– Конечно, ваша светлость! – упал в ноги проходимец и поцеловал руку адмирала, будто перед ним предстал священнослужитель. Но господин вырвал руку и демонстративно вытер её платком.
– Убирайтесь! – фыркнул дель Альканис, и барон, старательно кланяясь, скрылся с глаз.
Переглянувшись с офицерами, Даниэль брезгливо поморщился и тихо произнёс:
– Прискорбно. Я бы с удовольствием сам вздёрнул этого негодяя на рее.
Наконец на галеонах потушили пожар, и, немного подлатав покалеченные парусники, испанцы, возглавляемые адмиральским флагманом, поползли на Кубу, и как только те скрылись за горизонтом, пираты вышли из укрытия. Толкнув ногой выброшенные на песок останки фрегата, Ланс вздохнул:
– Это всё, что осталось от «Поцелуя Фортуны». Жаль, хороший был корабль.
– Корабль можно и новый достать… А вот где мы найдём такого капитана? – проронил большой Джо.
– Да, – печально согласился Кловис. – Но мы-то живы.
– Мы живы благодаря Корбо, – вздохнул Санчес. – И если бы он был с нами, я ни на минуту не сомневался, что он нашёл бы способ выбраться отсюда.
Соглашаясь с товарищем, корсары вздохнули, а в грубых душах морских разбойников неожиданно всколыхнулось болезненное жгучее сожаление о погибшем капитане.
Глава 20
Возвышаясь горделивыми мачтами над заурядными соплеменниками, адмиральский галеон надменно застыл в гавани. Сам сеньор дель Альканис, вернувшись на родину победителем, недолго задержался в Севилье, а поспешил ко двору, в Мадрид. Получив высочайшее одобрение Его Величества и выслушав восхищение своими заслугами в борьбе с врагами испанской короны, адмирал покинул дворец. Намереваясь нанести визит барону дель Маркосу, дон Хосе направился в знакомый квартал, но к его глубочайшему сожалению хозяина дома не оказалось. Слуга сообщил, что господин отправился на праздничную службу в церковь, и сеньор подумал, что и ему, как истинному испанцу, не мешало бы побывать в храме.
Пока адмирал в поисках пиратов носился по морям, жизнь в столице продолжалась и текла своим чередом. Для кого-то она кипела и, затягивая в водоворот нескончаемого праздника, радовала буйным разгулом. Других же судьба не баловала, а равнодушно оставляя на обочине, засасывала в беспросветное болото изнурительной работы. Знатные сеньоры занимались балами, интригами и сплетнями, а у простого народа всё было гораздо прозаичнее: в поисках пропитания прожить бы ещё один день, а главное, не остаться без крыши над головой.
Но и те, и другие неустанно обращали молитвы к всевышнему и, выпрашивая помощи, взывали к его милости. Правда мало чьи мольбы и желания господь отмечал своим вниманием, но народ, и бедный, и богатый неизменно следовал в храм в надежде получить желаемое: одни – найти утешение и силы жить дальше, другие – потребовать ещё больше для тщеславного ощущения собственной значимости.
Величественные интерьеры храмов давили помпезной роскошью, заставляя мирян ощутить несомненное величие создателя и прочувствовать всю ничтожность своего существа. Прекрасные песнопения проникали в сердца людей, разливаясь по телу сладостным умиротворением, а поучительные проповеди священника понуждали заблудшие души задуматься о смысле бытия. В слабой надежде когда-нибудь вступить на путь истины и добродетели здесь можно было проникнуться истинным благочестием, умилиться своей же набожности, принести покаяние и, получив отпущение грехов, переступить порог и снова продолжить грешить.
Посещение храма для испанца было обязательным ритуалом, а для некоторых являлось и главным еженедельным развлечением. Где ещё можно наверняка встретить нужного человека или украдкой назначить свидание понравившейся красотке или кавалеру? Где найти возможность поглазеть на соседей и посплетничать насчёт них? И где, как ни здесь, блеснуть новым шикарным нарядом или элегантной шляпой? Так что церковь со всех точек зрения оставалась исключительно привлекательным местом. А потому и господа, и простолюдины стремились сюда, и не только в надежде заручиться поддержкой всевышнего, но и не желая пропустить ничего интересного и не быть осуждаемым обществом за нечестивое безбожие.
Оказавшись в церкви, сеньор дель Альканис внимательно оглядел прихожан. Жители окрестных кварталов до отказа заполнили нефы
25 древнего храма. Прикрываясь густыми вуалями, дамы время от времени стреляли глазами в сеньоров, а те, сняв шляпы, в свою очередь с интересом посматривали на миловидных дам. Неподалёку от алтаря адмирал заметил сеньора Маркоса и его дочь. Маркиз вздохнул. Девушка была хороша и отличалась от остального тщеславного общества скромностью наряда и таким же целомудренным поведением. Она не бросала кокетливых взглядов, не перешёптывалась с соседями и не разглядывала присутствующих. Благоговейно взирая на лик святой Марии, Эстель сама напоминала ангела, чем и привлекала внимание многочисленных мужчин.
Альваро, застывший в двух шагах от прелестницы, периодически косился на неё, чаще ревниво поглядывал на излишне восторженных кавалеров. Осторожно протиснувшись сквозь ряды, адмирал присел рядом с сеньором дель Маркосом. Увидев адмирала, барон, радушно улыбнулся и поздравил его с возвращением. Мужчины перебросились вежливыми приветствиями, и, вполуха слушая, о чём вещает священнослужитель, сдержанно переговаривались.
Служба вскоре закончилась, и народ потихоньку начал расходиться. Желая ещё помолиться, Эстель задержалась у распятия, а Альваро вышел на свежий воздух и, присоединившись к господам, включился в оживлённую беседу. Отец дожидался дочь в церкви, и адмирал остался рядом с другом. Гордо выпятив грудь, дон Хосе заявил:
– Сеньор Бернардо, хочу сообщить вам радостную новость. Думаю, вам будет приятно услышать, что негодяй, больше года назад похитивший вашу дочь, убит, – самодовольно улыбнулся маркиз. – Я с моим флотом отправил этого висельника и всю его команду на корм рыбам!
Услышав слова адмирала, Эстель похолодела и, напряжённо замерев, прислушалась к разговору мужчин. Сеньор Альканис с довольной ухмылкой вертел ус, а отец недоверчиво посмотрел на приятеля:
– Нежели вы всё же настигли этого мерзавца? – воскликнул Бернардо и, заметив торжествующую улыбку приятеля, взволновано проговорил: – Мне бесконечно приятно слышать это, адмирал! Вы отстояли мою честь! Нет слов, которыми я мог бы выразить вам свою признательность, – восторженно добавил отец, и мужчины, обсуждая событие, направились к выходу из церкви.
Эстель, словно окаменев, стояла у распятья. Сердце девушки, готовое вырваться и отчаянно закричать, бешено колотилось, но взяв себя в руки, она вышла из оцепенения и, подобрав юбки, почти выбежала из церкви. Сначала Эстель намеревалась догнать отца и адмирала, но неожиданно увидев усаживающуюся в карету сеньору дель Кастильо, направилась к ней:
