– А, это вы! Добрый день. Проходите.
Кристина опешила, но прошла.
«Откуда он меня знает? И кто он вообще такой?»
Мужчина собирал в прихожей какие-то вещи Германа в большую дорожную сумку.
– Меня зовут Сергей. Я работаю на семью Марешей. Александр Мареш-Смит поручил мне собрать кое-какие вещи и привезти в клинику. Вы, конечно, уже в курсе, что Герман Мареш в больнице. Вы ведь его близкая знакомая.
– Да, но откуда вы знаете это?
– Трудно было не догадаться, – Сергей указал рукой в одну из комнат.
Кристина тихонько заглянула туда и увидела себя. Ее смеющееся, счастливое лицо занимало полстены и явно было срисовано с одной из фотографий ее аккаунта в соцсети. Край картины оказался испачкан чем-то бурым. Такие же разводы вели к двери в ванную. Кристина подалась вперед и сделала пару шагов, чтобы лучше рассмотреть, но Сергей остановил ее:
– Не стоит вам это видеть.
– Почему? – ужасная догадка уже копошилась в голове и тянула свои холодные лапки, желая сжать ее сердце.
– Там не убрано. Очень много крови. Я потом вызову кого-нибудь, чтобы все привели в порядок. Только картина, боюсь, испорчена.
– Хоть вы скажите, что здесь случилось? Алекс ничего мне толком не рассказал.
Мужчина задумался ненадолго, затем ответил:
– Пожалуйста, поймите меня правильно. Если Александр не счел нужным рассказать, значит, это не в моей компетенции, – он внимательно посмотрел на девушку и, увидев ее растерянность, вдруг предложил: – Хотите поехать со мной?
– Конечно! Пожалуйста.
На большом представительском седане Сергей отвез Кристину дорогую частную клинику. Он провел ее мимо дежурной медсестры, указав, куда идти дальше, а сам задержался, диктуя данные для журнала посещений. Кристина поднялась в лифте на указанный этаж и стала искать нужную палату. Вдруг кто-то сзади схватил ее за плечи и круто развернув, приложил спиной о стену.
– Я же сказал, ты сделала что могла! Что тебе здесь нужно?!
Алекс навис над ней, и, казалось, собирался свернуть ей шею. Он сверлил ее глазами, и в этом взгляде явственно читалась ненависть.
– Алекс, я… я… – от испуга и неожиданности она с трудом подбирала слова для объяснения. – Ничего я не делала. Я ничего такого не хотела, понимаешь?
Парень смотрел на нее все также, но отступил на шаг, отпуская.
– Не хотела, – он горько усмехнулся.
– Да, не хотела, – уверенность возвращалась к девушке. – Может, ты объяснишь мне, наконец, в чем дело?
– Ты уже могла бы и сама догадаться. Тебя ведь привез Сергей?
– Да, он.
– Нужно будет урезать ему зарплату. Вроде давно работает, а так прокололся.
– Он НЕ прокололся! – Кристина начинала выходить из себя от нападок Алекса. – Он посчитал меня близким человеком Германа и не ошибся!
Алекс в ответ бросил:
– Близким человеком, из-за которого сейчас мы мило беседуем в больничном коридоре. Если ошибся не Сергей, значит, ошибся Герман.
Он резко повернулся и направился прочь, к лифту.
Кристина сжала губы и кулаки, но через мгновение опомнилась и оглядела двери, выходящие в коридор. Заветная палата оказалось совсем рядом. Девушка несмело подошла к ней и открыла дверь. То, что она увидела, заставило ее застыть на месте. Герман лежал весь утыканный какими-то трубками и окруженный мигающими приборами, белый как полотно. Только бурые подтёки на бинтах, закрывающих руки от запястий почти до самых локтей, выделялись и резали глаз. И еще, пожалуй, сероватые губы. Веки были прикрыты, грудь слабо вздымалась.
Кристина надеялась, что он просто спит. Она робко подошла и села на стул у постели больного. Осторожно взяла его за руку, оказавшуюся неестественно холодной. Герман вдохнул глубже и открыл глаза.
– Привет, – Кристина выдавила из себя слабую улыбку.
– Кристина… – его голос звучал хрипло и слабо.
– Да, это я. Как ты? – девушка старалась придать голосу бодрость. – Выглядишь… нормально.
– Ты совсем не умеешь врать, – уголки его губ чуть дрогнули в улыбке. – Зачем ты приехала?
– Ну, вот, – она достала из сумки том Булгакова. – Начать стоит, наверное, с этого. Твой подарок, который я не успела…
– Книга. Ясно, – он прервал ее, не дослушав. – Что-нибудь еще?
Кристина сделала вид, что не смутилась от такого ответа, и продолжила:
– Мы как-то нехорошо расстались. Я много думала и хочу сказать…
– Не нужно ничего говорить. Я не люблю долгих прощаний.
Девушка молчала, не зная, как продолжить. Герман оказался закрыт, заперт, словно ворота города, держащего оборону от врага.
«Но я же не враг!»
– Ты уже знаешь, что случилось, не так ли?
Она молчала. Сложно было не догадаться. Он вскрыл вены. Доехал до дома целым и невредимым, затем набрал ванну воды и порезал руки от локтевых сгибов до запястий.
– Да, и знаешь, не могу точно сказать, зачем я это сделал. Должно быть, последней каплей была картина в моей спальне. Нужно было просто ее выбросить.
– Выбросить меня? – нескладно переспросила Кристина.
– Да, и тебя. Просто уехать, как и собирался. Далеко отсюда. Но… что-то пошло не так.
В глазах девушки заблестели слезы. Она тихонько проскулила, сдерживаясь из последних сил, чтобы не расплакаться:
– Прости меня, пожалуйста, мне так жаль…
– Не нужно меня жалеть – жалость унижает, – голос Германа казался чужим и далеким. – И не плачь. Плачут по мертвым, а мне до них еще далеко.
Она сцепила ладони, крепко сжала пальцы и проглотила плач, комом стоявший в горле.
– Обещай мне, что поправишься и больше так не сделаешь.
– Ты об этом? – он показал глазами на бинты. – Моя радость, это – мое право. Никто не мешал тебе делать выбор, когда я звал тебя уехать со мной. Значит, и ты теперь не мешай мне самому решать свои проблемы.
– Но это не решает ничего! – воскликнула Кристина.
– Ох, Кристина! То не решает, это не решает! Я буду рядом? Не решает. Меня нет? Снова плохо. Я начинаю разочаровываться в себе и своих методах.
Она выпрямилась и расправила плечи, уязвленная его словами.
– По-моему, ты переусердствовал.
Герман улыбнулся, глядя в ее рассерженное лицо.
– Я не пытался задеть тебя за живое. Просто хотел, чтобы мне полегчало.
– И как, получилось?
– По моим физическим ощущениям – не слишком. Но в душе мне стало значительно лучше. Надеюсь, эффект продержится какое-то время.
