Звонок домофона застал ее врасплох, заставив слегка вздрогнуть. Консьерж по коммуникатору сообщил, что некто Вероника Штольц ожидает у дверей.
– Впустите, я жду ее.
Она повесила домофонную трубку на место и осталась стоять у двери. Поправила волосы, подтянула слегка сползшие домашние шорты, облизнула губы. Затем посмотрела в зеркало и сдвинула резинку шортов чуть вниз, чтобы они не выглядели такими задранными. Сцепила, но затем опять расцепила руки.
Наконец, на лестничной клетке послышались шагу, Кристина щелкнула замком и распахнула дверь. На пороге стояла высокая брюнетка с аккуратно выщипанными ухоженными бровями и проницательными глазами цвета крепкого кофе.
– Привет, ты быстро. У меня чисто, но если хочешь, я могу дать тебе тапочки.
– Тапочки?! – переспросила Ника, закрывая за собой тяжелую дверь. – Тебя не было слышно сколько? Полтора месяца?! Ты объявляешься, приглашаешь меня в квартиру своего, как я понимаю, бывшего парня и предлагаешь мне тапочки?! А больше у тебя для меня ничего нет?!
Кристина не сдержала улыбку, вызванную таким эмоциональным приветствием, и ответила:
– У меня еще есть чай. С курабье.
Секунду Ника смотрела на нее рассерженным взглядом, но потом неожиданно крепко обняла. Прижавшись друг к другу, лучшие подруги провели пару мгновений в тишине. Затем их объятия распались, и Ника сказала:
– Знаешь, я чего только не передумала за это время. Я звонила по больницам, даже в дурдом! Представляешь?!
– А туда-то зачем? – Кристина жестом пригласила подругу пройти на кухню.
– Ну, как же? В универе сказала, что ты не посещаешь занятия, игнорируешь сессию. На твоей работе, с которой тебя заочно уволили, тоже никто ничего не смог мне сообщить. Я знаю тебя не один год и сделала логичный вывод – что-то случилось. Телефон и адрес твоих родителей деканат мне даже со скандалом не выдал. Я обзвонила больницы, морги, потом решила, что ты могла… почувствовать себя неважно в душевном плане, и прозвонила психушки.
– Ничего себе! А ты серьезно подошла к вопросу, да? – неловко усмехнулась Кристина. – Кто бы мог подумать, что ты так озаботишься из-за меня…
Ника замерла на полшаге и пораженно ответила:
– Ну а как иначе?! Простите, на минуточку – человек просто пропадает! Кто-то же должен был забить тревогу?! – затем, помолчав, добавила: – К тому же твое расставание с Германом и все эти ужасы, мистификации, которые ты до этого выдумывала. Девушка с твоего дня Рождения, найденная мертвой… Все это даже у пробитого оптимиста способно было создать ощущение мрачного предчувствия. Я запаниковала!
Кристина молча заварила им чай и поставила кружки на стол. Помедлив, спросила:
– Как давно ты знаешь, что мы расстались с Германом?
– Да почти сразу узнала, как это произошло.
– От Алекса, – скорее утвердительно, чем вопросительно произнесла Кристина, догадавшись.
– Да, от него. Я приходила сюда, ты знаешь? Искала тебя. Это было пару дней спустя. Когда ты уже не отвечала на звонки и прочее.
– И что же?
– Да ничего. Дверь мне открыл Герман. Мне показалось, что он был пьян, хотя точно не скажу. Но то, что он был жутко зол – однозначно. Сказал, что ты здесь больше не живешь. Съехала.
– И все? – поинтересовалась подруга. Она старалась выглядеть спокойной, но тело плохо ее слушалось. Спина была излишне прямой. Мышцы сами собой напряглись, образуя тугой корсет, словно готовый защищать от удара.
– Все.
Ника отпила чай и, не выдержав, спросила:
– Так что, в самом деле, у вас тут произошло?
Мысли Кристины лихорадочно метались где-то в глубине черепной коробки, не находя простого ответа на заданный вопрос. Надо всем этим, как неоновая вывеска, светилось красным «quietam tempore».
– Мы расстались, как ты и сказала. И это событие выбило меня из колеи. Но теперь я немного отошла и готова снова жить полной жизнью.
Кристина слабо улыбнулась, но почувствовала, что выглядит не воодушевленной, а жалкой, и потому просто поднесла к губам чашку и отпила чай.
Подруга все это время смотрела на нее, не отводя взгляда, скользила зрачками по лицу и плечам с какой-то птичьей пытливостью, и, наконец, изрекла:
– Я знаю тебя пусть не всю жизнь и даже не половину, но все же успела достаточно изучить. Ты никогда не пропадала на полтора месяца, никогда не скрывалась и не отмалчивалась. И ежу понятно, что произошло нечто необычное, раз уж ты, забыв обо всем, ушла в подполье. И я с места не сдвинусь, пока ты мне все не выложишь. Я слишком многое пережила и передумала, чтобы сейчас удовольствоваться твоими молчанками и отговорками.
В образовавшейся затем тишине слышалось только гудение машин за окном, прорывающееся сквозь равномерный шум улицы. Кристина размышляла. Она несколько раз пробовала раскрыть рот, но затем сбивалась и снова закрывала его. Наконец, девушка спросила:
– Если я скажу, что кто-то кому-то изменил, как было в прошлый раз, это не прокатит?
Тишина и испытующий взгляд.
– Ладно. Мы, действительно, расстались, и причина этого довольно оригинальна. Дело в том, что я была права. Все то время, что терзалась подозрениями и искала подвох, я была АБСОЛЮТНО ПРАВА. Герман вовсе не тот, за кого себя выдает.
Ника молчала и продолжала во все глаза смотреть на подругу.
– Да… – та собралась с силами и откашлялась. – Совсем не тот. Он не просто сын успешного бизнесмена и все такое.
Кристина смолкла на мгновение. Ее слушательница не выдержала:
– Ну же! Ты хочешь, чтобы мы обе здесь состарились?! Если он не тот, за кого себя выдает, то кто же он?
– Он… Ника, понимаешь, он… преступник, – сказав это, Кристина испытала огромное облегчение. Дальнейшие объяснения звучали уже намного увереннее: – Герман Мареш бандит. Все их легальные заработки, филиалы, компании, акции – это только ширма. Прикрытие для чего-то другого. Я видела… нечто ужасное.
– Что? Скажи мне. Для чего это прикрытие?
– Я не могу ответить. И тебе лучше не знать.
– Но мы сидим на кухне в его квартире…
– Да. Эту квартиру он оставил мне. Чтобы я молчала. Я не имею права рассказывать ничего о том, что мне стало известно. И это слишком ужасно, чтобы продолжать отношения с ним. Поэтому я сбежала и не показывалась. Я просто боялась, что мне может грозить опасность. Не подумай, за тебя я тоже переживала, но потом узнала, что Герман вместе с Алексом покинул страну. Мне осталась эта квартира. Я не могла сразу оправиться и осознать все случившееся, мне понадобилось время. Но теперь пришла немного в себя, снова съехала от родителей. Денег нет, поэтому пришлось воспользоваться этим жильем. Этим подарком. Думаю, только временно. Вообще я не готова была его принять. Ну, вот, кажется, и все. Вся моя история.
