Где-то в глубине души она понимала, что у Германа, возможно, не было выбора. Возможно, от его решения здесь вообще ничего не зависело, и все же…
«Ну вот как я могла бросит все?! Что я сказала бы родителям? Они ведь даже не знают про Германа!»
Чем больше она думала об этом, тем страшнее выглядела картина и та перспектива, которую она, не задумываясь, отсекла. Кристина понимала, что она просто струсила. Испугалась объяснений с родителями, отъезда с незнакомыми ей родственниками Германа, да и самого Германа с его внезапным и серьезным решением она, кажется, тоже просто испугалась.
Поняв это, девушка ощутила приступ жгучего стыда. Щеки зарделись, будто их растерли острым перцем. Она испугалась приблизиться к Герману и между ним и прочей жизнью сделать выбор в его пользу.
«А вот он не испугался, – послышался предательский голосок, словно шепчущий на ухо. – Он был готов к переменам. И вместо всего, что оставлял здесь, хотел взять с собой только тебя. Ты была ему дороже всех!»
– Господи, какая же я дура!
Погруженная в свои мысли, Кристина сама не заметила, как дошла до липовой рощи, где они с Германом гуляли в конце лета. Она оперлась спиной на один из массивных стволов, отбрасывающих синюю тень на снег. Подняв лицо к небу, сквозь голые сучья она смотрела на звезды.
«Я была ему дороже всех! И так ответить… Конечно, я растерялась, но все равно поступила очень жестоко».
Вдруг ее осенило:
«Но можно все исправить. Да, я не готова уехать, но я могу хотя бы поговорить с ним еще раз, нормально! Попрощаться… Я могу подарить ему этот чертов подарок и сказать „спасибо“ за все. Нужно это сделать! И возможно, все как-нибудь наладится».
Ее мысли прервал негромкий, тоскливый звук. Это был вой. Очень похожий на волчий, как в кино, он был далеко, где-то у незримой на фоне черного неба лесной гряды. Кристина начала глазами искать его источник и с трудом рассмотрела вдали черные точки. Волки. Едва различимые, они выходили из леса на заснеженную белую гладь.
Расстояние было огромным и, скорее всего, звери ее не видели. Кристина понимала это, но в спину все равно дохнуло холодом. Быстрым шагом, то и дело переходящим в бег, она заспешила обратно, к огням поселка. Где-то на середине пути, когда почувствовала, что в безопасности, она подумала:
«Я позвоню ему утром и скажу, что он тоже очень мне дорог. Обязательно позвоню».
От этой мысли ей стало спокойно на душе.
Кристина проснулась очень рано и с трудом досидела до восьми утра. Она ходила по дому с мобильным, силясь найти себе занятие, чтобы протянуть время и не звонить спозаранку. Ровно в восемь ее терпение иссякло, и она набрала номер:
– Алло, Герман? Мне нужно поговорить с тобой. Можно я приеду совсем ненадолго? Это очень важно.
– Герман не может сейчас подойти к телефону, Кристина, – голос на том конце был мужским и смутно знакомым.
– А кто это?
– Не узнала? Это Алекс, брат Германа.
– А-а, привет! С Новым годом тебя. Передай трубку Герману, пожалуйста.
– Герман не может и, я думаю, не хочет с тобой говорить, – в голосе сквозила плохо скрываемая злоба.
– С чего это вдруг? Может, он сам решит…
– Он сейчас не в том состоянии, чтобы что-то решать. Он в больнице.
Девушку будто громом поразило. В первые секунды она даже не могла ничего сказать, затем выпалила:
– Как? Где?
– Это не твоего ума дело. Ты сделала, что могла. Прощай.
Раздались гудки.
Кристина, словно метеор, носилась по дому, скидывая в сумочку все необходимое. Ключи, паспорт, кошелек, телефон. Совсем скоро отходил автобус до ближайшего крупного города, оттуда также на автобусе можно часа за четыре добраться до Питера. Только бы хватило денег. Она прихватила все свои карманные. Бездумно сунула в сумку сверток с подарочным изданием Булгакова.
Автобус уже собирался отходить, когда Кристина вскочила в салон. Пустых кресел в такой ранний час оказалось больше половины. Она плюхнулась на одно из них и уткнулась в смартфон, просчитывая свой дальнейший маршрут. О том, что Кристина станет делать, доехав до цели, она задумалась, только пересев в автобус на Петербург.
«Алекс сказал, что Герман в больнице, но что произошло?»
От этой мысли спина Кристины холодела и покрывалась мурашками.
«Неужели он разбился?» – она вспоминала свой сон. Герман сильнее и сильнее давит на газ, превращая окружающий пейзаж за окном в бессвязную мазню.
Только вот раньше ей никогда не снились вещие сны. Что бы ни случилось, главное, что Герман жив. Но как сильно он пострадал? Алекс ведь ничего не сказал, кроме того, что она сделала, что могла. Значит, в случившемся он винит Кристину.
Но она ничего не сделала! Она никогда не желала Герману зла!
От неопределенности Кристине было не по себе. К страху за Германа примешивалась жгучая обида на его брата. Но страх был сильнее. Кристина снова позвонила, надеясь вызнать хоть что-то, но ее звонок сбросили.
«Конечно, это Алекс. Интересно, знает ли Герман, у кого сейчас его телефон? Знает ли, что я звоню? В сознании ли он вообще?»
В носу защипало от вновь подступающих слез. Кристина закусила губу и собралась, твердо решив, что она больше не будет плакать.
«Нужно найти Германа, а не реветь белугой».
Но как? Этот вопрос казался неразрешимым. В какой больнице искать? Похоже, придется просто обзванивать все, спрашивая, не поступал ли к ним Герман Мареш, двадцать два года.
Доехав до Питера, Кристина успела обзвонить не все больницы. Но теперь она собиралась съездить домой к Герману.
«В больнице – понятие растяжимое. Можно в реанимации на искусственной вентиляции легких лежать, а можно сидеть в очереди в травмпункт с вывихом или глубоким порезом. И то, и другое можно назвать „в больнице“. Может быть, когда я приеду, Герман будет уже дома. Или, если нет, кто-то из его соседей может знать, что случилось».
Выйдя из автобуса и спускаясь в метро, она готова была обзвонить все квартиры в подъезде дома Германа и найти какую-нибудь зацепку. Ей очень хотелось, чтобы все действительно было несерьезно, чтобы Герман был дома и сам открыл ей дверь, но сильно она на это не рассчитывала.
Метро и быстрые ноги скоро доставили Кристину к цели. Переводя дыхание после бега по главным улицам, девушка всматривалась в окна, пытаясь понять, есть ли где-то хозяева. Вдруг в окне квартиры Германа мелькнула чья-то фигура. Не помня себя, Кристина вскочила в подъезд вместе с какой-то женщиной, пролетела по ступеням вверх до квартиры и позвонила в дверь. Затем еще и еще.
«Ну же!»
Послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял незнакомый мужчина лет сорока в строгом костюме.
