– Уверен, что никакого, мисс Рами. Я исключаю любые возможности. И ваш номер не включён в список к обязательной проверке, – сделав шаг вперед он приближается к напряжённой, но уверенно держащейся Сальме, и, не сводя с нее глаз, медленно открывает блокнот. – Вы новая муза мистера Престона? – опустив взгляд, он начинает листать страницу за страницей. – Похоже, вы всерьёз овладели всеми мыслями художника.
И прежде чем я успеваю вырвать личную собственность из рук Джадира, блокнот оказывается у Сальмы.
– Это не я, – одного беглого взгляда девушке хватает для того, чтобы узнать соперницу. Она почти шипит от ярости, и бледнеет, как полотно, когда я резко выхватываю блокнот из ослабевших пальцев девушки. – Что за дерьмо, Престон? Ты все-таки ее трахаешь? – грубо бросает она, забыв на мгновение, что мы не одни.
– Надеюсь, это не невеста, – ухмыляясь, комментирует Джадир.
– Нет, Мэл позирует мне исключительно в одежде, – бесстрастно сообщаю я. Мааб окидывает Сальму долгим изучающим взглядом.
– А я бы с удовольствием посмотрел на ваш портрет, мисс Рами, – галантно улыбается он.
– На следующей выставке у вас будет такая возможность, – сдержанно улыбнувшись, сообщает польщенная Сальма.
– Уверен, что он произведет на меня неизгладимое впечатление, – широкая улыбка мужчины обнажает ряд белоснежных зубов, и на пару мгновений Сальма забывает о своём уязвлённом самолюбии. Но я уверен, что она напомнит мне о нем, как только Джадир покинет номер.
– Джаред, все в порядке. Престон чист, – нажав на наушник, докладывает Мааб Саадату. – Да, я глаз с него не спущу. И с его очаровательной спутницы тоже.
Эрика
– Я начинаю понимать, почему Джаред называет тебя melegim. Потрясающее платье, Мэл. Дай угадаю: ты сама его придумала? – начинаю разговор с виновницей торжества с крепкого объятия и искреннего комплимента. Стройная фигурка Мелании Йонсен облачена в снежно-белое платье со шлейфом, декорированное шелковой вышивкой. Прозрачная ткань, полностью облегает ее утонченные руки, в то время как лиф, создающий имитацию ажурного корсета без бретелек, выполнен из плотной. Кульминацией красоты свадебной модели является его спинка – заднюю сторону изделия, в основном состоящую из прозрачной сетчатой ткани, украшают сверкающие крылья, представляющие собой россыпь настолько мелких брильянтов, что они смотрятся как ненавязчивая и легкая вуаль, превращающая Меланию в истинного ангела. Девушка выглядит так, будто заглянула сюда – в самое сердце Лас-Вегаса, эпицентр греха и разврата совершенно случайно. Хотя, должна признать, что, находясь под навесом шатра персикового цвета, мне трудно представить, что там, по ту сторону ткани, продолжает жить своей не самой романтичной, а скорее отвязной, полной грехопадения и запретных искушений, жизнью, Лас-Вегас. Думаю, выбор проведения свадьбы пал именно на этот город, из-за того, что Мелания и Джаред захотели провести столь важный для них день у подножия Эйфелевой башни. И, судя по кулону на шее, который я периодически замечала на фотографиях Мэл, и на девушке в реальной жизни – именно это сооружение, подлинник которого находится на другом конце света, сыграло немаловажную роль в их истории. Париж, и все что с ним связано является несомненно банальным выбором для проведения свадьбы, но я не жалуюсь – каждая деталь под шатром и зона за его пределами продумана до мелочей и кропотливо украшена с заявкой на идеальность и безупречность. Повсюду летящие текстуры, повторяющие воздушный, собирающийся в массивные складки под куполом шатер, благоухающие цветы, служащие элементом декора не только фотозонам, круглым столам для гостей, но и люстрам, свисающим под куполом. Пионовидные и классические розы сплетены в пышные букеты, от которых так и веет романтикой, Парижем и запахами весны, они навевают мне мысли о том, что о таком дизайне свадьбы мечтала Мелания, но уж никак не ее муж Джаред, повадками напоминающий мне тигра, в любой момент готового к резкому прыжку. А может, такая ассоциация возникла у меня лишь потому, что я слышала, как невеста назвала его «nemir abaid»? Мне абсолютно все равно, как обращаются друг к другу влюбленные, просто… каждый раз, когда я слышу слова на родном языке, я вздрагиваю и ничего не могу с собой поделать, ощущая себя той маленькой девочкой, которая имела право разговаривать на английском лишь с мамой. Куда бы я не пошла, я слышала совершенно другие сочетания звуков, которые когда-то были мне родными, а теперь казались элементами, подчерпнутыми в осознанном сне.
Но, довольно сентиментальности: скажу лишь то, что здесь настолько красиво, что у меня дух захватывает от одного взгляда на напольные вазы с высокими фиалковыми гортензиями, безмятежно журчащие искусственные фонтаны, расставленные по всему периметру импровизированного зала под шатром, и конечно, блюда, подаваемые гостям – их подача, это отдельный вид искусства. Боюсь, на фоне пиршества, устроенного Саадатом для своей любимой, меркнет даже королевская свадьба, но и это еще не все: завтра Мэл и Джаред отправляются в Анмар, где пройдет бракосочетание по исламским традициям. У меня приказ сверху любыми способами оказаться в числе гостей. Первый этап пройден – я здесь, и без особых моральных и этических затрат, хотя еще не вечер. Неизвестно, что запросит Видад за свою благотворительность. Мое согласие сопровождать его на свадьбе делового партнера он мог воспринять по-своему. Теперь необходимо напроситься в Анмар вместе с Ильдаром, для которого дублирование праздника на Ближнем Востоке является не более, чем предлогом для побега – по крайней мере, таково мнение моего руководства, а приказы этих людей я не могу подвергать сомнению или обсуждать. Все просто, до яростного скрежета в зубах – мне дают задание – я выполняю. Все мои иллюзии о серьезном деле постепенно летят в тартарары. Я по-прежнему младший агент, которую, как марионетку, дергают за верёвочки, не удосуживаются прислушаться, а к добытым данным относятся со скепсисом. Ситуация принимает опасный оборот, и находясь в непосредственной близости с двумя подозреваемыми, одного из которых руководство ЦРУ не принимает в расчет, я практически рискую жизнью, а в виновность второго не могу поверить, несмотря на давление косвенных улик. Единственная моя страховка сегодня – микрокамера и чип связи с группой наблюдения. Только как это защитит меня от «ядовитого убийцы»? Ему хватит секунды, чтобы вколоть мне яд. Отсутствие на мероприятии Престона не снимает напряжения. Его ночной визит показал, что этого мужчину не остановят стены, охрана и камеры. Тем не менее, все представленные мной данные и подозрения в отношении Престона получили категорический отказ, и я до сих пор не могу понять, чем регламентированы выводы верхушки управления. Отец хранит абсолютное молчание по данному вопросу, и все мои попытки выведать у него немного больше интересующей меня информации потерпели грандиозное фиаско. Когда речь заходит о рабочих моментах Мэтт становится профессионалом до мозга костей. И в настоящий момент, согласно имеющимся у меня скудным данным – все улики и обстоятельства играют против Видада.
Но неужели Ильдар все четырнадцать лет носил маску сердечного доброго деятеля, виртуозно скрывая свои пороки, ядовитую сущность, и истинный лик внутреннего психа и религиозного фанатика?
