– Найдёшь себе другую Русалку! Мы не против! – пробубнил Джо, но встретившись взглядом с главарём, виновато потупился и добавил: – Правда, другую такую, наверно, не найдёшь…
Своей неуклюжей поддержкой парни тронули опалённое сердце Тэо, и он с признательностью взглянул на них.
– Спасибо, – скупо поблагодарил пират. Он взял перстень, тяжело вздохнув, надел его и, печально улыбнувшись, встал. – Пойдёмте…
Победно загремев стульями, мужчины понялись и направились к дверям.
Команда напряжённо ожидала возвращения делегатов, и, когда на пороге появился Форест, а за ним – Санчес и Большой Джо, пираты, желая понять, успешно ли прошли переговоры, настороженно уставились на приятелей. Но заметив выходящего из дверей Корбо, вся палуба буквально озарилась счастливыми улыбками небритых рож. Капитан оглядел блаженно расплывшиеся физиономии парней, и теплое чувство благодарности заполнило его душу. Тэо сам был готов улыбнуться. Пират совсем не ожидал поддержки суровых головорезов, и внимание товарищей по-настоящему тронуло его. Но понимая, что не дело флибустьерам распускать нюни и рассыпаться в сентиментальных нежностях, Корбо показательно нахмурился и грозно заорал:
– И чего вы здесь собрались, бездельники? Живо за работу! Дармоеды! – но его «дармоеды» прозвучало приятней похвалы, и морды разбойников расплылись в ещё более широком оскале, будто капитан не орал на них, а одарил ценными подарками. Для отчаянных авантюристов ругань главаря звучала сладостной музыкой, тем более они понимали, что делает Корбо это не со зла, а больше для порядка. Каждый без промедления кинулся на полагающееся ему по расписанию место и взялся за работу. Парни удовлетворённо переглядывались. «Ну вот, капитан и ожил», – говорили довольные физиономии мужчин.
День только разгорался, впереди моряков ждали обычные заботы, и им некогда было расслабляться и выражать восторг. Корбо поднялся на капитанский мостик и, стараясь больше не думать об Эстель, включился в работу. Он понимал: ничего кроме страданий эти воспоминания ему не принесут.
Заметив подтягивающего снасть Андриса, капитан подошёл к голландцу и поинтересовался:
– Ну как, вы с товарищами уже освоились на корабле?
– Да, капитан! «Поцелуй Фортуны» превосходное судно, – улыбнулся моряк. – Удивительно быстроходное, просто летит над водой! И безупречен при маневрировании. Красавец, а не корабль! – восхитился моряк. – Да и команда у тебя замечательная, Корбо, – одобрительно сверкнул глазами новобранец.
– Да, команда – это главное для корабля, – согласился Тэо и, улыбнувшись, глубоко вздохнул.
Глава 11
Один день сменял другой, и капитан постепенно свыкся с занозой, засевшей в его сердце. Он уже не испытывал прежнего лютого отчаянья, просто грудь тоскливо ныла, словно её придавило тяжёлым камнем. Да и сама боль притупилась. Она больше не выворачивала внутренности наизнанку, как это было ранее, а тихо точила изнутри, особенно когда Тэо оставался наедине с собой. Не желая слышать тягостные томления души, Корбо старался отвлекать себя делами, а когда всё же оставался один, больше не читал стихов и романов, а занимался изучением языков или руководств по мореходству и навигации. «Жизнь продолжается», – печально рассуждал пират, но, как и обещало его сердце, он не ощущал радости и порой понимал, насколько изменилось всё вокруг.
Море теперь не тянуло его с той неистовой силой, а корабль не казался бесконечно прекрасным, и даже власть не давала ему должного удовлетворения. Пища казалась капитану пресной, а вино – кислым или безвкусным. Хотя Корбо старался вести себя, как раньше, часто шутил и улыбался, но команда замечала случившиеся с главарём перемены. Парни видели, насколько потускнели его глаза. В них не искрился прежний задорный огнь. А иногда моряки отмечали, с какой грустью Корбо всматривается в морскую даль. Тогда, сгрудившись в кубрике, разбойники с сочувствием обсуждали страдания бедного капитана и сетовали на коварство синеглазой Русалки.
Но «Поцелуй Фортуны», настойчиво стремясь к берегам Франции, продолжал следовать намеченным курсом. Корсары планировали бросить якорь в Ла-Рошели – порту, тесно связанном торговлей с Африканским континентом. До гавани оставалось совсем немного, но и самого Корбо, и команду охватило непривычное волнение. Хотя граф де Тюрен и обещал добиться для экипажа фрегата полного помилования, но никто не знал: а что на это скажет сам Король-Солнце? Вдруг Одэлон переоценил свои возможности и полномочия, и Людовик откажется исполнять слово, данное за него графом?
Приближаясь к берегу, Корбо в тревожном ожидании напряжённо осматривал гавань. Как его встретит родина? И, решив перестраховаться, капитан приказал поднять торговый флаг, а сам сменил чёрную рубашку на тёмно-синий камзол. По такому случаю парни тоже приоделись, но оставались в полной боевой готовности: вдруг придётся срочно ретироваться и «делать ноги»?
Но фрегат не вызвал особого интереса у береговой охраны, и «Поцелуй Фортуны» совершенно беспрепятственно пришвартовался. Бросив якорь, пираты, прежде всего, разобрались с грузом, доставленным из Африки. Правда, на фоне суммы, полученной за сеньориту дель Маркос, награда за перевозку товаров казалась разбойникам ничтожной. Выкуп за девушку был так кстати доставлен перед самым отплытием, а потому остался в полной сохранности.
Команда, не откладывая, ринулась покорять кабаки Ла-Рошеля, а капитан отправил курьера к Одэлону с сообщением о прибытии «Поцелуя Фортуны» в порт. Вскоре граф появился на берегу и радостно обнял друга. Оглядев корабль, де Тюрен удивился решению Корбо прибегнуть к маскировке и даже несколько обиделся:
– Неужели ты думал, что я могу обмануть тебя? – возмутился он.
– В тебе я не сомневаюсь, Одэлон! Но не знаю насколько можно доверять королю? – улыбнувшись, ответил Тэо.
– Напрасно! – воскликнул друг. – После твоего подарка в виде галеона, полного серебра и дорогих товаров, король и думать забыл о том судне, из-за которого ранее гневался. А когда я рассказал, как мы под твоим началом смогли одержать победу над тремя испанскими кораблями, превосходящими нас по силе и мощи, Людовик и вовсе пришёл в полный восторг, – сверкая глазами, сообщил Одэлон. – Его величество изъявил желание встретиться с тобой лично, Тэо! Поверь, не каждый удостоен такой чести! – авторитетно заверил граф.
Пирата не особо прельщала встреча с коронованными особами, он никогда в своём тщеславии не возвышался так высоко. Кроме того, осторожный разбойник всё же опасался итога подобной встречи. «Но с другой стороны, – прикинул прохвост, – вряд ли ради поимки простого пирата король станет придумывать настолько сложную комбинацию, – рассудил он и решил не отказываться от столь значительной милости монарха. – В конце концов, не каждого флибустьера приглашают на встречу с королём», – подумал капитан, и это осознание конечно льстило его самолюбию: он, безродный мальчишка, сын презираемой шлюхи, смог подняться настолько, что сам Людовик готов принять его! И Тэо согласился прогуляться до Парижа.
Правда, вскоре привыкший к тяготам корабельной жизни морской волк пожалел о своём решении. Находиться целыми дынями в седле в одном и том же положении оказалось для капитана просто невыносимым. Оказавшись совершенно не приспособленным к делительным поездкам верхом, к вечеру он просто валился с лошади и чувствовал себя абсолютно разбитым.
