– Кто это? – шепотом спросила Кристина.
Бессмертный прикрыл рукой микрофон и тихо произнес:
– Адвокат Германа, – затем убрал ладонь. – И что, есть надежда? Ник, это было бы прекрасно. Если вы можете посодействовать, мы готовы на все, чтобы это устроить. И… – он снова посмотрел на Кристину, которая со своими длинными вьющимися волосами была похожа на рыжего спаниеля, принявшего стойку под ружьем и возбужденно ждущего выстрела, – я мог бы с ним поговорить?
На том конце послышался утвердительный ответ и просьба подождать. Глаза девушки расширились, она нервно сцепила пальцы. И вот на том конце раздался знакомый голос:
– Привет, Алекс.
Младший брат расплылся в улыбке:
– Привет. Ну как ты? Адвокат говорит, тебя после пожара устроили вполне сносно и, вроде бы, есть возможность ускорить суд.
Герман что-то ответил, но Кристина не расслышала. Приступ внезапного волнения точно оглушил ее. Ладони вспотели, пальцы рук крепко сплелись, став непослушными и похожими на холодных мокрых червей, парализованных судорогой. Сердце билось часто, гоня к голове горячую кровь, заставляя лицо пылать. Неожиданно Алекс протянул ей свой телефон.
– Вот. Он хочет поговорить с тобой. Конечно, если ты сама не против.
Девушка смотрела на мобильный, не в силах совладать с собой и взять его в руки.
– Ну же. Ты ведь сама хотела с ним поговорить, разве нет?
Кристина сделала над собой усилие и приняла из ладони бессмертного смартфон. Алекс встал и направился куда-то вглубь квартиры, чтобы не мешать разговору.
Девушка поднесла трубку к уху, но не смогла выдавить из себя ни слова. Спустя пару секунд, на том конце послышалось знакомое:
– Здравствуй, моя радость.
Она слегка вздрогнула и крепче сжала мобильный.
– Здравствуй. Герман.
Бессмертный улыбнулся, вслушиваясь в далекий голос. Скованные наручниками запястья снова мешали нормально поднести мобильный к уху. Адвокат стоял тут же, но его клиент сделал знак глазами на выход из комнаты, прося оставить его одного. Когда дверь за Ником закрылась, Герман спросил:
– Как твои дела?
Кристина молчала, просто глядя перед собой, вся обращенная в слух, а из динамика послышалось:
– Мне говорили, что ты ведешь себя ужасно необдуманно, чуть было не попала в беду. Я хотел бы что-то сделать для тебя, но, как ты уже, наверное, знаешь, сам вляпался в историю.
– Да. Знаю, – коротко ответила она.
Слова переполняли Кристину, но отказывались складываться во внятные фразы, и потому она молчала, ощущая себя при этом ужасно глупо.
Герман тоже выдерживал паузу какое-то время, разбирая в чуть шипящей тишине на том конце тихое дыхание своей собеседницы. Затем сказал:
– Сто раз представлял себе нашу встречу или этот разговор. И каждый раз находил, что сказать, чтобы убедить тебя вернуться ко мне, чтобы как-то объяснить все, а теперь не знаю, с чего начать, – он снова смолк ненадолго. – Я многое написал тебе в письме, но оно вышло таким большим, что теперь мне даже стыдно. Во всем этом нагромождении слов от тебя легко могло ускользнуть главное. Простое утверждение. То, – его голос дрогнул, – что я люблю тебя. Я могу быть кем угодно в твоих глазах, но я никогда не желал тебе зла. Надеюсь, ты мне веришь.
– Я верю, – тихо произнесла Кристина. Голос был непослушным, как дикий вертлявый лесной зверек.
– Послушай, моя радость, дай мне немного времени. Я разберусь с тем, что на меня свалилось, а затем приеду. Мы встретимся и попробуем снова. Уже в третий раз, – он усмехнулся. – Я объясню тебе все, спокойно, сам. Про себя, про тебя, про тот мир, которого ты не знаешь. И ты сможешь принять решение. Самостоятельно, без страха. Я не буду ни к чему тебя принуждать. Обещаю.
– Герман.
– Да?
– Я хочу приехать. Вместе с Алексом, чтобы поскорее с тобой увидеться. Теперь я не боюсь. И мне самой очень надо с тобой поговорить, правда.
– Серьезно? Не боишься?
Она даже через разделяющее их расстояние почувствовала, как расплылись в лукавой улыбке его чувственные губы. Ответ Кристины был прямым:
– Ну, если честно, боюсь, но намного меньше, чем тогда. У меня достаточно храбрости, чтобы снова просто увидеть тебя.
Доверительная тишина повисла между ними, но быстро рассеялась. Голос Германа звучал твердо.
– Мне жаль говорить это, Кристина, но не нужно тебе сейчас приезжать. Я сам выберу время, так будет лучше. Пойми меня правильно, я сейчас сижу в камере на правах почти что заключенного. Не хочу, чтобы ты это видела.
– Я знаю, что ты отказался от залога. Алекс мне рассказал. Почему ты так поступил?
Герман не отвечал. Кристина продолжила:
– Я знаю о пожаре. И о том, что Алекс из-за этого летит к тебе.
– Что еще он тебе наговорил?
– Ничего. Просто я подумала, что готова увидеть тебя сейчас. Столько всего произошло и происходит…
– Это исключено. И даже не думай. Чуть позже, но не теперь. Поверь мне, так будет лучше для нас обоих. И Алексу скажи, что я запрещаю ему брать тебя с собой.
На том конце послышался еще чей-то голос. Она точно не расслышала слов, но, кажется, говорил адвокат Германа, тот парень, что звонил – Ник.
– А ты сам ему не скажешь? – поинтересовалась девушка.
– Нет. Времени мало. И он в курсе всего, что нужно. Ну, так мы договорились?
– Да, договорились.
Послышался вздох облегчения, затем снова его тихий голос:
– Вот и славно. Передавай Алексу привет от меня и помни, что мы скоро встретимся. Я обещаю.
– Хорошо, я буду ждать.
– Тогда до встречи?
– До встречи.
Связь прервалась и пошли гудки. Будто по сигналу, Алекс появился на галерее второго этажа:
– Что он хотел, чтобы ты мне сказала?
Кристина отложила телефон в сторону и, став на мгновение серьезной и почти мрачной, ответила:
– Чтобы ты присматривал за мной в дороге. Так через сколько наш вылет?
Глава 30
Они выехали раньше запланированного, так как Кристина уже просто не могла выносить ожидание. Обуваясь в прихожей, она рассуждала вслух:
– Пока отдадим ключи консьержу, чтобы кормил Бриду, пока погрузим в машину вещи, пока доедем…
На все это на поверку потребовалось меньше пятнадцати минут. Черная Ауди Алекса стояла поблизости. Когда ее темный силуэт, подобно акуле, вынырнул из внутреннего двора на ярко освещенную улицу, бессмертный предложил:
– Поедем длинной дорогой, ладно? Все равно не спешим. А Питер очень красивый в это время.
