Правда, как справедливо гласит народная мудрость, «Свято место пусто не бывает», вскоре скалистая неприступность острова привлекла внимание морских авантюристов. На южном берегу зелёной Черепахи пираты облюбовали единственную доступную для стоянки кораблей Кайонскую бухту, где они и скрывались после удачных набегов. Разбойничья анархия царила на острове, пока французы не захватили Тортугу и чуть позже не построили форт с говорящим названием «Ла-Рош» (Скала). Вокруг укрепления, как грибы после дождя, тут же выросли неказистые сооружения, напоминающие сарайчики. Строить настоящие дома разбойникам было лень: отчаянных парней вполне устраивала пальмовая крыша над головой и соломенный тюфяк, брошенный на земляной пол.
Появление в своих владениях очередного гнезда французских флибустьеров не порадовало испанцев, и, имея значительный перевес в силе, они отбили остров. Правда ненадолго…
Некоторое время благодатная гавань Кайон переходила из рук в руки, но всё-таки на острове, идеально приспособленном природой под неприступную крепость, чаще всего хозяйничали вольные искатели приключений, и вплоть до 1665 года Тортуга служила негласной пиратской столицей. Только с приходом губернатора Бертрана д’Ожерона остров вернулся под фактическую юрисдикцию Франции. Но, считая морских грабителей лучшей защитой, губернатор не прекращал пользоваться услугами флибустьеров, и пираты чувствовали себя на острове, как дома, абсолютно вольготно.
Вскоре, чтобы привязать мужчин к берегу, хитрый д’Ожерон привёз на остров женщин. Чуть более двадцати лет прошло с того дня, когда на Тортугу пришёл первый корабль с пассажирками. Корбо помнил рассказ отца о том далёком событии. Морис рассказывал, с каким нетерпением ожидали пираты прибытия бесценного груза, и как из-за задержки корабля участились драки и ссоры в тавернах. Одичалых мужчин переполняло нервное возбуждение, и любое неосторожное слово служило искрой, угодившей в бочку с порохом.
Женщины согласились на переезд через океан на двух условиях: бесплатное путешествие и гарантированный кров по прибытии. Многие из них являлись представительницами древней профессии, а некоторые отбывали сроки за кражи, и тот факт, что им предстояло стать жёнами флибустьеров и колонистов, не сильно тревожил разбитных дам. Парни и не ожидали увидеть застенчивых и благочестивых монашек, да и сами они не были мальчиками из церковного хора
13.
Неизвестно, что пришлось пережить команде корабля, пока они доставили до места столь острую на язык и скорую на руку своенравную свору, да ещё собранную в замкнутом пространстве. Но когда в порт вошло долгожданное судно со ста пятьюдесятью женщинами на борту, к нему тут же кинулся рой шлюпок, лодочек и пирог, битком набитых головорезами. Окружив парусник, пираты молча смотрели на испуганно сбившихся на палубе женщин.
Отчаянные разбойники притихли и не проронили ни одного неприличного слова, хотя совсем недавно хвастливо орали в таверне, что как только завидят корабль, не в силах более сдерживаться бросятся на абордаж. Теперь же флибустьеры, словно галантные кавалеры, вежливо интересовались: «Насколько благополучно прошло плавание? Не утомились ли прекрасные путешественницы от чрезмерной качки и духоты трюмов? И насколько гостьям нравится их островок?»
Быстро сообразив, что ничего страшного им не угрожает, девицы осмелели и стали отвечать улыбками и шутками. Каждая, лукаво стреляя глазами, высматривала в толпе будущего суженного. Шлюпки местного гарнизона перевезли дам на берег, и женщинам несколько дней позволили передохнуть. В назначенный день всех собрали в центре городка на площади, где обычно устраивались аукционы негров-рабов. Догадавшись, что на аукционе теперь выставят их, дамы сначала зароптали, но услышав суммы, которые готовы были выложить за них поклонники, быстро успокоились и даже возгордились. Девицам, не раз предлагавшим себя на продажу, таких денег видеть ещё не приходилось.
Победитель аукциона гордо проходил через молча расступающуюся толпу, брал за руку своё приобретение и уводил ценное сокровище к себе домой. Ушли с молотка все, включая тех, кто не отличался ни красотой, ни молодостью, но из уст пиратов не прозвучало ни одной насмешки по этому поводу. Справедливости ради надо сказать, что первые проданные с аукциона женщины сделались на удивление образцовыми жёнами. Похоже, даже погрязшие в грехе души не переставали мечтать о любви и счастье.
Оплатив из вырученной суммы доставку пассажирок, губернатор д’Ожерон остался в прибыли и вскоре повторил перевозку подобного груза. Правда, прознав, что женщинам на Тортуге живётся вольготно, девицы лёгкого поведения стали самостоятельно приезжать на остров, обратив недостаток женского пола на далёкой земле к своей священной выгоде. Но флибустьеры не роптали на нещадно задранные цены за услуги. Это всё же лучше, чем не иметь ничего. И парни всегда с воодушевлением возвращались в порт, где после похода их ждала не только хорошая еда и выпивка…
И вот фрегат в сопровождении покорного испанского пленника горделиво зашёл в гавань и встал на якорь. Освободив трюмы «Поцелуя Фортуны» от добычи, капитан не торопился продавать галеон на Тортуге: слишком незначительную цену давали местные покупатели. Подумав, Корбо решил отремонтировать трофей, отвести судно в порт Франции и уже там продать и сам корабль, и его груз.
Пленницу капитан отвёл в дом губернатора Тортуги. Испанской аристократке благосклонно предоставили комнату, и Инес не испытывала особого стеснения. Не прошло и недели, как на горизонте появился корабль с развивающимся белым флагом – к острову спешил Диего дель Альканис. Пираты несказанно обрадовались визиту испанца, а самого идальго прямо на берегу как самого желанного гостя встречал маркиз де Кюсси. Губернатору не терпелось переговорить со знатным сеньором о выкупе других заложников, судьбой которых не особо беспокоились испанские власти. Дель Альканис пообещал личное содействие в продвижении этого вопроса, но предложил заменить звонкую монету на мясо коров. Рассудив, что лучше избавиться от лишних ртов и получить хоть что-то, чем дальше кормить беспутных испанцев, де Кюсси, согласился. На том и сошлись…
После получения выкупа Корбо вручил сестру дону Диего. Скромно потупив глазки, Инес вышла навстречу брату и тут же, улыбнувшись, подставила ему щёчку. Девушка вовсе не выглядела несчастной, казалось, она просто приезжала погостить у родственников.
– Надеюсь, у тебя всё хорошо? – подозрительно взглянув на капитана, спросил сеньор у сестры. – Мне не о чем волноваться?
Плутовка, улыбнувшись, хмыкнула:
– Не беспокойся, братик, я в полном порядке. Пираты оказались исключительно обходительными мужчинами и обращались со мной, как истинные рыцари, – послала лукавый взгляд капитану Инес.
– Эти рыцари решили разорить меня, – поморщился он. – Дороговато обходится мне твоё замужество, сестрёнка, – зло проронил Диего.
Похоже, единственное, что расстраивало сеньора, – так это потеря денег. Капитан со всей любезностью, на которую был способен, улыбнулся, а девушка надменно фыркнула:
