– Конечно, пережить такое! Вырваться из лап грубого варвара! Ах! – воскликнула сеньора и тут же, лукаво взглянув на Эстель, произнесла: – А мне и рассказать-то особо нечего, – посетовала графиня и, скорчив недовольную гримасу, пожала плечами. – Так что не понимаю, чего тебе было не так? – фыркнула женщина и вернулась к зеркалу.
Увлекшись, Долорес говорила громко, не задумываясь, что в соседней каюте капитан может слышать каждое её слово. Последние слова графини заставили мужчину зло усмехнуться, и даже те незначительные остатки интереса, который пират испытывал к женщине, улетучились, словно роса в жаркий день. «Нечего вспомнить? – язвительно хмыкнул Корбо, – Это дело легко поправимо, сеньора. Если вам так хочется, я добавлю вам впечатлений» – подумал капитан и вышел из каюты.
Глава 13.
Следующие два дня тянулись неспешно, утомляя людей надоевшей обыденностью. Морская вода, ветер и солнце могли привести в негодность как корпус, так и детали судна, и команде приходилось постоянно следить за состоянием парусов, рангоута и такелажа. Сохранностью личного оружия каждый был обязан заботится сам, и никто не собирался оспаривать необходимость подобного занятия: все понимали: от его состояния во многом зависит жизнь самого хозяина.
Устроившись на баке, чернокожий пират этим и занимался, попутно развлекая товарищей легендами своего народа. Все уже не раз слышали сказки здоровяка Нихеля, но продолжали внимать ему, поскольку тот постоянно менял сюжет и давал пояснения, которых раннее не рассказывал, и всегда было непонятно: это на самом деле легенды, или Нихель сам придумывает истории. Парни подшучивали над нестыковками в повествовании рассказчика, но хитрый негр, не смущаясь, всегда находил ответ и мастерски выкручивался.
Корбо стоял на шканцах
42 и не мешал болтовне команды, а, изредка используя подзорную трубу, наблюдал за горизонтом. После происшествия с Эстель капитан не приглашал девушку к себе, а Долорес и вовсе перестала для него существовать. Главное, что радовало мужчину, – он уже не испытывал томительного жжения в груди, которое изводило его ранее. Корбо особо не тревожился тем, что мысли о прекрасной сеньорите периодически посещали его; пират философски рассудил: в конце концов, он здоровый мужчина, и было бы странно, если бы он не думал о женщинах, а испанская красотка находилась от него всего в двух шагах, потому и тревожила душу.
Вдалеке мелькнул парус и исчез. Заполненные до отказа трюмы не пробуждали желания к охоте, и пираты, не заинтересовавшись кораблём, продолжили идти намеченным курсом. Попутный ветер, поскрипывая креплением на реях и звеня натянутыми струнами снастей, надувал паруса, но морской воздух не приносил людям облегчения. Солнце палило, и жара вязким сиропом пропитала воздух. Некоторое время команду развлекали весело скачущие по волнам дельфины. Затем боцман доложил, что в кубрике подралась пара матросов, сами не зная из-за чего, но он их усмирил. Драки на корабле были запрещены, и капитан велел наказать дебоширов по кодексу. Фабьен отправился выполнять, а Корбо проверил курс. День наконец закончился, но жара не спадала, растянувшись над водой душным покрывалом.
Вечером капитан вернулся в каюту, зажёг свечи и задумчиво наблюдал за игрой пламени, когда Жюлиан заглянул в дверь:
– Сегодня я ужинаю один, – строго предупредил Тэо. – Надоели эти женские выкрутасы, – буркнул он и сел за стол.
Поужинав, капитан немного почитал книгу и завалился спать. Ночью небо разверзлось грозой, обрушившись на корабль яростным ливнем. Не зря весь день над морем висело такое марево. Корабль начало раскачивать, и дождь через окно норовил забраться в каюту. Капитан поднялся, закрыл окно и вышел на палубу. Вода лилась сплошной стеной, и в двух шагах невозможно было чего-либо разглядеть; можно сказать, корабль крался наугад. Корбо тут же промок до нитки и, добравшись до рулевого, приказал:
– Веди по компасу, – прокричал капитан и сам проверил направление.
Под проливным дождём команда торопливо убавляла паруса. Пальцы мужчин скользили по мокрому дереву, верёвки, извиваясь в руках, стали похожи на неповоротливых сытых змей, а паруса сделались чугунно-тяжёлыми. Вода хлестала вокруг, заливала глаза, попадала в рот, нос и уши и заставляла парней действовать почти вслепую. Благо, корабль они знали, как «отче наш», и все движения давно были отработаны до автоматизма. Только всполохи молний, пронзая кромешную черноту ночи, на мгновения освещали напряжённые лица моряков и позволяли увидеть, что творится вокруг. Раскаты грома, срываясь с небес зычной канонадой, оглушали, заставляя корабль нервно вздрагивать и съёживаться.
Страшась гнева всемогущих богов, разместившиеся на масляно-скользких реях матросы не имели возможности нанести на себя крестное знамение, а мысленно возносили молитвы к небу, стремясь поскорее закончить работу и спуститься с опасных мачт. Вдруг капитан услышал грохот, и в следующем отсвете молнии стало понятно, что одна из шлюпок, оборвав крепление, упала и удерживается лишь на одном тросе. Лодка ерзала по палубе в такт качке и билась об ограждение корабля. Понимая, что она, в конце концов, может сломать фальшборт и свалиться в море, капитан и несколько более свободных матросов на палубе кинулись к шлюпке.
– Держите! Закидывайте трос! – орал Корбо.
Четыре человека тщетно пытались поймать лодку, корабль мотало, и вместе с ним раскачивало и шлюпку, и людей. Тут подскочил здоровяк Нихель и, сцепив зубы, удерживал посудину, пока остальные крепили трос.
Общими усилиями парни «охомутали» мечущуюся беглянку и, установив её на место, надёжно закрепили. Вскоре дождь закончился так же неожиданно, как начался. В считанные минуты небо снова прояснилось и засияло россыпью звёзд. Рогатый месяц, красуясь, воцарился над океаном, осветив на удивление затихший океан. Капитан скорректировал курс и покинул мостик.
Утром следующего дня Корбо вышел, когда вахтовые уже успели смениться. Вспоминая ночной ливень, матросы в красках описывали свои страхи и вспоминали о морских суевериях. Мотаться на мачте в грозу – занятие крайне неприятное, когда вокруг сверкают молнии и кажется, каждая норовит ударить прямо в тебя.
– Капитан, – окликнули моряки Корбо. – Нихель ночью, можно сказать, спас корабль от разрушения и сохранил шлюпку, да и мы вроде как отличились. Может, разрешишь выделить нам по лишнему стаканчику эля? – лукаво прищурились участники ночного происшествия.
«Почему бы нет? – подумал Корбо. – Парни заслужили награду, а с небольшой порции эля они не захмелеют». Но Нихель набрался храбрости и попросил:
– Черт с ним, с этим элем! Капитан, лучше выдели мне женщину вне очереди, а то моя в самом конце, – печально вздохнул здоровяк.
