– Ценю иронию, даже в такой момент, моя дорогая, – прозвучало в ответ с оскорбительной, как показалось Айвену, холодностью, – но тебе необходимо прибыть в ложу для VIP– гостей. Там Веддинг и Стенли. Требуется твоё присутствие.
– Ого, сам глава Корпорации и член Высшего Совета пожаловали? Ну, так у нас для этого есть директор по связям с общественностью, замечу, на диво тупоголовый болван. Да, ещё: а где же твоя стая и пышногрудых секретарш? Неужели уволил? Ах, какое горе, и как же теперь будешь жить без Стеллы?
– «Стая», с твоего позволения, занимается прямым делом, и – в отличии от тебя – не манкирует своими обязанностями. Столь нелюбимая тобой Стелла очаровывает и даёт пояснения.
– И что, ты считаешь, там недостаточно восьми пар больших сисек? – Джипси возмущённо фыркнула. – Кстати, Стелла всё так же пренебрегает нижним бельём или, для разнообразия, сегодня облачилась в лифчик?
Сол, проигнорировав неприкрытый вызов, спокойно продолжил:
– Сисек достаточно, но нужны мозги. Стефенс требует, чтобы пояснения давал кто– то из первых руководителей. Не могу никого выделить, все заняты – скоро последний отсчёт.
– А я как раз подхожу для этой цели?
– Ты просто читаешь мои мысли дорогая.
– Тогда мой ответ – нет.
– Почему?
– А не хочу. Имею я право на небольшой каприз. Как отстранённый, но не снятый с должности руководитель. И вообще, ты знаешь моё мнение о месте и времени проведения Эксперимента. Он не просто опасен, и даже не смертельно опасен – он тотально опасен. Ты можешь просто слить всё мироздание. В у-ни-та-зик… Пузырь лопнет – и всё, шарик сдулся, и что тогда?
– Не преувеличивай. Но, не будем спорить в такой ответственный момент. Что сделано – то сделано. Обратного хода нет. А выкладки Вадима рекомендую закопать в его же могилу. Ты знаешь моё мнение – это не более чем остроумные математические кунштюки. Всё, довольно дискуссий! Отказа не может быть в самом принципе. Я пришлю за тобой в Паноптикум Джерка и его ребят в качестве почётного эскорта… – И, после короткой паузы:
– Кстати, мне приятна твоя ревность, дорогая. Я уж думал, что на фоне идеологических разногласий между нами всё кончено.
Голос пропал.
Джипси закусила губу.
– Придётся тебе поскучать минут пять, Айвен. Не удивляйся, но – в обществе выходца из вашего мира. Я быстро отошлю ребят из охраны, ну совершенно не отягощённые интеллектом люди!.. До выхода отсюда рукой подать. Должны успеть. Впрочем, мы пройдем даже после блокировки перемещений…
***
– Вадим? Это тот Панов, о котором ты рассказывал вначале? Ну известный романист, сбежавший во Францию из Москвы? Ему, кажется, грозила высшая мера социальной защиты? Ведь так, если не ошибаюсь, называется у русских расстрел?
– Да, в нашем мире тоже есть Вадим Панов, и он действительно романист, и действительно бежал из Москвы после захвата России красной Сибирью. Кстати, его романы уклоняются в сторону научной фантастики. Порой мне кажется, что в них больше науки, чем в трудах многих наших академиков. К примеру, он предсказал изобретение вечного парового двигателя на урановых стержнях. Но – это здесь. Там, в мире Джипси, Вадим Панов – известный математик, он занимался топологией сопряжённых пространств. Его работы, а, точнее следствие этих работ, заинтересовали Сола давно. Когда он пришёл к руководству ИВЭ, то начал систематизировать первые проникновения в сопряжения. Оказалось, что выводы из абстрактных построений Панова дают великолепную систему навигации в сопряжённых – и вполне материальных – пространствах. С этого и начался проект.
– А что за «кунштюки», о которых упоминает Сол? Вадим Панов предупреждал о чём-то? Предостерегал?
– Да, насколько я понимаю. Он был великим учёным, а математика мира Джипси очень сложна. Особенно для нашего понимания – у нас не разработаны целые разделы и понятия, которыми там запросто оперировали даже школьники. Всё время сожалею о смерти Никола Тесла, он не осчастливил наш мир своими работами. Как некстати утонул в раннем возрасте!
– Да не томи, дедушка. Расскажи, о чём предупреждал Панов Сола.
– Видишь, ли, в теории Панова у человека есть постоянная свобода выбора. Он может поступить так, а может эдак, потому появляются множества миров-отражений. Потом, согласно принятому решению, сделанному шагу, миры эти схлопываются в выбранном… или, точнее будет сказать, заданном направлении. Равноденствующая многих решений и создаёт более устойчивые миры. Нужно чтобы произошло накопление множества таких вот изменений, которое в конце концов в определённой точке – точке бифуркации – приведёт к расщеплению миров. В результате, отражения начинают обрастать плотью, становятся материальными, а значит – отбрасывают тень. И оставляют уже свои отражения – как в зеркалах. На мой взгляд, всё это промысел Господень, но – он же и математика.
– Поняла! Это как нарисованный портрет. Или – автопортрет. Пока смотришь на своё отражение и рисуешь – отражение и копия схожи. Но стоит улыбнуться или нахмуриться – и отражение меняется тоже.
– А у портрета появляются ноги и он топает в противоположную сторону? – усмехнулся дед. – Это неверная аналогия, Кэт. Тут скорее можно сравнить с ожившими тенями. Да – с театром теней. Кто-то нам его показывает, но мы видим только красивые сюжетные картинки. Так вот тут мы с тобой плавно подошли к другой теме: Высшие Неизвестные. У меня зреет уверенность, что актёры в театре отражений – именно они. А Сол с его путешествиями и Институтом работал только с отброшенными тенями.
– Да, у меня давно созрел вопрос о Высших Неизвестных. Ты уже не однажды упоминал, что к тебе так обращались, но пояснений так не дал.
– Боюсь, дорогая моя, что их у меня нет до сих пор. Только подозрения, Кэти, только подозрения. Видишь ли, возможность самостоятельно, путём внутренней концентрации, пронзать великое Ничто, видимо, послужила причиной путаницы. Меня приняли за сверхсущество и утвердились в этом, когда Джипси помогла мне выжить и сжечь их супермозг. Если так рассуждать, то сверхчеловеком была скорее она, не я. И для меня она навсегда останется существом высшим – и неизвестным – вот здесь, – он поднёс руку к сердцу.
Барон умолк и замер, не убирая руку с груди. Сердце стучало едва слышно, будто остывающий двигатель стимера, лишённый привычных порций пара.
– Ты прикусила губу, Кэти… Совсем как она тогда…
***
Джипси прикусила губу, нахмурилась. Потом тряхнула головой, кудри, взлетев, опали на лоб. Она убрала чёлку и, с сомнением в голосе, произнесла:
– Придётся тебе поскучать минут пять, Айвен. Кстати, в обществе выходца из вашего мира. Я быстро отошлю этих болванов. До выхода отсюда рукой подать. Должны успеть. Впрочем, мы пройдем даже после блокировки перемещений…
Она остановилась перед прозрачным боксом ничем не отличающимся от всех остальных. Айвен увидел обычную земную комнату, как в любой провинциальной гостинице. Кровать под балдахином, круглый стол посредине, длинное прямоугольное зеркало на стене, два больших вольтеровских кресла, кожаный диван. Из комнаты две двери вели в санузел и небольшую кухоньку. На диване сидел скромный деревенский парень, одетый в выходную одежду, какую носили лет двадцать назад в Роузвуде. Джипси провела ладонью перед собой и в прозрачной стене появилась дверь.
