– Ты не понимаешь. Я не этого испугалась тогда, когда ушла. Я испугалась себя и того, что сделала.
Он ничего не ответил. Кристина бросила последний взгляд на его исполосованный торс, затем отвернулась и ушла в комнату.
У кровати по-прежнему горел ночник. Девушка погасила его и подошла к окну. Двор освещали тусклые фонари. Мягкое свечение города не давало увидеть звезды на ясном небе. Герман прошел следом за ней привычно тихо, встал сзади, не рискуя прикасаться. Нужные слова пришли не сразу, но немного подумав, он тихо произнес:
– Это просто такая взрослая игра, немного жестокая, как и все азартные игры. Но я сам так хотел, мне это было нужно, чтобы почувствовать себя живым.
– Зато я теперь чувствую себя чудовищем. Не знаю, как жить с этим. Мне так стыдно.
– Но я-то тебя прощаю и не виню. И я люблю тебя все больше. Хотя думал, что больше уже невозможно.
Кристина все еще никак не могла отойти от произошедшего. Ей вспомнилось, как она полосовала на нем одежду своим перочинным ножом. Хотя могла бы вместо этого просто уйти.
– Меня не за что любить. Я ужасная. Несдержанная, сомневающаяся, подлая.
Герман положил руки ей на плечи и придвинулся.
– Ты – все лучшее, что есть у меня. Посмотри, – он указал на отражение в стекле.
Там маячило ее бледное, усталое лицо.
– Ты – моя светлая, добрая девочка. Это я, по-видимому, темный персонаж.
Он действительно стоял в тени портьеры и потому у нее за спиной в отражении читался только черный силуэт.
– Мы с тобой прямо как инь и янь. Темное и светлое. И тебе не за что винить себя. Это я все придумал и тебя спровоцировал. И это, если говорить честно, не худший мой поступок. Прости меня и не прогоняй, и я объясню тебе, как жить с этим, прощать себя.
Кристина печально вздохнула и ответила его отражению:
– Объясни мне хотя бы, как заснуть после всего.
Герман осторожно развернул ее лицом к себе и нежно поцеловал в губы. Стоять у окна босиком на голом полу в одной ночной рубашке было зябко. От губ мужчины исходило приятное тепло, как и от него самого. Девушка устало поддалась этому теплу и ответила на поцелуй, кладя свои руки ему на плечи.
Он осторожно взял Кристину на руки и отнес в постель. Как только можно, она старалась не прижиматься, чтобы не тревожить свежие ссадины на его теле. Накрыв девушку одеялом, Герман лег рядом. Теплая ладонь, гладящая ее спутанные волосы, успокаивала и расслабляла. Струна, которая была натянута до предела где-то внутри, теперь слабела и таяла, оставляя после себя только усталость.
Его теплые губы снова коснулись ее кожи. У глаз, прикрытых утомленными веками, затем у виска. Он несмело целовал Кристину, так осторожно и нежно, будто это она была покрыта свежими ссадинами, и любое неловкое прикосновение способно было причинить ей боль.
Девушка сама не заметила, как стала отвечать на эти мягкие поцелуи, скользя ладонями по лицу, шее и груди лежащего рядом мужчины. Он осторожно пробрался под одеяло, начав ласкать ее тело руками. Сначала мягко, через фланель ночной рубашки, двигаясь по спине, ягодицам и бедрам. Когда его ладонь легла на ее грудь и сквозь ткань слегка сжала теплый холмик, Кристина издала тихий, полный томления стон. Она перекатилась на спину, увлекая Германа за собой. Его движения были чуть скованными и давали понять, что отметины, оставленные днем, еще свежи и причиняют боль. Кристина тихо прошептала:
– Я боюсь касаться тебя. Боюсь сделать тебе больно.
Он взял ее руку в свою и поцеловал ладонь.
– Не бойся, моя радость, – Герман провел ее рукой по своей груди, чуть дрогнув губами. – Больно только в начале.
Она осторожно вела ладонью по всему его телу вниз, ощущая горячие припухшие борозды и глядя, как вздрагивают его прикрытые веки, чуть сходятся брови, но лицо остается спокойным. Внизу живота, у самого края джинсов, ссадин почти не было. Ладонь Кристины опустилась еще ниже и с мягким нажимом легла на ширинку. Герман шумно выдохнул и уронил голову ей на плечо, горячо задышав в рыжие локоны. Мышцы под рукой девушки напряглись, упрямая пульсация будила его мужское начало. Сильные бедра легли ей на ладонь, поддаваясь ласкам и прося их. Герман начал целовать ее шею, расстегивая по одной пуговицы на рубашке Кристины. Затем он опустился ниже, покрывая поцелуями ее грудь, чуть посасывая нежно-розовые вершины, мгновенно затвердевшие от возбуждения. Его рука легла ей на трусики, коленом он раздвинул ее ноги и скользнул по кружевной ткани вниз, мягко нажимая и массируя.
Девушка не сдержала слабый стон и запрокинула голову, дыша все чаще. Герман опускался губами от ее груди к животу, рукой сдвигая ее трусики вниз по бедрам. Она помогла ему снять их с себя, нетерпеливо перебирая ногами. Затем он опустил свое лицо между ее бедер, целуя и лаская горячим языком ее в самом нежном из мест. Его движения становились все сильнее, погружая Кристину глубже и глубже в бездну удовольствия, пока она вдруг, неожиданно для себя, не кончила. Череда сладких сокращений в самом низу сжала ее и затем медленно отпустила.
Кристина едва успела перевести дух, как Герман жадно прильнул ртом к ее губам. Слабый привкус ее сока делал поцелуй особенно возбуждающим для них обоих. Девушка не сдержалась и слегка прикусила губу своего любовника, что, казалось, завело его еще больше. Парень, не раздумывая, расстегнул и приспустил джинсы и с сильным толчком вошел в нее. Не давая девушке опомниться, он двигался быстрее и быстрее, обжигая ее лицо жарким дыханием.
Кровать под ними издавала жалобный скрип, постукивая изголовьем о стенку, но стоны Кристины заглушали эти звуки. Она изнемогала от желания впиться ногтями в крепкие спину и ягодицы своего партнера, но помнила, что нанесла на его тело уже достаточно красных полос. Чтобы не дать волю рукам, девушка взялась ими за изголовье кровати. Герман наложил ладонь на ее запястья и, слегка сжав их, на выдохе прошептал:
– Не представляешь, как ты прекрасна сейчас!
Он входил в нее все глубже и глубже, сильнее сжимая ее руки, не давая освободиться, пока, наконец, не кончил. Кристина почувствовала, как он излился в нее горячим потоком, сделав еще несколько движений, а затем и по всему ее телу прошли волны сладкой дрожи, то делая мышцы каменными, то снова расслабляя их.
Герман перекатился и лег рядом с Кристиной на спину, дыша влажно и порывисто. Ее грудь тоже вздымалась часто и высоко, сердце громко стучало, но понемногу успокаивалось. Усталость возвращалась к ней, казалось, с утроенной силой, наполняя руки и ноги ленивым свинцом, правда на этот раз без щемящего чувства вины. Девушка расслабилась и, притихнув, молча слушала, как дышит рядом ее любовник.
Отдышавшись, Герман чуть приподнял бедра, одевая и застегивая джинсы. Затем погладил Кристину по волосам и, пройдя губами от ее плеча по груди к животу, накрыл одеялом, сказав:
– Я пойду, а ты отдыхай. И не думай глупостей на свой счет. То, что между нами происходит, прекрасно. Все, без исключения.
