– А это что? – спросил Антонио у командора, показывая на объёмные сундуки.
– А, это? – улыбнулся Родриго, подошёл к одному из них и открыл. Содержимое заиграло на солнце разноцветными огнями, радуя глаз переливом драгоценных камней. – Это, я скажу, товар более выгодный, – уточнил сеньор и извлёк из сундука один из камней, любуясь его игрой. – На него нет столь строго учёта, как на слитки, и торговцы берут камни даже с большей охотой, чем золото, – сообщил он.
Капитан взглянул на другие ящики, наполненные массивной серебряной посудой, и на свой удивлённый вопрос получил вполне простое объяснение. Закон не позволял испанским губернаторам вывозить из Испании и колоний чеканные монеты, а о посуде речи не было. А потому губернаторы повсеместно пользовались этой лазейкой. Одобрительно улыбнувшись, Антонио оценил богатство, собранное на площади, но вдруг неподалёку от него остановился седоволосый пленник и воскликнул:
– Капитан?! – изумлённо вылупился на сеньора раб.
Дель Бастидас обернулся и, взглянув на невольника, спросил:
– Вы меня знаете? – удивился он. – Что-то не припомню, чтобы мы свами встречались… Хотя ваше лицо мне кажется знакомым, – нахмурился Антонио. Сеньор немного подумал и, похоже, вспомнив человека, самодовольно усмехнувшись произнёс: – Кажется, я как-то захватил ваш корабль неподалёку от испанского побережья? Да, точно! Если мне не изменяет память, это был голландский корабль. Простите, не помню вашего имени…
– Андрис Янсен, – растеряно произнёс раб.
– Возможно, – непринуждённо ответил дон Антонио. – Я не запоминаю имена своих пленников, – несколько надменно проговорил испанец. – Но я тогда продал команду на невольничьем рынке маврам. Каким образом вы оказались здесь?
– В Алжире нас купил капитан Корбо, – уточнил седоволосый, и в его глазах засверкал озорной огонёк.
– Корбо? – удивлённо вскинул брови Антонио. – Но адмирал утверждал, что всех выживших пиратов он повесил, – строго взглянув на голландца, произнёс дель Бастидас.
– К счастью, меня выловил не адмирал, – хмыкнул раб. – Я попал на другой галеон, а узнав, что я находился в плену у Корбо, капитан решил меня продать на рынке Кубы, а оттуда я уже попал сюда, – объяснил Андрис.
– Похоже, корабль Корбо не зря назывался «Поцелуем Фортуны», раз вам удалось выжить, – благожелательно улыбнулся Антонио. – Хотя… Снова попасть в рабство не такая уж и большая удача, – скривился сеньор.
– Как знать… – лукаво фыркнул Андрис. – Пока ты жив, есть надежда на перемены к лучшему. Разве не так, капитан?
– Вы абсолютно правы, – согласился тот.
– Пойдемте, сеньор Бастидас, – пригласил командор. – Пусть эти оборванцы делают своё дело. Им только дай повод. Лишь бы отлынивать от работы, – проворчал дон Родриго и направился с площади. Дон Антонио, провожаемый взглядом раба, последовал за сеньором.
Вернувшись к другим пленникам, разгружавшим подводы, Андрис проговорил:
– Когда мы проходили по склону горы, я заметил у входа в Бока-Чику корабли.
Мужчины, не прерывая работы, кивнули, и один из них недовольно проронил:
– И что с того?
– Это французские корабли. Я думаю, они не зря стоят здесь, – проговорил Андрис.
– Они не пойдут сюда. Им не проскочить мимо форта. Если только они не самоубийцы…
– А если я скажу, что, возможно, совсем скоро мы получим свободу? – улыбнулся седовласый.
– Ну, тогда я предположу, что капитан Корбо вернулся из преисподней… – недовольно пробурчал приятель Андриса, и голландец хмыкнул в ответ.
Командор привёл сеньора Бастидаса к окружённому садом особняку и завёл внутрь. Явно гордясь домом, хозяин провёл капитана по своим владениям, а позже мужчины расположились в гостиной. Господам подали закуски и вина. Перекусив и обсудив текущие вопросы, сеньоры, желая подышать свежим воздухом, вышли на балкон. Отсюда открывался восхитительный вид. Дом находился на возвышенности, и с высоты второго этажа весь город и акватория вокруг него хорошо просматривались. Корабли корсаров так и стояли за естественным скалистым молом, не решаясь нападать, но и не уходили подобру-поздорову. Взглянув на силуэты парусников, чётко выделяющихся на фоне искрящегося моря, командор засмеялся:
– Ждите, ждите! Дождётесь погибели на свою голову! Со дня на день прибудет флот адмирала. Дель Альканис с удовольствием отправит вас всех на дно! – хмыкну дон Родриго.
Капитан в ответ одобрительно улыбнулся, и мужчины чокнулись бокалами. Дон Антонио не стал засиживаться в гостях, а сообщив, что ему нужно вернуться на корабль, поспешил откланяться.
К городу между тем подбирались сумерки. К вечеру всё золото и серебро было аккуратно уложено и готово к отправке в Испанию. Рабы, гремя цепями, поплелись по своим баракам, а освободившиеся подводы, скрипя и громыхая на ухабах, отправились в обратный путь. Командор удвоил охрану ценного груза, на башнях форта поставил дополнительных часовых и приказал не спускать с корсаров глаз. Солдаты, стоявшие в дозоре, при всём желании не смогли бы крепко уснуть, поскольку, как только жара спала, комары хуже всяких пиратов тучами атаковали людей. Проголодавшиеся кровопийцы пищали и жалили часовых, способствуя сохранению бодрости охраны.
Было уже глубоко за полночь, когда из таверны вывалилась шумная ватага моряков. Готовые, наконец, угомониться и отойти ко сну, мужчины расползались по кораблям и домам не в силах расцепить дружеские объятия. Правда, столь крепкие тиски морских волков были вызваны не горячими чувствами, а скорее опасением свалиться, поскольку почва под ногами раскачивалась не хуже палубы корабля в добрый шторм, и добраться до места лишь на своих двоих не представлялось возможным.
Моряков с «Летучего» провожали матросы с других кораблей и даже служивые гарнизона. Несмотря на строгий приказ командора не посещать питейное заведение, солдаты, прознав, что парни с «Летучего» угощают всех, всё же забрели сюда. За подвыпившими товарищами с брига прислали шлюпки, но те всё никак не могли распрощаться с новыми еле державшимся на ногах приятелями.
Как только лодки отчалили, мужчины огласили акваторию неровным пьяным хором, но, оказавшись на корабле, вдруг обнаружили, что забыли в таверне пару товарищей. Гуляки взялись громко обсуждать, что негоже бросать друзей и за ними следует вернуться. Вахтовые с соседних кораблей с осуждающей ухмылкой переглядывались: «Это ж надо было так набраться!» – фыркали они. Пьянство в Испании считалось страшным пороком, но это не мешало гражданам придаваться ему, и владельцы кабаков на доходы не жаловались.
Вскоре с брига вновь спустились шлюпки и, хлюпая вёслами по воде, направились в обратном направлении. В темноте никто не поинтересовался, сколько лодок отчалило и сколько членов команды находилось в них. Но если бы кто-то более внимательно присмотрелся, то смог бы заметить, что с корабля на берег возвращается гораздо больше людей, чем до этого поднялось на борт, а день, проведённый в кабаке, не сильно отразился на состоянии команды «Летучего». Парни на самом деле были практически трезвыми и, лишь коснувшись берега, быстро растворились в темноте. Разделившись на группы, мужчины неслышно двинулись по спящим улицам города и, подбираясь к неприступным стенам фортов, ловко заскользили по скалистым тропинкам.
