– Что ты такое говоришь, глупенькая? Просто у меня очень тонкий слух. К тому же я жду звонка. И сдается мне, я его пропустил. Кстати, ради тебя.
Он улыбнулся еще шире и отошел, собирая с пола вещи и намереваясь покинуть ванную. Ника наблюдала за ним украдкой. В большом однотонном полотенце, обернутом вокруг бедер, он выглядел неотразимо, точно на нем был самый дорогой деловой костюм.
От Алекса не укрылось это внимание.
– Поправь-ка штору, а то вода льет на пол. Затопишь соседей.
Напоследок он подошел и поцеловал ее мокрое плечо.
– Люблю тебя.
– И я, – тихо отозвалась Ника.
Алекс задернул занавеску и вышел из ванной.
На экране телефона, оставленного им в гостиной, действительно светился пропущенный вызов. Парень быстро оделся и перезвонил.
– Привет. Прости, я не слышал. Был в ванной, вода шумела.
– Ничего, дело не срочное. Расскажи для начала, как там идут дела.
– Все… все хорошо. Да, дела в полном порядке. В принципе, я сам собирался позвонить. Думаю, моя миссия здесь подходит к концу, и я скоро вернусь к тебе.
– Нет. Именно за этим я и звоню. Ты пока останешься там. На время.
– Но зачем? – Алекс недоуменно вскинул брови и присел, приготовившись слушать. Одна его рука держала телефон у уха, другая полотенцем промакивала волосы от влаги.
– Долго рассказывать, зачем. Пока ни зачем конкретно. Просто тут ты мне не нужен.
– Что значит «не нужен»? Герман, я тебя не понимаю.
На том конце послышался знакомый легкий смешок, затем наследник рода ответил:
– По правде, я сам все еще не до конца понял. Мне нужно хорошенько поразмыслить. У меня есть идея, которую вслух пока рано обсуждать.
– Твои идеи! – недовольно отозвался Алекс. – Что бы сказал на это отец? Уверен, если он узнает…
Герман оборвал брата:
– Он знает.
– Так вот оно что… Влад знает, а мне ты не говоришь.
Младший брат плотно сжал челюсти и отложил влажное полотенце в сторону.
– Не говорю потому, что говорить нечего, – отозвался Герман. – Я еще ничего не решил, ничего не придумал. Но то, что я намерен сделать… Словом, я не хочу подвергать опасности нас обоих. Так что будь там и жди моих дальнейших указаний.
– Опасности?! Что ты задумал, черт тебя дери?! Если ты рассчитываешь, что после этих слов я останусь здесь…
Герман вновь не дал ему договорить, отрезав голосом, холодным точно глыба льда:
– Ты останешься. Я говорю тебе, что ты остаешься, и ты останешься. Поцелуй от меня Кристину, если увидишь. Надеюсь, скоро все разрешится. Пока.
Гудки раздались раньше, чем Алекс успел что-либо ответить.
Ника вышла из душа и показалась на входе в гостиную.
– Кто звонил?
Мужчина молчал, сжимая в руках полотенце и глядя прямо перед собой.
– Это Герман, да?
– Да, – прозвучало сквозь зубы. – Черт!
Скомканное полотенце полетело в стенку и с мягким хлопком ударилось об обои.
– Черт-черт-черт!
Негодуя, Александр запустил руки себе в волосы. Холодные глаза смотрели куда-то сквозь окружающие вампира стены, и искорки гнева едва заметно мерцали в них.
– Да что случилось-то? Ты так себя ведешь, будто произошла трагедия, или ты стоишь на пороге какой-то катастрофы.
– Возможно, что так оно и есть. Но это не точно. Все очень неточно. И сделай мне одолжение, не спрашивай меня пока ни о чем, ладно?
– Я просто хотела…
– ЛАДНО?!
– Ладно-ладно, – отступилась девушка.
Александр пронесся мимо нее, точно метеор, в сторону прихожей.
– Ты уходишь?
Ответа не последовало.
– Но куда?
– Хочу прокатиться. Мне нужно подумать.
Неожиданно он предложил:
– Хочешь со мной?
– А я не буду мешать? Ты такой… на взводе.
– Если будешь сидеть молча, то не помешаешь.
– Тогда я хочу.
– Жду в машине. У тебя пять минут на сборы.
Он выскочил за дверь, даже не взглянув на Нику. Она хотела бы осмыслить, правильно ли все происходящее, и стоит ли ей ехать с Александром сейчас, но он не оставил ей на это времени.
Поэтому девушка просто наспех надела первое, что подвернулось ей под руку и, как была, с мокрой головой и смывшейся с лица косметикой, покинула квартиру. Ника бегом спустилась вниз. У подъезда обшарпанной многоэтажки красовалась блестящая черная Ауди. Девушка почувствовала себя странно в светлом обтянутом кожей салоне дорогой иномарки из-за своего простецкого вида. Однако любовник даже не посмотрел на нее и только сухо бросил: «Пристегнись».
Ремень безопасности двумя черными лентами лег на грудь и живот, и машина сорвалась с места с ревом, эхом огласившим двор. Алекс ехал так, что Нике казалось, сейчас он не впишется в поворот узкого, заставленного машинами проезда, и они разобьют чей-нибудь автомобиль. Но, вопреки ее опасениям, бессмертный вел виртуозно. Импульсивные движения, одновременно нервные и точные, острый взгляд и молчаливые, плотно сомкнутые губы.
В тишине они покинули двор и пронеслись через несколько кварталов. Александра, похоже, не заботило нарушение правил, его завораживали скорость и рев мотора. Когда он все же останавливался на красный, то, едва дождавшись своего сигнала, давил на газ, отчего покрышки издавали пронзительный визг. Это и была его музыка.
Девушка рядом с ним молчала и сидела так, точно ее кресло было усыпано битым стеклом. Она сама уже не рада была, что согласилась на эту поездку, и теперь кляла себя за глупую заботу, за это желание побыть с любимым в тяжелый для него момент.
«Пусть бы себе психовал один. Боже, какая я дура! Пишут же везде в журналах и в интернете – давайте своему мужчине личное пространство, давайте побыть одному. Кого я обманываю? Мое присутствие сейчас ему совершенно не нужно. Зато я бы все отдала, чтобы быть в другом, безопасном месте!» – в этот момент черная Ауди пересекла перекресток на красный, и ей в бок со стороны Ники чуть не врезалась другая машина. Раздался визг тормозов и истеричная трель клаксона, а Алекс только в очередной раз прибавил газу.
«Мамочки! – пронеслось у Ники в голове. – Мы разобьемся! Он решил нас убить, а меня взял с собой, чтобы не было скучно погибать в одиночку!»
– Расслабься, – вдруг тихо сказал Алекс, и его рука перекочевала с рычага коробки передач на колено девушки, правда, только на несколько секунд. – Все будет в порядке. Вот, послушай музыку.
Он включил магнитолу, и колонки авто разразились ревом мощного мужского вокала, электрогитар и бешеными ударными. Первым желанием было во что бы то ни стало убавить звук, но девушка не двинулась с места, боясь рассердить своего спутника. Басы отдавались прямо в легких, от громкой музыки негде было укрыться, она проникала внутрь через кожу, сквозь тонкую летнюю одежду. И внезапно она захватила Нику. Полный боли голос солиста точно вырвал сердце из ее груди и, подняв его высоко над головой, повел девушку вслед за собой, по волнам своих слез и ярости. Желание сопротивляться исчезло, громкий звук перестал казаться чем-то раздражающим. Нику словно подхватило бурным течением огромной реки, и теперь ей хотелось, чтобы это странное чувство продолжалось, не покидало ее как можно дольше.
