Сеньор Альканис буквально лил бальзам на израненное тревогами за дочь сердце дона Бернардо. Отец, с благодарностью взглянув на друга, просто расцвёл.
– Вы и о ребёнке знаете? – поинтересовался он.
– О ребёнке? – удивился маркиз, и, понимая, что эта новость не успела дойти до ушей приятеля, сеньор дель Маркос поник.
– Да, – печально вздохнул отец. – Этот пират не просто обесчестил Эстель. Она бремена…
Адмирал озабоченно нахмурился.
– Да, это неприятный сюрприз, – признал он. – Но от этого я не стану относиться к Эстель хуже, – заверил дон Хосе. – Правда, сами понимаете, дон Бернардо, ребёнка пирата я принять не могу. Как только дитя появится на свет, от него необходимо избавиться.
– Совершенно с вами согласен! – обрадовался сеньор Маркос и признался: – Я и сам уже думал об этом. И как только родится это разбойничье отродье, я намеривался отправить его в любой из приютов. Лишь бы куда подальше.
Удовлетворённо улыбнувшись, адмирал подал руку приятелю, и оба мужчины остались довольны разговором.
Сеньор дель Альканис не собирался задерживаться в Мадриде надолго, адмирала, как всегда, ожидали дела. Но по возвращении маркиз обещал явиться в дом сеньора Маркоса с официальным предложением руки и сердца его дочери. Господа подсчитали, что к тому времени Эстель успеет разродиться, и у адмирала не останется препятствий для нового брака.
Дон Бернардо заметно повеселел. Хотя адмирал был на много старше Эстель, но желание маркиза официально жениться давало отцу уверенность в обеспеченном и спокойном будущем для своей дочери. Барон поспешил поделиться хорошей новостью с любимицей, но не заметил радости на лице девушки. Понимая, что не следует ожидать пылкой любви к человеку, годящемуся ей в отцы, Бернардо постарался убедить Эстель в необходимости этого брака.
– Только став женой такого благородного, богатого и влиятельного человека, ты сможешь наконец вздохнуть свободно. Адмирал своим именем и положением навсегда защитит тебя от досужих разговоров. И для тебя будут открыты все двери! – убеждал отец, и дочь, понимая безвыходность своего положения, уже было согласилась, но тут Бернардо сообщил об условии, выдвинутом будущим супругом.
Услышав, что она должна будет отказаться от младенца, Эстель побледнела и попыталась возразить:
– Отец, но это же мой ребёнок! Я уже чувствую, как он растёт во мне, как он шевелится! – с мольбой проговорила она. – Вот сейчас! Он толкнул меня, – улыбнулась дочь и попыталась приложить ладонь мужчины к месту, где её потревожил малыш. – Вы потрогайте!
Но барон с отвращением вырвал руку:
– Я не позволю этому ублюдку испортить тебе жизнь! – гневно воскликнул он. – Как только пиратское исчадие родится, он тут же покинет мой дом! А когда сеньор Альканис вернётся из похода, ты выйдешь за него замуж! – твёрдо заявил сеньор Маркос и вышел за дверь.
Эстель осталась одна, бедняжку охватило отчаянье. Она уже любила своего малыша: он один связывал её с мужчиной, которого девушка никак не могла забыть. Глаза сеньориты снова наполнились слезами, а душа – тоской. Когда дом сеньора Маркоса навестила сеньора Кастильо, Эстель конечно же сообщила подруге о решении отца, и графиня попыталась повлиять на дона Бернардо. Терпеливо выслушав женщину, сеньор Маркос возразил:
– Сеньора, я высоко ценю ваше мнение, – сухо поджал губы барон. – Но я мужчина, и, возможно, поэтому мне сложно понять, как можно привязаться к ещё не родившемуся ребёнку, тем более зачатому таким отвратительным образом, – возмутился он. – Я знаю, вы умная женщина и согласитесь: другой возможности у Эстель так удачно выйти замуж не будет! Вы много знаете господ, готовых взять замуж не просто бесприданницу, а девушку с испорченной репутацией? Да ещё и пиратом! – перешёл в наступление капитан-лейтенант, и никакие увещевания и доводы сеньоры Кастильо не смогли убедить дона Бернардо в обратном.
Все в доме заметили, как после разговора с отцом Эстель поникла, словно цветок, оставшийся без воды. Глаза девушки потускнели, она почти перестала улыбаться, и чем ближе приближался срок рождения ребёнка, тем печальней становилась бедняжка. Фиделина старалась окружить любимицу заботой и вниманием, но не пыталась спорить с господином. Однажды дуэнья случайно заметила уединившуюся в уголке сада Эстель. Сеньорита задумчиво гладила свой огромный живот, печально разговаривая с малышом:
– Что, мой маленький, не торопишься появляться на свет? И правильно. Нам не позволят быть вместе. Нас навсегда разлучат с тобой. Я никогда не услышу твой смех и не увижу первый шажок. Ты не скажешь мне «мама», – заплакала она. – За что мне выпала такая судьба? Я не могу быть с твоим отцом, и даже его ребёнка меня лишают.
Растроганная Фиделина закусила губу. Ей было безумно жалко подопечную, дуэнья была искренне привязана к Эстель и, надеясь всё же растопить сердце отца, неожиданно для себя она решительно направилась к господину. Но гордый сеньор, не желая слушать глупую женщину, рассердился и выставил её за дверь. Поссорившись с хозяином, Фиделина ходила по дому притихшая, напоминая безликую тень. Дуэнья не удостаивала господина взгляда, а только однозначно и бесстрастно отвечала на его вопросы и пожелания: «Будет исполнено, сеньор», «Как скажите, сеньор», «Хорошо, сеньор».
Ощущая себя злобным тираном, дон Бернардо видел, как с каждым днём в доме нарастает напряжение. Сеньор кожей чувствовал осуждающие взгляды слуг, но, несмотря ни на что, оставался непреклонным.
Через неделю ребёнок всё же запросился на свет. Роды проходили тяжело. Бедная Эстель почти сутки изнемогала от схваток. Сеньор Бернардо взволновано ожидал, когда бедняжка избавится от бремени, и бесконечно расспрашивал лекаря, когда закончатся мучения Эстель. Доктор, сетуя на крупный плод, только пожимал плечами.
– Я своими руками придушу этого гаденыша, если он убьёт мою дочь! – злобно прошипел барон, и Фиделина, боязливо взглянув на господина, беспомощно всхлипнула.
Бернардо не в силах больше слышать стоны дочери удалился в кабинет и, ожидая известий, нервно курил. Вскоре в комнату залетела сияющая дуэнья и сообщила, что Эстель успешно разродилась, и у неё мальчик!
– Меня не интересует, кто родился, – недовольно фыркнул новоиспечённый дед. – Лучше скажи, что с моей дочерью?
– Всё хорошо, сеньор. Она очень устала и сразу уснула, но доктор говорит, что с ней всё в порядке. Только ей нужно сейчас хорошо питаться и не волноваться. Она потеряла много сил…
Поднявшись с кресла, Бернардо направился в комнату дочери. Девушка выглядела совершенно изнеможённой, на лбу от слабости у бедняжки выступали капельки пота, а сама она впала в забытьё. Отец ещё раз взглянул на бледную Эстель, и ненависть к ребёнку, которого сеньор считал виновником всех её бед, всколыхнулась в его сердце с новой силой.
– Пошлите за экипажем, – приказал слуге сеньор Маркос. – Фиделина, готовь ребёнка.
Сердито взглянув на господина, дуэнья молча направилась в комнату, куда уже успели унести малыша.
