Самовлюбленный вид и интонации «лидера» и «новатора» нагоняли на Кристину тоску. Она тихо шепнула Герману:
– Можно я отойду? Мне нужно в уборную.
Тот кивнул, не отрываясь от листа, на котором продолжал что-то строчить и чиркать.
– Конечно, иди. Алекс, проводи ее, пожалуйста.
Под цветистое самовосхваление нового генерального Алекс вывел Кристину из зала и проводил к туалетам. Когда она вышла из уборной, он перед зеркалом поправлял волосы, аккуратно уложенные глянцевыми черными волнами.
– Отлично выглядишь, кстати, – сказала ему девушка, подойдя сзади.
– Спасибо, ты тоже.
– Ну, пошли? – ей не слишком хотелось возвращаться в зал, но бросить там Германа одного было совестно.
– Я бы особо не торопился. Господин Томский уже заканчивает, а дальше по программе банкет. Поэтому предлагаю дождаться Германа здесь.
Он жестом предложил ей взять себя под руку, и они неспешно пошли по большому холлу, прогуливаясь.
– Кто такой этот Томский?
– О-о-о, это очень интересный персонаж. Пару лет назад в Москве ему доверили возглавлять новое направление. Уж не знаю, как так вышло. Он не многим старше меня, но намного более самоуверенный. Должно быть, за него замолвили слово солидные родственники, кто-то дал лестную рекомендацию, и он получил эту должность. Получил и, прости за грубость, все дело нам обосрал. Компания понесла убытки. И на одной из встреч, на которую Мареш-старший отправил вместо себя Германа, чтобы тот привыкал к нелегкому бремени правления, Герман взял и уволил его. Причем, не стесняясь в выражениях.
– Но, выходит, это было обоснованно.
– Без сомнения, но очень зрелищно и жестко, как умеет только Герман. Представь себе картину: «Здравствуйте, Я – Герман Мареш, а вы, молодой человек, катитесь к черту, чтоб я вас здесь не видел больше». Томский возразил, что по условиям его трудового договора уволить его Герман не имеет права, и что в случае увольнения ему полагаются весьма неплохие выплаты. Он даже достал свои бумаги. На что Герман, взяв принесенный с собой экземпляр нашей стороны, сказал, что знаком не понаслышке с содержанием этого документа. Затем он складывает оба оригинала вместе и рвет их в клочья, посыпая ими голову обалдевшего Томского. Тот рассвирепел, но Герман осадил его одним взглядом и снова указал на дверь.
– И он ушел? – изумилась Кристина.
– Ушел. А что ему оставалось?! Герман умеет настоять на своем. Конечно, этим дело не кончилось. Сергей Томский попытался в судебном порядке добиться выполнения условий договора, за что на него был подан встречный иск с обвинениями в растрате, халатности и чем-то еще. Дело мы выиграли. А Сергей угодил в газеты, где его позорное увольнение наделало много шума.
– Да, интересная история, ничего не скажешь. После такого их отношения должны быть более, чем прохладными.
– Подожди, это еще не конец. За это увольнение отец был жутко зол на Германа. В наказание за подобное самоуправство он потребовал, чтобы тот занял место Томского и сам лично привел дела в порядок. И Герман привел. Все наладилось и даже пошло в гору. Притом в кратчайшие сроки. Стоит ли говорить, что Сережа Томский узнал об этом и возненавидел Германа еще больше.
– Погоди-ка. Почему после всего этого Владислав назначает здесь генеральным именно его?
Алекс пожал плечами.
– Не знаю. Может, оказывает кому-то услугу. Может, лучше никого не нашлось. Ведь Томский, действительно, кое-что умеет. Он не абсолютная бездарность. Просто слишком себя переоценивает.
В этот момент двери конференц-зала распахнулись, и все участники дружной толпой повалили в банкетный зал. В толчее стоило немалых трудов найти Германа. Кристина взяла его за локоть, чтобы снова не потерять.
– Ты дописал свою речь?
– Да.
– И где она?
Герман кивнул на урну, стоящую позади них, у выхода из конференц-зала.
– Там, где ей самое место.
Он невозмутимо повел ее по направлению к банкетному залу.
– Но почему? Неужели не смог написать ничего хорошего?
Парень слегка покривился.
– Меня уже мутит сегодня от хорошего. От всех этих слов благодарности и пожеланий. И я уверен, не меня одного, – он окинул взглядом людей вокруг. – Пусть уже спокойно поедят и выпьют. Ведь многие пришли сюда именно за этим.
Алекс подвел их к столу, где стояли фужеры с искрящимся ледяным шампанским, и, протянув по бокалу, спросил:
– Как там Томский? Что мы пропустили?
– О-о! Поистине самую эпическую часть. Обещания!
– Если он пообещает все не испортить, как в прошлый раз, этого уже будет достаточно, – усмехнулся Алекс.
– Нет, ну что ты, он так не мелочился. Нам были обещаны золотые горы и такие головокружительные перспективы, что у нас неминуемо возникнет желание отлить ему памятник.
В этот момент ко всей троице из людской гущи вышел улыбающийся Владислав Мареш.
– Что обсуждаете?
– Будущее компании. Здравствуй, отец, – Герман почтительно кивнул.
– Приятно слышать, что оно вас заботит, – он перевел глаза на Кристину, и его взгляд и тон смягчились. – Здравствуйте, моя дорогая. Очень рад видеть вас здесь.
– Здравствуйте. Спасибо. Я тоже рада видеть вас.
Кристина держалась спокойно, но чувствовала, что немного робеет в присутствии Мареша-старшего. Особенно теперь, когда она не в уютной семейной обстановке его дома.
– Как Вам мое новое назначение – Сергей Томский? – он обратился только к девушке.
– Владислав Владиславович, я ничего в этом не понимаю. Поэтому мне тяжело судить, но, – Кристина помедлила, думая, стоит ли продолжать, затем, поборов сомнения, все же произнесла: – Но мне лично он показался излишне самоуверенным. Извините.
– Вот видишь, отец. Даже стороннему человеку это очевидно, – вставил Герман.
– Вы проницательны, моя милая. Не стесняйтесь этого и никогда не извиняйтесь за ваш ум и смелость говорить то, что думаете.
Кристина опустила глаза и почувствовала, что ее щеки согрел румянец.
– А ты, – обратился отец к сыну, – лучше пойди и скажи что-нибудь гостям. Все давно ждут.
Герман покорно пошел через зал к ярко-освещенному подесту, выполняющему роль сцены. Легко заскочив на него и развернувшись на каблуках, он произнес в микрофон:
– Добрый вечер, уважаемые дамы и господа. Не опускайте ваши бокалы. Я не отниму у вас много времени. Кто-то из вас узнал меня, – Герман с улыбкой обвел взглядом зал. – Кто-то, возможно, видит впервые. Не буду создавать интригу. Я – Герман Мареш. Еще один винтик в огромной машине, которая нашими общими усилиями движется в счастливое завтра. И я не буду много говорить об этом. Хочу лишь пожелать нам всем счастливого пути. И приятного вечера!
