– Ого, прошлая стоила пять, – пытается возмутиться Ильдар. Не разрывая зрительного контакта с Эрикой, я отвечаю намеренно равнодушным тоном.
– Разве индивидуальный срочный заказ не стоит чуть больше обычного? К тому ты сам говорил про новый взгляд и технику… – сделав паузу, опускаю взгляд на грудь девушки, замечая, как напряглись под шелковым тонким платьем ее чувствительные сосочки, а кожа на ключицах покрылась мурашками и розовыми пятнами. Я победно улыбаюсь, ощущая, как горячее твердое предвкушение натягивает ширинку, что тоже не утаилось от внимания мисс Доусон. Закусив губу, она отворачивается, впервые продемонстрировав неловкость.
– Уверяю, Ильдар, этот портрет ты даже гостям показать не захочешь, чтобы не делиться – настолько он будет… оригинален. Только не затягивайте. У меня на следующей неделе намечена поездка на одно мероприятие в Вегасе. Времени не так много.
Рика
На мгновение я опускаю ресницы, не находя в себе сил, выдержать победный и господствующий над ситуацией взгляд Джейдана Престона. Кровь застывает в жилах, а сердце, наоборот, превращается в сумасшедший турбо-мотор, пробуждающий бурю глубинных эмоций, что так долго в себе подавляла.
Четырнадцать лет упорной работы и кропотливого труда над воздвижением прочной стены, вокруг собственного внутреннего «я» летят к черту, когда Престон находится так близко.
С самого дна души поднимается все: страх и предвкушение, пробуждение женственности и чувственности, голод и вожделение… и вновь заковывающий в ледяные латы сердце, ужас.
Снова перевожу взгляд на Джейдана, и, утопая в сапфировых омутах, читаю в них свой неутешительный приговор:
«Ты сделала это. Хорошая девочка. Ты только что подписала со мной незримый контракт, причем своей же кровью.»
И почему мне кажется, что именно это, сказал бы Джейдан, если бы рядом не было вечно защищающего и оберегающего меня Ильдара? А как еще это назвать? Разыгралась моя нездоровая фантазия, или это пагубное влияние порочной и греховной энергии, исходящей от Джея горячими вибрациями, или же собственные страхи, которые привыкла держать на коротком поводке? Что я ощущаю больше – трепет перед предстоящим «сеансом позирования», или желание поскорее воплотить фантазию в жизнь? А может, балансирую на грани, доводя себя до безумия, постоянно представляя себе образы того, что меня ожидает в мастерской Джея? Гадая, размышляя, воображая… бесконечно прокручиваю варианты исхода подобной интимной встречи: от самого скромного и обыденного, до развратного, что будоражат кровь, вспыхивая перед внутренним взором ярчайшими образами, и до жуткого и животрепещущего, где Престон предстает передо мной в новом свете, выдает поведением личину маньяка, и убийцы моей дорогой подруги и прочих невинных девушек? И почему мне так хочется, чтобы загадочный творец безликих картин оказался кем угодно – хоть самим Осирисом, поднявшимся в наш бренный мир из недр ада, но только не маньяком, к которому я просто не имею права испытывать какие-либо чувства? Включая пренебрежение, ненависть и интерес.
Мой мозг будто нарочно, в порыве окончательно довести меня до белого каления, подбрасывает внутреннему голосу самые яркие и жуткие описания и сравнения, передающие сложившуюся ситуацию. Но если посмотреть правде в глаза, я знала, что рано или поздно любая из выбранных дорог приведет меня в мастерскую Престона.
Ильдар и Джейдан находятся сейчас абсолютно в равных позициях относительно заявки на «ядовитого»: после вечеринки Маркуса Флеминга и успешной установки жучка в его спальне, мне открылись новые и значимые факты об экстравагантном владельце «Вдохновения», которые меняют ход всего дела, а точнее фактически автоматом удаляют Флеминга из списка подозреваемых. Я лично прослушала запись, добытую не без падения моей гордости и природной тяги к импровизации, и сразу же передала файл в отдел обработки информации, хотя уже и без их анализа, мне стал предельно ясен и очевиден тот факт, что все шоу, устраиваемое Маркусом в своем загородном а-ля «восточном» дворце, включая десятки танцовщиц, изображающих его наложниц и рабынь, не более чем мишура, брошенная в глаза пыль, с целью прикрыть простую и предсказуемую, в наше время истину. Маркус Флеминг – гей, и судя по тому, что мы услышали на записи и то, с какой жаждой они с молодым любовником предавались страсти на той самой «сцене» о которой мы говорили с Джейданом, он даже не бисексуал.
Сейчас, нетрадиционной ориентацией не удивишь, и многие мужчины уровня Маркуса даже не скрывают своей заднеприводности, и все же, Флеминг годами тщательно оберегал свою истинную природу от посторонних глаз, приближенных, друзей, общества и прочих «сливок», в которых он варится. Честно говоря, прослушивать запись было малоприятным удовольствием. Во-первых, меня смутил разговор Рами и Джейдана, за которым последовали несколько часов тишины. Но куда большее отвращение породили мужские стоны и чувственные голоса, довольно четко слышимые в записи. Молодого любовника Маркуса мы вычислили довольно легко – Флеминг, несмотря на то, что использовал в обращении к юноше уменьшительно-ласкательные имена, пару раз назвал парня «Фернандо». Некого мистера Санчеса вычислили довольно быстро: манекенщик приехал в США из Испании, числится в моем же агентстве «Элит», и явно пытается таким вот «задним ходом», пробить себе дорогу на вершину модного Олимпа. Тут хочется добавить от себя, что на задней передаче вперед не уедешь, тем более в гору, ну да ладно. Все это распространенная, и даже типичная для пересытившихся мужчин из Нью-Йоркского «бомонда» ситуация, от одних размышлений о которых подташнивает. Но это моя работа, поэтому я вынуждена часами анализировать подобные факты, и тасовать все «за» и «против» между собой. Бедный парень, Фернандо Санчес. Надеюсь, что девятнадцатилетний мальчишка делает это не по принуждению, и не с целью дорваться до легких денег и славы, хотя, разумеется, это совершенно не мое дело. Мне важно то, что уже завтра оперативная группа должна допросить Фернандо: по предварительным данным вечер и ночь третьего мая, когда была убита Алия, Флеминг и Санчес провели вместе. Если найдутся неоспоримые доказательства этого факта, алиби Флеминга к счастью для него подтверждается, и вопросов к нему не остается. Радует то, что я не зря закатила концерт грехопадения в спальне владельца галереи, и каждый момент страсти с Джейданом был оправдан исключительно работой, что привел меня к вычеркиванию одного из подозреваемых. Если все, насчет Флеминга подтвердится… то жизнь, ставит мне «шах и мат», не иначе. Все, что мне останется, это метаться между Престоном и Видадом, подобно маятнику, который пытается зацепиться за истинного «ядовитого любовника», и выманить его из своего логова, где он тактично выжидает необходимый момент, чтобы нанести новый удар по нам, женщинам родом с востока.
Я испытываю неимоверный трепет, предвкушая разгадку и вид собранного изнурительными усилиями пазла. Как бы там ни было, я знаю зачем и ради чего я это делаю – убийца Алии должен понести жесткое наказание, и я успокоюсь только тогда, когда буду точно знать, что этот монстр изолирован от всего общества. Даже если им окажется Джейдан Престон, в присутствии которого я теряю голову, или Ильдар Видад, которому я фактически обязана жизнью и всем, что сейчас имею. Ситуация патовая, безвыходная, и мне остается лишь мысленно смириться с тем, что мне нужно быть аккуратной в общении, как с Ильдаром, так и с Джейданом, а лучше всего – не допускать близкого телесного контакта между нами, в момент которого, жертва в лапах своего кукловода становится наиболее уязвимой и открытой для того, чтобы нанести контрольный выстрел.
