– Скажите это испанцам, – хмыкнул Корбо. – Для них я как был разбойником, так и остался. И если попаду в руки кастильского правосудия, казни мне не избежать, – печально улыбнулся Тэо.
– Но я же не собираюсь отправляться в Испанию прямо сейчас, – проговорил де Круа. – У меня ещё нет конкретного плана, – признался он, – только некоторые блуждающие мысли, в которых я постараюсь разобраться. У меня часто так бывает: я начинаю действовать и следовать обстоятельствам, а потом решение приходит само по себе. И, может, вместе мы найдём способ вернуть вашу девушку? – задался вопросом граф. – Но думаю, вам придётся набраться терпения, прежде чем вы сможете получить желаемое, – предупредил де Круа, и капитан только недоверчиво вздохнул и покачал головой.
Ещё немного поговорив, господа разошлись, а на следующий день, тепло простившись с графом де Круа, приятели покинули тщеславный Париж и отправились в обратный путь к Атлантическому побережью Франции.
Глава 12
Небольшой парусник торопился доставить Эстель к берегам родной Испании. Бывшая пленница, погрузившись в печальную задумчивость, отрешённо уставилась в окно и не слушала бесконечную болтовню служанки. Перебирая наряды в сундуках, Лусия оживлённо суетилась, успев завалить платьями крохотную каюту. Горничная находилась в приподнятом настроении и, радуясь, что все её злоключения, наконец, закончились, надеялась вскоре забыть про столь затянувшееся и беспокойное путешествие на родину.
Госпожа иногда отвлекалась на вопросы служанки, но потом вновь возвращалась к созерцанию моря. Казалось, теперь она свободна и должна радоваться так же, как и Лусия, но сеньорите хотелось плакать. Всё вокруг угнетало её. Похожая каюта, похожий корабль, и море то же самое. Но больше она не услышит знакомый голос, не увидит крепкой фигуры капитана, не поймает его уверенный и горячий взгляд, а главное – не почувствует страстное кольцо объятий любимого мужчины.
Порывшись в сундуке, служанка неожиданно наткнулась на музыкальную шкатулку.
– Ой! Что это? – воскликнула она и открыла коробочку. По каюте разнеслась приятная мелодия, а увидев русалочку, Лусия засмеялась. – Какая прелесть! Откуда? – удивилась она.
Эстель перевела взгляд на шкатулку, и у девушки дрогнуло сердце: это единственное что ей осталось от капитана. Она взяла в руки безделушку и печально наблюдала, как русалочка весело вращается перед зеркалом. Душу сеньориты охватила тоска, и на неё нахлынули воспоминания. Образ пирата не отпускал бедняжку, и она вновь и вновь вспоминала прощание с ним.
Когда Эстель вышла из каюты капитана, тягостное смятение охватило её. Жгучая обида и ядовитая горечь терзали несчастное сердце, а самолюбие аристократки взвилось до небес, досадуя на свою глупость. Тогда-то пленница и достала из ридикюля украшение, подаренное ей пиратом, и отдала его Жюлиану. «Мне не нужна плата за любовь», – подумала гордая испанка и направилась к трапу.
Увидев отца, Эстель отметила, насколько осунулся и постарел дон Бернардо, а когда встретилась с бароном взглядом, поняла, как сильно он страдал в разлуке с ней. В глазах сеньора Маркоса читалось столько боли и одновременно безмерного счастья, что Эстель остро почувствовала: отец не смог бы пережить потерю единственного ребёнка. Это убило бы старика. И вспомнив свой отчаянный поступок, когда она спрыгнула с корабля, девушка осудила себя.
Они обнялись. Руки сеньора задрожали, а подбородок мелко затрясся и, взглянув на взволнованного отца, Эстель разрыдалась. Грозный воин сам был готов расплакаться, но, нежно гладя её по голове и целуя лицо, старался успокоить дочь. Только Эстель действительно не понимала, от чего она плачет: от переполнившего её счастья встречи с отцом или от горечи расставания с пиратом.
Немного успокоившись, Эстель, поддавшись порыву, оглянулась и неожиданно встретилась глазами с капитаном. Корбо стоял на корме и, вцепившись руками в планширь, провожал бывшую пленницу напряжённым взглядом. Глаза мужчины были наполнены бессильным отчаяньем, и пронзительная тоска застыла в них, казалось, ещё немного – и он кинется с корабля. У Эстель замерло сердце. Только сейчас она осознала, почему Тэо отстранил её, не позволив обнять на прощание: ему было так же тяжело расставаться с ней.
Пират нахмурился и опустил голову. Не в силах больше видеть его, Эстель отвернулась и, уткнувшись в грудь к отцу, снова расплакалась. Душа несчастной изнемогала от горя: на корабле от неё уплывал человек, которого она любила, и никто не в силах был ничего изменить. Барон обнимал и успокаивал дочь, а её сердце рвалось к пирату. Девушка понимала: она лишает себя счастья, обрекая жизнь на бесконечные воспоминания, и в то же время не видела выхода и продолжала плакать.
Сеньор Бернардо усадил дочь в повозку, и они отправились на корабль. Пополнив продовольствие и воду, судно, торопясь доставить пассажиров до Испании, вскоре покинуло берег Алжира.
От воспоминаний госпожу отвлекла горничная:
– Сеньорита, посмотрите, это футляр от портрета сеньора Альваро, только я не могу найти самой эмали, – озабочено проговорила служанка.
Эстель перевела взгляд на бархатный мешочек и, вспомнив, как капитан выкинул портрет жениха, грустно вздохнула:
– Не утруждайся, Лусия. Я случайно выронила его в море, – соврала она.
– Наверное, вы сильно переживали из-за этого? – сочувственно сложила губки служанка. – Ничего, скоро вы лично встретитесь с сеньором Касадо, – желая успокоить хозяйку, весло проговорила она и, мечтательно улыбнувшись, добавила: – Он у вас такой красавец! Вам так повезло, сеньорита!
«Альваро… – вспоминая облик молодого человека, с тоской подумала Эстель. – Да, он, красив… – признала она, но почему-то при мысли о женихе сердце больше не трепетало столь сладостно. – Совсем скоро я должна выйти за него замуж, – вздохнула сеньорита, и это утверждение теперь уже не радовало, а, наоборот, камнем давило грудь. – Нет, я должна забыть пирата! Ради себя самой. Это невыносимо – всё время думать о нём, понимая, что мы больше никогда не встретимся, и даже если встретимся, не сможем быть вместе… – Эстель снова вздохнула: – Как он сказал? Вы забудете обо мне в объятиях Альваро, так же, как забыли о нём в моих… О, если бы это было именно так!» – с надеждой подумала она. Но главное – девушку пугало, как она сможет объяснить жениху, что уже не девственна? От одной мысли об этом всё внутри сжималось и покрывалось ледяной коркой. Бедняжка в отчаянии искала себе оправдания и вспоминала слова капитана о том, что если мужчина действительно любит, ему глубоко наплевать, кто был у возлюбленной до него. Девушке очень хотелось верить в это.
Всю дорогу до дома сеньорита оставалась грустной и неразговорчивой. Полагая, что это перенесённые волнения сделали девочку такой задумчивой, сеньор Маркос всячески старался отвлечь дочь от томивших её мыслей. Стараясь не огорчать отца, Эстель пыталась выглядеть беззаботной, но дон Бернардо, замечая в глазах дочери тоску, даже не догадывался, что вызвана она страданием от разлуки с пиратом.
Наконец корабль достиг берегов Севильи. Не успела Эстель сойти на берег, как оказалась в объятьях дуэньи. Тиская воспитанницу, Фиделина разразилась причитаниями, как девочка осунулась и похудела! «О боже, сколько бедняжке пришлось пережить! – стрекотала дуэнья. – Проклятый пират не позволил мне остаться с моей малышкой! – сетовала она. – Ну, слава богу, всё хорошо закончилось! – радовалась Фиделина и тут же разразилась обиженной тирадой на барона дель Маркоса: почему господин не взял её с собой в Алжир, а оставил ждать в Испании? «Уж я-то ещё на корабле откормила бы нашу принцессу, и у Эстель сейчас щёчки бы раскраснелись, как спелые яблочки! А то вон какая она бледненькая!» – расстраивалась женщина.
