Корсара привели в управление и, переговорив с шевалье, вдруг предъявили обвинения. Оказывается, предоставив заботу о сестре дядюшке адмиралу, сам Диего незамедлительно отправился прямиком во Францию к самому Людовику. Добившись аудиенции, высокородный сеньор пожаловался королю на французских пиратов и, рассказав о нападении на испанское судно капитана Корбо, возмутился бессовестным похищением знатной дамы, его сестры.
Людовик сообщил идальго, что капитан д’Эмери является капером Его Величества, но пообещал обязательно разобраться и наказать шевалье за самоуправство и тут же в присутствии испанца отдал приказ арестовать капитана. Сеньор Альканис, вполне удовлетворённый решением короля, откланялся и с чувством выполненного долга покинул Версаль. Оставив в Ла-Рашели своего представителя, господина Сезара, идальго возложил на господина обязанности обвинителя и, наказав добиться сурового наказания для морского разбойника, Диего отправился обратно в Испанию.
Услышав всю предысторию дела, Тэо, никак не ожидая от Оделона такого предательства, со злостью посмотрел на друга. И вот капитан оказался в темнице.
Началось скорое разбирательство. На допросах Корбо утверждал, что совершал свои действия исключительно с позволения и от имени Его Величества короля Людовика, сеньориту никто не похищал, просто девушку вязли в заложницы, что не возбраняется между враждующими странами. Но оказалось, как раз в этот момент с Испанией было подписано очередное соглашение о перемирии, а капитан д’Эмери нарушил заключённые договорённости. Копёр возражал: он находился в море, и ему никто не сообщал об этом! Но следователь был неумолим, и присутствующий на допросах дон Сезар довольно потирал руки.
Команда «Поцелуя Фортуны» волновалась, да и моряки c других кораблей выказывали явное недовольство, даже те, кто и не промышлял каперством. Торговые французские суда частенько также подвергались нападениям испанцев, и горожане портового города склонялись на сторону корсаров, за счёт которых и процветала гавань. Но капитан продолжал оставаться за решёткой, а команду не пропускали на корабль, выставив возле опустевшего и одиноко пригорюнившегося «Поцелуя Фортуны» королевских солдат.
Не успел Корбо отсидеть в тюрьме и недели, как назначили суд. Корсары, изучая здание и размышляя о способе освобождения главаря, угрюмо прогуливались вдоль толстых стен. «Был бы Корбо с нами, он бы наверняка уже придумал план, как захватить эту крепость», – рассуждали пираты. Озабоченный возмущением моряков и горожан командир гарнизона был вынужден удвоить охрану тюрьмы, а Одэлон навестил в таверне парней с «Поцелуй Фортуны». Графу пришлось несладко. Моряки волками смотрели на господина, и, чтобы не быть избитым лихой ватагой, де Тюрен использовал всё своё красноречие и дипломатическое умение, но всё же убедил команду дождаться суда, а не идти на штурм крепости. После Одэлон посетил в застенках и друга, но как только пират увидел графа, сразу накинулся на него с обвинениями в предательстве. Чувствуя вину, де Тюрен потупился:
– Потерпи, Тэо. Не принимай это так близко к сердцу.
– Ты предлагаешь не принимать близко к сердцу то, что, несмотря на все твои заверения и тем более обещания короля, я нахожусь за решёткой? – гневно воскликнул капитан. – А вскоре и вовсе могу оказаться на виселице?!
– Нет, Тэо, дворян не вешают, им отрубают голову, – вежливо уточнил друг. – Ты же теперь дворянин.
– Ну да, конечно! – зло засмеялся Корбо. – Это совсем другое дело! Это всё меняет! Я должен радоваться, что мне окажут такую честь, – с издёвкой проговорил шевалье. – Чёрт тебя побери, Одэлон! Какая разница, каким способом меня отправят в преисподнюю?!
– Думаю, до этого дело не дойдёт, – успокаивал граф друга. – Королю просто необходимо показать испанцам, что он наказывает тех, кто его ослушался. А он сам верен договорённостям с Испанией. Наказание не будет суровым, вот увидишь, – пообещал де Тюрен.
И вот настал день суда. Здание благоразумно отцепили усиленной охраной, в сам зал запретили проходить с оружием, а тем, кто отказался это сделать, пришлось дожидаться снаружи. Прокурор разразился гневной речью, и, слушая обвинительную тираду, дон Сизар торжествующе сверкал глазами. После недолгих дебатов и возражений адвоката суд вынес приговор капитану: десять лет работ на галерах! А команду – распустить и распределись на другие корабли в качестве подсобных рабочих.
Сеньор Сезар расплылся в удовлетворённой улыбке. Похоже, даже смертный приговор не порадовал бы испанца больше, чем подобное наказание. Конечно, на галерах капитана ожидало унижение и долгая мучительная смерть. Под недовольный свист толпы Тэо вывели из зала. На прощание корсар бросил ненавидящий взгляд в сторону Оделона, а граф только потупился.
Вновь оказавшись в камере, Корбо слышал, как за стенами шумит народ. «Сейчас! Пойдут мои парни на другие корабли! – злился капитан. – Да ещё на побегушки! Нет, я не сдамся! Мои ребята не оставят меня в беде, – был уверен Корбо. – А когда мы вместе, нам сам черт не страшен! Мы обязательно вернём «Поцелуй Фортуны»» – упрямо размышлял пират.
Но не прошло и пары часов, как дверь его камеры загремела и открылась. На пороге появился офицер и приказал шевалье д’Эмери следовать за ним. Корбо хмуро направился за конвоиром, судорожно разрабатывая план побега. Офицер довёл заключённого до ворот, достал ключ и неожиданно начал снимать с него кандалы. Тэо с удивлением наблюдал за действиями тюремщика, предположив, что его ребята уже успели подкупить конвоира. Надсмотрщик открыл ворота и отдал честь. С опаской посматривая на офицера, Корбо вышел за пределы тюрьмы и тут же столкнулся со счастливо улыбающимся Одэлоном:
– Ну и что ты замер? – засмеялся граф. – Или желаешь ещё погостить в этом заведении и отдохнуть от дел? – раскинул объятия друг. – Пойдём куда-нибудь, выпьем, – предложил он, и Тэо услышал, как за его спиной закрываются ворота.
– И как это понимать? – удивлённо вылупив глаза, поинтересовался Корбо.
– Так, что испанская корона теперь вполне удовлетворена: Франция не поддерживает флибустьеров, а жестоко их наказывает! – лукаво улыбнулся Одэлон. – Все довольны! Думаю, небольшое заточение не сильно огорчило тебя? – заискивающе заглянул в глаза приятеля граф.
Корбо попытался нахмуриться, но понимая, что зря злился на товарища, тут же расплылся в улыбке и, покачав головой, хмыкнул. Изворотливый пират оценил сыгранный перед испанцами спектакль, хотя, исполняя в нём главную роль, он совершенно не подозревал, что участвует в комедии. Одэлон объяснил, что такая практика обычна для стран Европы: пиратов громко арестовывают, показательно судят, выносят суровые приговоры, и тут же по-тихому отпускают на свободу, превращая весь процесс в обычный фарс. Монархи, прикрывая лицемерными указами свои тайные распоряжения, внешне боролись с пиратством, а, по сути, поощряли его.
Не успели друзья завернуть за угол, как наткнулись на несколько человек из команды «Поцелуя Фортуны». Мужчины яростно о чём-то спорили, но завидев капитана, свободно разгуливающего по улице, пираты радостно завопили, испугав охрану тюрьмы. Солдаты предположили, что отчаянная ватага всё же пошла на штурм крепости, но когда страсти поутихли, моряки шумной гурьбой отправились отмечать благополучное освобождение главаря.
