Обняв ее, он перекатился на спину так, что Кристина оказалась лежащей на нем сверху.
– Кое-что ты и сейчас могла бы для меня сделать… – его рука скользнула вниз по ее спине, затем ниже и ниже, между ног, нежно массируя и заставляя ее трусики понемногу становиться влажными. От удовольствия девушка прикрыла глаза и уронила голову на плечо партнеру, с трудом проговорив:
– Как пошло звучит. И что же это?
Она провела кончиком языка по его ушной раковине и слегка прикусила мочку.
– Накажи меня…
– Что? – Кристина приподнялась на руках и удивленно заглянула ему в лицо.
Герман не шутил, спокойный, без тени улыбки. Слегка затуманенный взгляд, то и дело соскальзывающий с ее глаз к губам. Затем мужчина подался к ней и, припав щекой к ее щеке, горячо зашептал ей на ухо:
– Я хочу, чтобы ты наказала меня. Стань моей совестью. Всего на несколько минут. Уверен, тебе понравится эта игра.
Он начал осыпать ее шею горячими, лихорадочными поцелуями, мешая ей соображать, как поступить. Кристина млела, но все еще сомневалась.
– Меня раньше никто о таком не просил.
– Кто-то должен быть первым. Приятно, что это я.
– Но у меня может не получиться…
Герман снова посмотрел ей в глаза. В этом взгляде читались азарт и возбуждение.
– Не смеши. Девушка, которая с детства всегда носит с собой нож.
– Ну-у-у…
Она на секунду представила себе, как все могло бы быть, если бы она согласилась.
– А ты… ты точно этого хочешь?
– Ты даже представить не можешь, насколько сильно.
В подтверждение этого он взял ее ладонь и направил вниз. Под тонкой тканью рукой она ощутила всю силу его желания. Это было последней каплей, и чаша вожделения перевесила чашу сомнений.
– Хорошо. Но предупреждаю, мы только попробуем.
– Где-то я это от тебя уже слышал.
Его глаза влажно блестели в темноте. Он попытался поцеловать Кристину снова, но она уперлась ладонью ему в грудь и с силой толкнула его на подушки. Герман удовлетворенно улыбнулся, поняв, что игра началась.
Девушка села на него и, медленно склонившись к его лицу, стала неторопливо, томительно целовать, оставляя за собой следы горячих губ один за другим: над бровью, висок, скула, уголок рта. Герман чуть повернулся, чтобы их губы соприкоснулись, но Кристина взяла парня за подбородок и грубо отвернула его голову щекой к подушке от себя. Затем коснулась губами шеи.
Он шумно выдохнул, и по его телу от возбуждения пробежала дрожь.
Кристина неспешно перешла от шеи к ключице, затем ниже, к груди. Обведя языком ореол его соска, она взяла его в рот и слегка прикусила.
– М-м-м! Продолжай и ты меня не разочаруешь, – рукой он мягко коснулся ее волос, пропуская рыжие локоны сквозь пальцы.
Она перехватила его запястье и прижала его руку к подушке, мешая двигаться.
– А если я слегка превзойду твои ожидания? – она снова чуть укусила его, на этот раз за плечо возле шеи.
– А! А-а-а… – он сладостно застонал, прикрыв глаза, затем ответил, – на это я и рассчитываю.
– Ладно…
В темноте на полу она нашарила рукой джинсы Германа и выдернула из них ремень. Кровать очень удачно имела затейливое кованое изголовье.
– Не смотри, – она жадно поцеловала его в губы и, отвернув его лицо в сторону от себя, стала привязывать руку мужчины к изящной ковке. Для второй руки подошел один из чулок Кристины.
Затягивая узлы, краем глаза она наблюдала за своим партнером. Герман лежал спокойно, неподвижно, и только часто вздымающаяся грудь выдавала его волнение и возбуждение.
Когда он был привязан, Кристина села ему на живот и медленно сняла с себя через голову ночную рубашку.
Герман пожирал ее глазами. Девушка видела, как нарастает его возбуждение. Ее саму безумно пьянила смена ролей. Такой уверенный в себе, Герман теперь был весь в ее власти, распростертый на мягких подушках. Руки крепко привязаны к металлическим завиткам. И только взглядом он бесстыдно касался ее, лаская и дразня. Ее соски затвердели, казалось, от этих его бестелесных прикосновений.
Кристина прогнулась вперед, как кошка, и провела своим твердым соском по губам Германа. Он приоткрыл рот, желая захватить его для ласк, но девушка отстранилась.
– Нет.
– Оф-ф-ф… – от легкой досады он запрокинул голову.
– Разве не об этом ты меня просил?
Кристина проделала этот трюк еще раз и снова уклонилась от его губ. В третий раз Герман сделал чуть заметное движение, и ее грудь оказалась в плену его горячего рта. Он ласкал ее, слегка посасывая и прикусывая. От наслаждения девушка запустила руку в его длинные, густые волосы и плотнее прижалась к нему, желая продлить мгновение.
Когда Герман отпустил ее, она жадно припала к его рту губами и затем стала опускаться все ниже и ниже, оставляя за собой дорожку из страстных поцелуев. Он прерывисто дышал и лежал неподвижно, иногда с усилием двигая запястьями, пробуя на прочность узлы.
Кристина дошла губами до его трусов и без колебаний сняла их. Его член оказался твердым, как камень, и обжигающе горячим. Она обхватила его рукой и слегка сдвинула кожу вверх и вниз. Герман застонал в ответ, прикрыв глаза.
– Хочешь меня? – тихим шепотом спросила Кристина, хотя сама прекрасно знала ответ.
– Безумно…
Она не сомневалась в том, что он говорит правду, но просто дать ему то, чего он желает, было бы слишком просто. Герман со всей его искушенностью, по ее мнению, явно был достоин чего-то большего. Кристина набросила ему на лицо свою ночнушку и принялась неторопливо ласкать ртом его возбужденную плоть.
Глубже и глубже, то посасывая головку, то, чуть прикусив, вращая языком, она стремилась распалить привязанного к кровати мужчину до предела. Он же, стойкий в начале, теперь стонал и извивался, мучимый ее ласками, впиваясь пальцами в холодный металл изголовья.
– Кристина… Я хочу тебя…
Она сделала вид, что не слышит, и продолжила ласкать его, все быстрее и быстрее водя губами вверх и вниз.
– Я хочу тебя всю, слышишь? Кристина-а-а… – его голос сорвался на стон, когда она взяла его в рот почти полностью, немного не дойдя до лобка.
«Сумасшедший. Весь дом будет в курсе…»
Ее ночнушка съехала с лица Германа, и Кристина могла видеть, как он страдальчески закусывает нижнюю губу, сгорая от желания. Она и сама хотела его безумно. Трусики на ней промокли насквозь, и она сняла их. Но вместо того, чтобы бросить на пол, склонилась над Германом, комкая их в кулаке. Больно надавив пальцами на его щеки, она раскрыла ему рот и вложила туда влажное кружево.
