– Я хочу поговорить с тобой. Ты должна мне поверить, это очень важно.
– Я не хочу с тобой говорить и не хочу тебя видеть, – невысказанные обида и злость поднимались в груди девушки, словно волны в прилив, и грозили прорваться наружу. – Иди к черту.
Он помолчал мгновение, обдумывая что-то, затем коротко сказал «прости» и, быстро подступив к ней вплотную, прямым взглядом пригвоздил ее к месту, как удав кролика. Ей стало дурно от этого пронзающего взгляда, краски вокруг смешались, поплыв, звуки слились в неясный гул. Голова пошла кругом. Она словно смотрела в два колодца, ведущих в самый центр земли, а, может быть, прямиком в ад – в его глаза.
Он провел раскрытой ладонью перед самым ее лицом, и она упала, сорвавшись вниз в обе пропасти разом и мгновенно потеряв сознание.
Люди вокруг спешили по своим делам. Никто не обратил внимания на красивую молодую пару, собравшуюся выяснить отношения, и на то, как девушка внезапно упала без чувств, как молодой мужчина ловко подхватил ее и на руках, легко, как ребенка, унес прочь.
Когда Кристина открыла глаза, вокруг была незнакомая комната. Через плотно задернутые шторы слабо пробивался свет, а рядом с кроватью, где она лежала, горел тусклый ночник. Вокруг было тихо, так что девушка решила, что одна. Но стоило ей так подумать, как из дальнего, неосвещенного угла комнаты послышался знакомый бархатистый голос:
– Я совсем не так представлял себе нашу встречу, моя радость.
Кристина привстала и осмотрелась. Герман сидел в большом кресле за границей света и неотрывно следил за ней.
– Что со мной было? Где я?
Девушка никак не могла обрести чувство реальности, и ей становилось жутко.
– Ты со мной. Тебе нечего бояться.
От кресла отделилась высокая, черная тень и медленно подошла к кровати, зайдя в желтый ореол ночника.
Печальный, весь в черном, словно только что с похорон, и с таким же траурным лицом, Герман присел на край кровати.
– Что со мной случилось? Я… кажется… я что, потеряла сознание? Ничего не понимаю, – она нервно потерла лоб, пытаясь припомнить хоть какие-то подробности, но без толку.
– Это старый трюк. Если хочешь, могу научить тебя ему как-нибудь. Со временем у тебя может получиться ничуть не хуже.
Повисла пауза, длившаяся, казалось, вечность. Кристина уставилась на него прямым взглядом.
– Так это ты сделал?! – на смену шоку пришла злость, но уже не такая сильная, как раньше. И все же девушка подалась вперед, к Герману, и почти прошипела:
– Ты что такое себе позволяешь?! Долбанный ты Коперфилд!
Он только молча смотрел на нее. Кристина окинула взглядом себя, свою одежду. Все выглядело, как было, но она уже ни в чем не чувствовала уверенности. Герман продолжал молчать, и от этого его молчания атмосфера только накалялась.
– Что ты сделал?
Он, казалось, не слышал ее.
– Что ты сделал?! – она почти кричала, пылая от ярости. Еще секунда, и она сможет не то, что влепить ему пощечину. Нет, ее решимости хватит, чтобы придушить его здесь и сейчас.
– Ничего! – его голос прозвенел, как выстрел, в пустой сумрачной комнате. Герман, вышел из своего задумчивого созерцания и ответил так, что Кристина мигом пришла в себя. – Я НИЧЕГО не сделал. Я просто хочу поговорить с тобой.
Она все еще была зла, но теперь говорила уже спокойнее:
– И о чем же?
– Ну, о нас, как я вижу, говорить не приходится. Что ж… – он глубоко вздохнул, – об этом в другой раз. Надеюсь, еще наступит подходящий момент. Сейчас о другом.
– Я тебя внимательно слушаю, – ее тон был холодным и враждебным.
– Я хочу поговорить о нем. О парне, по дороге к которому я тебя перехватил. Тебе не нужно встречаться с ним.
Кристина негодовала:
– Ты… Да какое ты имеешь право решать?! Ты вообще нормальный?! Я не видела тебя сколько? Два года? Больше? Ты исчез! Сбежал! Будто и не было! И вдруг заявляешься и говоришь мне, что можно, а что нельзя?!
– Я не мог тогда остаться. Мы собирались уехать, ты знаешь это. И к тому же после всего… Мне было так… – он осекся и устало махнул рукой. – Ладно. Сейчас речь не об этом. Речь идет о тебе и об этом твоем увлечении.
Картина в сознании Кристины начала вырисовываться. Ее глаза сузились, превратившись в узкие щелочки.
– Так ты следил за мной?! И узнал, что у меня появился кто-то. И теперь ты хочешь такими выпадами все испортить? Герман, ты явно не в себе! И вообще это низко и отвратительно.
– Если бы ты знала то, что знаю я, ты бы так не говорила.
– И что же это за тайное знание? Открой мне секрет, будь любезен.
– Для этого пока еще слишком рано, но скажу одно – этот парень форменное дерьмо.
– Откуда…?! – Кристина даже не смогла сразу найти нужные слова, так сильно была возмущена его последними словами. – Черт! Как ты можешь вообще вот так ворваться в мою жизнь и бросаться обвинениями в того, кого совсем не знаешь?!
– Я хорошо знаю людей, и этот тип мне ясен с первого взгляда.
– Да что ты можешь знать?! Он-то не похищал меня при помощи каких-то фокусов, не увозил незнамо куда и не следил за мной! Он добрый, хороший, НОРМАЛЬНЫЙ парень!
Последние слова будто подхлестнули Германа, и он взвился, задетый ими:
– Вот это интересно! Нормальный… С каких это пор у тебя так поменялись ориентиры, чудачка с красками?
– С тех пор, как кое-кто меня похитил. В последнее время я очень ценю людей, которые не заставляют страдать всех вокруг, включая себя. Ты к ним не относишься.
Герман бездумно одернул рукав, скрывающий шрам, который и так был едва заметен.
– Знаешь, в чем наше с тобой самое главное отличие? Ты не знаешь, что такое долг. Ты никогда не сталкивалась с чем-то, что сильнее тебя, с некой силой, неким предназначением, которое скручивает тебя в узел, если ты вольно или невольно от него отклоняешься.
Кристина почувствовала, что он имеет в виду что-то такое, о чем до того они не говорили. Но она не хотела удаляться от темы и давать себя запутать.
– К чему ты клонишь?
– К тому, что все не то, чем кажется, пока не увидишь картинку целиком.
– Выходит, я слепая? Это то, что ты хотел до меня донести?
– Нет. Я просто хотел предостеречь тебя от проблем в будущем, связанных с этим парнем, – его голос вдруг стал мягким и печальным.
– А по-моему, ты просто эгоист. И ты явился, чтобы все мне испортить. Возможно, из мести, возможно, почему-то еще.
– Мне нравится думать, что это не так.
– Ну а мне бы понравилось сейчас вернуться туда, где меня, возможно, еще ждут.
