Поскольку Новый Свет полностью зависел от поставок из Европы, а сама Испания могла обеспечить лишь небольшую часть товаров_ необходимых Америке и ей самой, она была вынуждена пользоваться продукцией соседних стран. И именно в Севилье скапливались грузы со всех концов мира. Из французских Руана и Сен-Мало прибывали суда с сукном, полотно везли из Анжера и Лаваля. Италия привозила дорогие парчовые ткани и другие предметы роскоши. Из Гамбурга и Любека доставляли дерево и пеньку для строительства и такелажного оснащения кораблей, а также сушеную треску и сельдь, предназначенную для снабжения флота. В результате берега Гвадалквивира кишели огромным количеством судов, напоминая рыбацкую сеть, в которой плещется целый косяк ошалелой рыбёшки.
Столица Андалусии
17 не располагала достаточным количеством складских помещений, поэтому грузы хранились прямо на берегах реки, и выглядело это, как пестрая постоянно действующая ярмарка, оживленность которой изумляла всех, кто сюда прибывал.
Заметив среди множества кораблей вновь пришвартовавшийся галеон, к дому адмирала Хосе дель Альканиса бросился гонец.
– Сеньор! Судно, которое вы дожидались, прибыло! – воскликнул слуга.
Услышав хорошую весть, дон Хосе направил к губернатору того же гонца, а сам заспешил в порт. Сеньору не хотелось, чтобы королевские чиновники поднимались на борт «Санта Розы» в его отсутствие.
Представители Торговой палаты проверяли все без исключения корабли, приходящие из Нового света, и разгрузка судна могла начаться только после того, как ответственные служащие выполнят формальности по проверке содержимого трюмов. Больше всего их интересовало, сколько золота и серебра доставили на галеонах. Слитки драгоценных металлов в обязательном порядке поступали в хранилище Торговой палаты, откуда они отправлялись на королевский Монетный двор, где из них чеканились монеты. За подобную манипуляцию взимался налог, существенно снижающий прибыль торговца. Хуже того, испытывая постоянные финансовые затруднения, король часто просто отбирал золото и серебро у частных владельцев, взамен отдавая монеты из биллона
18 по заведомо заниженному курсу, либо и вовсе расплачивался ценными бумагами.
Поскольку власти запретили частным лицам вывозить драгоценные металлы из страны, для иноземных торговцев проблема ещё более усугублялась. В порту Севильи вёлся строгий контроль, и без ведома испанской короны ни монеты, отчеканенные королевском двором, ни тем более слитки не попадали на корабли, отплывавшие в другие города Европы. Именно поэтому иностранные коммерсанты прибегали к всевозможным хитростям, стараясь уклониться от многочисленных проверок королевских служащих.
Зачастую негоцианты, обманывая чиновников, старались вовсе не регистрировать при отправке из Америки ни золото, ни серебро, опасаясь, что иначе взамен своего груза они получат от монарха только красивые слова и обещания. Сговариваясь с испанскими капитанами, торговцы, не заходя в Севилью, тайно перегружали с корабля на корабль все принадлежавшее им драгоценные слитки или хотя бы их часть, тем самым лишая короля дохода. Даже севильские коммерсанты отправляли свое серебро в другие страны, где они могли свободно им владеть, не опасаясь, что его попросту отнимут. А потому, имея безграничную власть над флотом, адмирал давно организовал своё исключительное прибыльное предприятие, которое приносило ему баснословные доходы.
Ещё на подходе к порту сеньор дель Альканис заметил двух господ, спешащих к галеону. «Я как раз вовремя», – подумал дон Хосе и прибавил шаг. Один из чиновников порадовал господина: это был свояк адмирала по второй жене, дель Розарино, но во втором представителе Палаты к своему неудовольствию дель Альканис узнал сеньора Хуана дель Бенавидеса, известного всем своей замшелой принципиальностью.
Поздоровавшись, адмирал, как старым друзьям, улыбнулся обоим чиновникам и вежливо поинтересовался здоровьем их близких. Родриго ответил благосклонным поклоном и любезно заговорил с маркизом, но дель Бенавидес оставался холоден, словно айсберг. Поглядывая на суровое лицо господина, дон Хосе судорожно соображал, как заставить его оттаять. А главное, чего бы такого предложить служащему, чтобы он не проявлял особого рвения при осмотре корабля и не обращал внимания хотя бы на часть груза.
Сеньоры направились к «Санта Розе» и, не обнаружив трапа, в растерянности остановились. Заметив боцмана, разговаривающего с хорошо одетым господином, дель Альканис окликнул моряка. Незнакомец обернулся, отправил боцмана в нижний отсек, а сам спустился с мостика. Молодой широкоплечий мужчина в изысканном тёмно-синем камзоле и великолепной шляпе с плюмажем уверенной походкой подошёл к борту. Сеньор дель Альканис приказал спустить трап и позвать капитана.
– Простите, сеньор, – нехотя ответил человек, – но без распоряжения врача я не могу пустить на борт людей, и капитан не может сейчас с вами встретиться.
Дон Хосе удивился наглости незнакомца и нахмурился: человек вёл себя на корабле, принадлежащем адмиралу, словно он его хозяин.
– Что здесь происходит? Почему вы не допускаете королевских служащих? – грозно воскликнул дель Альканис, опасаясь, что подобный оборот разозлит представителей Палаты. Они вполне могут счесть это за оскорбление и не будут сговорчивы.
– Сеньоры, примите мои извинения. Я не знал, что вы из Торговой палаты, – заспешил оправдаться господин и со всем уважением поклонился. – Просто на корабле карантин, – пояснил человек. – Видите ли, как только мы вышли из Нового Света, среди команды началась «чёрная рвота»
19. Капитан и часть экипажа больны. Слава богу, мы смогли добраться с остатками команды до берегов Испании. Уже на подходе пришлось зайти в ближайший порт и пополнить состав иначе не знаю, как бы «Санта Роза» миновала пороги Гвадалквивира и дошла до Севильи. Сеньор, простите, не знаю вашего имени, – обращаясь к адмиралу, любезно поинтересовался господин.
– Я Хосе дель Альканис, – гордо выпятил грудь маркиз. – А вы кто такой? – недовольно посмотрел сеньор на мужчину.
– О, адмирал! Мы не знакомы, но капитан столько рассказывал о вас! – вновь поспешил поклониться человек и представился. – Я новый помощник капитана, Мигель Алонсо. Сеньор Озорино в своей каюте. Он ещё не отошёл от болезни, но вы можете подняться на корабль и переговорить с ним, – улыбнувшись, предложил Мигель, сделал знак, и матросы моментально установили сходни.
