Непомерное мужское самомнение от души возмутило Эстель. Ей было непонятно, на каком основании он сделал подобный вывод? Его поцелуи вовсе не вскружили ей голову, но возразить она не успела, поскольку Альваро продолжил говорить:
– Чего ты боишься, глупенькая? Свадьбу уже объявили…Я не брошу тебя и не откажусь ни при каких обстоятельствах! Я слишком сильно люблю тебя, Эстель! Разве ты ещё не поняла этого? Когда ты попала к пиратам, отец предлагал мне расторгнуть помолвку, но я отказался. Ничто на свете не сможет заставить меня сделать это! Я не представляю своей жизни без тебя! Эстель… Любимая… – горячо шептал мужчина и, вспомнив причины отказа, ещё в далёком Пуэрто-Бельо, вздохнул. – А, эти пресловутые простыни? Да если понадобится, я представлю их в любом количестве!
Взглянув в полные тоски глаза Альваро, Эстель разволновалась: похоже, её опасения были напрасными. «Он по-настоящему любит меня! – почувствовала девушка и подумала, что действительно стоит раскрыться перед женихом. – Он всё поймет, и мне станет легче. Я больше не буду чувствовать вины и смогу забыть пирата». Неожиданно осмыслив причину своих сомнений, сеньорита дала себе твёрдое слово: «Моему мужу никогда не придётся сомневаться во мне! Я никогда не дам повода для ревности или сплетен! Более верной и преданной жены Альваро не найдёт во всей Испании! Видит бог, так и будет!» И наконец, отважившись сделать именно так, Эстель проговорила:
– Альваро, милый, но не так же всё должно произойти…
– Понимаю… – прошептал он. – Я сниму комнаты неподалёку, и мы сможем там встретиться, – обрадовался жених и покрыл лицо девушки страстными поцелуями. – Я с нетерпением жду минуты, когда смогу назвать тебя своею, Эстель! Любимая… – шептал Альваро, и девушка чувствовала, насколько взволнован и искренен мужчина.
– Хорошо, – согласилась она и вздохнула. – Мне пора возвращаться, пока Фиделина не хватилась меня, – улыбнулась Эстель и высвободилась из объятий гранда. – Спокойной ночи, Альваро, – попрощалась она и поспешила домой.
Всю ночь сеньорита ворочалась, думая о предстоящем свидании, но волновалась она не от чувств, переполнявших её, а от своей решимости во всём признаться жениху. Альваро исключительно честен и страстно любит её, окончательно почувствовала Эстель, а потому её благородный рыцарь наверняка простит ей невольную измену. И невеста тут же дала себе слово: даже если случится чудо, и она когда-нибудь встретиться с капитаном, она останется верна Альваро!
«Я ни за что на свете не предам своего мужа!» – опустившись перед распятием на колени, дала обет благочестивая испанка.
Сердце Эстель безудержно колотилась: скоро всё должно свершиться, и наконец она обретёт покой и счастье…
Глава 14
На борту «Поцелуя Фортуны» воцарилось томительное затишье. Команда с нетерпеньем дожидалась возвращение капитана из Парижа, и когда Корбо, поднявшись на корабль, сообщил о милости Людовика, палуба фрегата вздрогнула под натиском победоносного мужского рёва. Теперь пираты были абсолютно спокойны за свои немытые шеи. Отныне верёвка на родине им не грозила, а грабежом и разбоем молодчики могли заниматься на вполне законных основаниях.
Новость о том, что самому Корбо пожалован дворянский титул, и вовсе ввела парней в щенячий восторг. В глазах прожжённых авантюристов капитан выглядел живым воплощением сокровенной мечты: из безродного проходимца сделаться уважаемым господином, принимаемым самим королём! Такой поворот судьбы прельщал каждого охотника за удачей, и парни «Поцелуя Фортуны», гордясь своим вожаком, свысока посматривали на команды других кораблей. Правда, в адрес Корбо пиратская вольница не преминула отпускать ехидные шуточки:
– И что, капитан, теперь мы обязаны снимать перед тобой шляпу? – лукаво хихикая, интересовались моряки.
– Если бы они у вас имелись, – благодушно фыркал Тэо. – Как только на ваших бесшабашных затылках появляются приличные головные уборы, они вскоре переходят в собственность трактирщика, – подкалывал товарищей капитан.
– Корбо, и как теперь к тебе обращаться? Милорд, мессир или ваша милость?
– Да идите вы к чёрту! – беззлобно огрызался корсар.
К этому времени бравые ребята успели спустить все свои деньги, и команде не терпелось выйти на поиски новой добычи. А поскольку других дел у «Поцелуя Фортуны» не намечалось, фрегат тотчас отправился обратно к берегам Нового света.
Земля стремительно удалялась, постепенно растворяясь в невесомой дымке у горизонта, и, провожая взглядом материк, на просторах которого затерялась его любимая, капитан вновь вспоминал Эстель. Мысли уносили корсара во враждебную ему Испанию, и Корбо представил облачённую в свадебное одеяние девушку рядом с её красавцем грандом. Грудь мужчины тотчас пронзило щемящей болью, и сердце стиснул мучительный, удушающий спазм. Капитан понимая: он ничего не в силах изменить и, скорее всего, больше никогда не увидит её Он надеялся лишь на то, что тоска, беспощадно терзающая его, рано или поздно пройдёт. Снова взглянув на море, Тэо грустно вздохнул. «Оно, как её глаза… Глаза моей любимой…», – в который раз подумал капитан.
Но надежды мужчины оказались тщетны: сердце не отпускало его и, беспокоя и истязая душу, настойчиво возвращало к воспоминаниям о девушке. Правда, словно взамен сердечным неурядицам, во всём остальном королевскому корсару сопутствовала поразительная удача. Фортуна не уставала улыбаться команде фрегата, полностью оправдывая его поэтическое название, и словно в награду посылала разбойникам оторвавшиеся от конвоя одинокие корабли или суда самонадеянных недотёп, пытающихся на свой страх и риск проскочить мимо пиратских гнезд в Антильском море.
Точно голодный волк, Корбо за версту чуял добычу и неминуемо оказывался на пути незадачливых негоциантов. А налетал корсар с такой неслыханной дерзостью, что жертвы зачастую безропотно сдавались или вступали в бой исключительно для очистки совести и с минимальным сопротивлением. Каждый раз, когда «Поцелуй Фортуны» возвращался из похода, глаза моряков в предвкушении шумной гульбы на Тортуге возбуждённо сверкали. Трюмы фрегата, полные богатой добычи, обещали корсарам весёлую сытую жизнь и корыстную благосклонность портовых женщин.
Завалившись в таверны пиратского острова, парни нахваливали своего главаря, утверждая, что более удачливого и смелого капитана, чем Корбо, не сыщешь на всём Антильском море. «Да и на всей Атлантике», – уточняли некоторые. Авторитет шевалье д’ Эмери рос с каждым днём, и уже губернатор Тортуги считал за честь пригласить к себе отважного офицера, а для многих пиратов казалось немыслимой удачей попасть простым матросом на «Поцелуй Фортуны». Единственно, что беспокоило команду, – это потухшие глаза капитана, особенно когда он, неожиданно задумавшись, устремлял взгляд в море. Парни в эти минуты не тревожили вожака, а озабочено переглядывались и сочувственно вздыхали. «Видать, опять вспомнил свою Русалку», – перешёптывались они.
Хуже было, когда «Поцелуй Фортуны» возвращался в порт. Местные красотки с яростью голодных пираний атаковали знаменитого удачливого корсара, и не обратить внимания на привлекательные формы и откровенные заигрывания женщин здоровый мужской организм не мог. Корбо чувствовал, как в нём разгорается огонь, но одновременно его начинало изводить сердце. Тэо отчаянно искал в женщинах черты и достоинства Эстель, но, не обнаруживая желаемого, мужчина ощущал невыносимое разочарование.
