Но у тебя ничего не получится.
Черт, иногда я заигрываюсь в нашу негласную игру, совершенно забывая о том, что с вероятностью девяносто девять процентов сейчас нахожусь в обществе серийного убийцы.
– Уже ухожу, – равнодушным тоном отрезает Джейдан, и, приподнимая брови, добавляет: – Сегодня вечером работаю с еще одной новой натурщицей. Хочу попробовать на ней новую технику, – оглядывая меня самодовольным взглядом, поясняет Джейдан. Подавляю в себе тихое недовольное рычание обиженной пантеры. – Для вас, Ильдар, картина Рики будет особенной. Для меня такие коммерческие проекты, поставлены на «поток», обычное дело, – интонацией подчеркивает слово «поток» Джейдан, доводя меня до обжигающей грудную клетку ярости.
Ах вот оно что. Я всего лишь песчинка в потоке песка, ускользающего сквозь его пальцы. Незаметный, ничем не выделяющийся «мазок» кистью. Я поняла намек, Джейдан Престон. Посмотрим, как изменит твое мировоззрение наша встреча в мастерской.
Ильдар правильно выразился, сравнив меня с цветком. Как бы банально это не звучало, но я ассоциирую себя с нераспустившейся дикой розой, с острыми, способными расцарапать до крови, шипами. И мне, как и любой розе, хотелось бы быть особенной, для того самого «принца», как из сказки Экзюпери. Мы, девушки, по своей природе банальны в данном вопросе. Теряем самообладание перед мужчинами, желая быть их единственными и неповторимыми музами, ищем того, кто сможет нас приручить, и выделить нас, среди миллионов таких же красивых цветов, вложить в него мысли, эмоции и ресурсы. Мы требуем большой отдачи, но взамен отдаем куда большее, даруя «садовнику» то, без чего он никогда не станет счастливым – ощущение собственной значимости, нужности и создаем атмосферу для вдохновения на свершения подвигов.
Да только Джейдан Престон – не «маленький принц» и в этом я убедилась… голыми руками.
– Всего доброго, – Джейдан удаляется с веранды настолько быстро, что я даже не успеваю полюбоваться обзором на его широкую спину, узкий таз, и задницу, которую я не прочь увидеть без слоя джинсовой ткани.
– Мне показалось или тебе самой не терпится начать позировать для этого художника? – Ильдар пренебрежительно кривит губы, разворачивая меня к себе, придерживает за руки, лаская большими пальцами выступающие венки на моем запястье. – Надеюсь, ты будешь благоразумной девочкой, Эрика?
– Иль, это была твоя инициатива, что за бред ты несешь? И благоразумной я никогда не была. Никто тебя за язык не тянул, когда только что заказывал у него мой портрет: ты был в курсе о том, что рисовать Престон будет с обнаженной натуры. Кстати, надеюсь, ты и правда не покажешь никому результат. Договорились? Пусть законченная работа будет только для твоих глаз, – томным голосом прошу Ильдара я, ощущая, как остро мужчина реагирует на мои слова, заводясь лишь от легкого намека на флирт в интонации.
– Я бы хотел увидеть тебя такой, какой ты будешь на картине, намного раньше этого бедного, неспособного подарить тебе все блага нашего мира, художника, – меня слегка передергивает, когда Ильдар касается моего плеча, немного сдвигая ткань платья в сторону. Прерывая его действие, я поправляю ее, возвращая в изначальную позицию.
– Ильдар, не начинай…
– Неужели ты ничего ко мне не испытываешь, Рика? – Ильдар мягко обхватывает мой затылок ладонями и аккуратно сталкивает нас лбами. Как это понимать? Попытка сблизиться снова, подобно той, что было в Париже или действия маньяка, начавшего вести новую партию и борьбу за неуловимую, способную убегать по диагонали и вертикали «королеву»?
– Испытываю. Тепло. Защиту, которую ты мне давал, как и папа, все детство и подростковый возраст. Заботу, которой окутывал всегда. Не нарушай установленную магию и связь между нами, Ильдар. Я всегда буду очень признательна тебе за все, – искренне благодарю Видада, заглядывая в глубокие глаза, умоляющие о моем внимании. И этим Джейдан отличается от многих мужчин. Он не выпрашивает, а берет без разрешения. – Но я ничем тебе не обязана. И никогда не просила меня оберегать, обо мне заботиться. Сейчас я не нуждаюсь в отношениях Ильдар, – четко объясняю свою позицию я, медленно пытаясь отстраниться.
– Но в отношениях со мной ты распустишься, подобно цветку… – вновь завлекает меня в свои сети Ильдар, охватывая талию, сцепляя пальцы вдоль моих позвонков.
– Предпочитаю быть нецветущим кактусом, – с толикой горечи насмехаюсь я. – Или железной розой, не способной раскрыться. Мне не нужен мужчина, чтоб ощущать себя любимой, Иль. Мне достаточно того, что я сама люблю себя.
– Ну а как же близость, Рика? Секс… я мог бы многому тебя научить. Мой опыт и твоя юность, ненасытность могли бы привести нас к незабываемым ощущениям, – продолжает агитацию Ильдар, пробуждая во мне поток новых подозрений в его сторону.
– Секс? – фыркаю я, сомневаясь в том, что ему есть чему меня учить. Нет, это не к тому, что я очень опытна, это не так, и я уже об этом говорила: просто я всегда все делала интуитивно, или спрашивала, разговаривала со своими немногочисленными мужчинами, чтобы использовать их желания и слабости против них. – Сексом с мужчиной я захочу заняться из-за голода по эмоциональной близости, но никак не с целью физической разрядки. А пока эмоциональной ни к кому и не возникает, – виртуозно вру я, думая о Престоне и о том, какие чувства он во мне пробуждает, а не тупое желание сбросить сексуальное напряжение.
– Кстати, – резко перевожу тему я. – Ты обещал показать мне портрет! – огибая Ильдара, направляюсь в сторону голубой гостиной, возвращаясь в атмосферу китайской культуры и азиатских мотивов, преобладающих в декоре комнаты.
– Нет, Рика, – Ильдар с силой дергает меня за запястье, заставляя меня замереть на месте и смерить его цепкую хватку на моей коже возмущенным взглядом.
– Тебе есть что скрывать? Или в твоем секретном тайнике я не первая, кого ты хочешь скрыть от посторонних глаз? – устраиваю допрос с пристрастием я, пытаясь прочитать истинные мысли Ильдара.
– Я еще сам не видел картину. Потом, Рика. Приходи в гости, когда она будет украшать одну из стен гостевых спален, – согласитесь, приглашение очень даже тянет на «ядовитого любовника». Ильдар ведет себя более чем подозрительно.
– Я и передумать могу. Насчет своего портрета, – скрестив руки на груди, смерила его испепеляющим взглядом.
– Не злись, детка. Прошу тебя. Правда, позволь мне самому сначала насладиться картиной. У меня есть особый пунктик на этот счет. Я эстет, и хочу насладиться работой Престона в гордом одиночестве, – напускает туману Видад, заставляя мое сердце биться чаще, но не от возбуждения, а от страха и неприятия того факта, что он ведет себя так, словно ему есть что скрывать.
– Что ж, одинокий ценитель искусства, – небрежно бросаю я. – Надеюсь, мой портрет ты будешь защищать от посторонних взглядов с таким же рвением. До встречи, Ильдар. Мне идти пора, – вырываюсь из его хватки, и отправляю воздушный поцелуй, перед тем, как скрыться в коридорах дома: – Orevoir!
Покидая голубую гостиную, не могу сдержать ехидной улыбке: и здесь я установила прослушку и над телефоном Ильдара поколдовала, внедрив внутрь микро-чип, пока он выходил в другую комнату. Все-таки в подобных мелочах и заданиях мне нет равных, хотя гордиться пока здесь нечем.
