотка! – рычу я, в приступе гнева ударяя по рулю. Она, обхватывает себя руками, мелко дрожит, проглатывая рыдания.
– Так не терпелось приступить к обязанностям проститутки? Искала нового хозяина? Сразу трех? Shaitanah… И сними этот балахон. От него теперь никакого проку. Я куплю тебе новый, – продолжаю кричать на нее.
Мэл опускает глаза, резкими хаотичными движениями выполняя мое пожелание. Черт возьми, лучше бы оставалась, как была…
Под абайей у нее нежно-голубе платье с глубоким вырезом, в который устремляется мой жадный взгляд, потом ниже – на голые коленки, весь мой гнев окрашивается другим чувством – еще более опасным для нее. В крови по венам разливается жидкий огонь, и все воскресшие первобытные инстинкты сейчас против Мэл, которая с ужасом взирает за игрой теней на моем лице.
– Конечно, б…ь, и наряд соответствующий подобрала! – сквозь зубы вырывается у меня приглушенное рычание. Мэл инстинктивно закрывает скрещенными руками грудь, запоздалая скромность… Хочется придушить ее и утешить, а потом снова придушить.
– Мать твою, МЭЛ! Если бы я пришел на полчаса позже, спасать было бы некого. В таком блядском платье тебя отымели бы прямо там.
– Но разве ты не этого хотел? Какая разница бордель или эти… мужчины? – лепечет маленькая идиотка.
– Хочешь вернуться? – рявкаю я, резко выворачивая руль и направляя авто на стоянку перед отелем. Маневр занимает не более двух минут. Мэл не отвечает на вопросы, продолжая дрожать, как осиновый лист.
– Что молчишь? Отвезти обратно? За этим Амира уговорила на рынок тебя отвезти? Хозяина побогаче искала? Думала одурачить удастся кого-нибудь? Думаешь, способна на что-то больше, чем ноги раздвигать? – сыплю я обидными обвинениями, одно абсурднее другого, но не могу остановиться. Во мне бьет коктейль эмоций, с которым не справляюсь. Развернувшись вполоборота, я смотрю, как страх в лазурных глазах сменяется болью, а краска отливает от осунувшихся щек. Ее бледная кожа кажется прозрачной, а губы слишком красными. Белокурые волосы, спутанными локонами, лежат на хрупких плечах. Мне даже не нужно смотреть на волнующую ложбинку между ее грудью на задравшийся подол платья, обнажающий стройные ноги. Достаточно этих глаз и губ, чтобы потерять голову, разум. Сердце. Отпусти меня… Хочется простонать, прорычать, прокричать в голос. Отпусти…
