Снова конспект. Перелистнув несколько страниц, девушка начала читать:
«Сопромат – наука о прочности.
Сопротивление материалов – раздел технической механики, в котором изучаются экспериментальные и теоретические основы и методы расчета наиболее распространенных элементов различных конструкций, находящихся…» снова этот запах, – Кристина непроизвольно втянула его полной грудью, смакуя и впадая в странную эйфорию, затем тряхнула головой, возвращаясь в действительность. – Так, не отвлекаться. Конструкций… где это? Ах, вот. Конструкций, находящихся под воздействием внешних нагрузок, на прочность, жесткость и устойчивость.
Живот предательски заурчал. Кристина сунула в рот печенье и отхлебнула из кружки горячий зеленый чай, проговаривая:
– Шопрочивление мачериалов это раждел чехничехкой механики…
Получалось плохо и вяло. Мысли в голове путались. Девушка практически ничего не могла повторить, не глядя в тетрадь. Весь год она с легкостью прилежной ученицы осваивала учебный материал любой сложности, но сейчас почему-то напрочь утратила все свои способности. Чувство голода нарастало, как и ее раздражение. Зеленый чай явственно отдавал рыбой, печенье казалось залежалым, по вкусу напоминающим смесь ваты и песка.
Вдруг рассердившись не понятно на что, Кристина отставила кружку с чаем так, что тот расплескался на стеклянную поверхность журнального столика. Девушка смотрела на разлившееся пятно и сквозь него. Сквозь лист стекла на металлический каркас стола и причудливый узор пола под ним. Деревянные волокна дорогого паркета вдруг сложились в причудливый и прекрасный узор, вся картинка обрела неожиданную глубину и поплыла, точно калейдоскоп, завораживая своим медленным танцем.
«Что со мной…? Неужели это от голода? Или от нервного переутомления и таблеток? Надо поесть. А потом лечь спать. Я сдам это осенью, как и говорила Жанна Николаевна. Да, место на бюджете уплывет от меня, но это же просто невозможно. Кажется, я схожу с ума. Опять».
Она встала и, покачиваясь, пошла в сторону кухни. Свет не включала, так как с улицы помещение мягко освещали фонари. Открытый холодильник был похож на портал в другой мир, полный прохлады и спокойствия, мир вечности.
«Повсюду этот запах. Надо убрать мясо в холодильник, а то эта жара его доконает к утру».
Рука коснулась эмалированной миски, и по пальцам вдруг пробежала дрожь. Зрачки мелко задергались, точно сканируя поймавший их внимание объект. Влажное, красное, с лужицей мутного сока под ним. Солоноватый запах. Так пахнет море и земля после грозы. Нет, этот запах лучше в миллион раз.
Заставляя себя, девушка поднесла мясо к холодильнику. Белый свет снова ударил в глаза. Свет летнего дня на озере, в безветренном лесу. Белесое небо в дымке, Герман в узорной тени сосен. Его прикрытые, изредка вздрагивающие веки. Они могли бы переспать тогда. Да, могли бы, определенно. Ей так хотелось коснуться его, поцеловать его усталое лицо, его губы. Такой сильный и горячий, невыносимо горячий рот. И снова свет, ослепительная картина проема уборной, белый кафель. Коротко стриженый затылок светлоглазого мужчины с глухим звуком ударяет о стену. Красные подтеки на белом кафеле, на коже Томского, на рубашке, на подбородке Германа. Его рот, полный крови, жадно рвущий шею жертвы, пьющий жизнь. И снова их слившиеся губы, сплетенные тела, запутавшиеся в простынях. Обжигающий спазм внизу живота и приятная дрожь. Или это трясет багажник машины, а внутри него черноволосая голова мертвой красотки безвольно стучит об обшивку? Нет, это сейчас не важно. А важно то, что его темные глаза, как спелая, черная вишня, украшающая кусок пирога, его губы, как мякоть этой сочной ягоды. Он рассказывал ей что-то своим тихим, бархатистым голосом, слабая улыбка блуждала по его лицу, а она маленькой ложечкой неспешно поедала нежный, тающий во рту пирог. И у пирога был привкус моря.
Кристина очнулась, сидя на полу под подоконником, спиной к батарее. Холодильник все еще был открыт, и его свет в полумраке слепил глаза. На коленях девушки покоилась пустая эмалированная миска. Во рту был привкус сырого мясо, в голове приятная пустота и отрешенность от всего.
Она не помнила, как склонилась над тарелкой, как рука, точно не повинуясь ей, подцепила сырой кусок свинины и, не колеблясь, поднесла ко рту. Кристина впилась в него зубами, жадно откусывая, отрывая и глотая, почти не жуя, как голодный зверь. Голод и желание согнули ее пополам, опрокинули на колени, точно собаку, нависшую над своей миской. Прохладные сгустки входили в желудок легко и заполняли образовавшуюся алчущую дыру, вытесняли страх. Покончив с мясом, девушка принялась, точно животное, слизывать со дна посудины оставшийся сок. Так лакают звери, пришедшие на водопой в разгар убийственной засухи в африканской саванне. Они пьют не мутную протухшую воду, но саму жизнь.
Когда тарелка была чиста, Кристина устало выдохнула и привалилась спиной к батарее, где и нашла себя несколько минут спустя.
«Я… в порядке? Похоже на обморок», – девушка пощупала свой лоб, но жара не обнаружила.
Однако вместо этого она вдруг ощутила во рту вкус сырого мяса, кое-где между зубами застряли его недожеванные волокна. Кристина прикрыла глаза и откинула назад голову, прохладные пальцы легли на губы, точно предостерегая их от новых преступлений. В голове пронеслось.
«Что-то не так со мной. И со всем этим чертовым миром».
Ночь прошла, как в бреду. Девушка не поспевала за самой собой. Страницы формул и определений отпечатывались в раскаленном мозгу быстрее, чем рука успевала их перелистывать. Покончив с двумя запланированными предметами, Кристина почувствовала в себе силы взяться за остальные. Среди ворохов книг и тетрадей ее застал рассвет, затем будильник. Немного остудив голову в холодном душе, студентка оделась к выходу и направилась в университет.
Прохождение всех педагогов, кто только способен был поставить ей зачет, оказалось не сложнее начальных уровней в какой-нибудь детской компьютерной игре. Однако, уже покидая здание, девушка не ощущала радости или гордости за содеянное. Ее мучил страх. Тошнотворный ужас от того, что она, похоже, теперь не принадлежит самой себе.
«Так не должно быть. Алекс говорил, что я выбираю сторону сама, а выходит, что выбор за меня уже сделан. Это неправильно! Я должна бороться, нужно что-то придумать. Нужно найти способ остаться самой собой».
Глава 12
Как обычно, на всю был включен телевизор, разгоняющий по углам пугающие призраки и продающий вместе с цветистой рекламой дешевое чувство безопасности. Кристина после возвращения из универа заперлась дома в одиночестве. Она чувствовала себя бодрой, как никогда, хотя совершенно не спала ночью и должна была бы уже валиться с ног. Однако усталости не было и в помине. Под вечер позвонила мама. Узнав, что дочка разом закрыла ВСЕ долги, и о сессии можно забыть, она почему-то почти не удивилась.
«Ты всегда была у меня умной девочкой. И отношения с преподавателями у тебя хорошие. Так что по-другому и быть не могло! Отдыхай теперь, заезжай к нам, когда будет время».
