– Мне этого вполне достаточно, – невозмутимо ответил сеньор. – У меня были женщины, которые любили меня. А сам я испытывал к своим жёнам только привязанность, – признался адмирал и, взглянув своими холодными глазами на девушку, уточнил: – И не могу сказать, что наш брак был несчастливым.
– Как? И вас не волнует, что я не люблю вас? – поёжилась Эстель под взглядом мужчины.
– Почему меня это должно волновать? – хмыкнул сеньор. – Знаете, сеньорита, если бы вы побывали в моём доме, то смогли бы увидеть великолепные произведения искусства: картины великих мастеров, античные скульптуры и много чего ещё. Среди них есть особо любимые. Я готов подолгу любоваться ими, и, наслаждаясь их красотой, я не беспокоюсь, что они не испытывают ко мне тех же чувств. Главное – они принадлежат мне…
– Так я для вас просто вещь, которой вы мечтаете обладать?! – с возмущением поняла девушка.
– Ну, не так категорично, – возразил адмирал. – В конце концов, женщина всегда должна принадлежать мужчине. Сначала она находится под властью отца, а потом переходит под власть мужа, – констатировал сеньор, и Эстель нечего было возразить. Да, таковы правила и обычаи, царящие на земле, и никто не в силах их изменить. – А потому вам следует подчиниться, – заключил дель Альканис.
– Я никогда не откажусь от своего сына! – вдруг твёрдо ответила сеньорита. – Поэтому вам следует поискать себе другую невесту.
– А мне не надо другую, – хищно улыбнулся адмирал. – И я привык добиваться того, чего хочу, – проговорил сеньор, и от немигающего взгляда маркиза по спине Эстель поползли холодные мурашки.
Неожиданно девушка ощутила себя беспомощным кроликом, которого планирует заглотить голодный удав. Явственно осознавая, что этот человека способен на любые, даже самые страшные преступления, она невольно сжалась от страха. Бедняжка глядела в бесстрастные глаза сеньора, и рассказы о зверствах конкистадоров уже не казались ей столь фантастичными. Эстель охватил ужас. Она вдруг поняла, какая опасность грозит её сыну. «Ради своей цели адмирал не остановится ни перед чем», – пронеслось в голове, и в тот же миг мать почувствовала, как силы и уверенность возвращаются к ней. Сердце наполнилось отвагой, а страх перерос в решительность. Наверное, так ощущает себя разъярённая львица, защищающая своего львёнка, и Эстель тоже готова была вцепиться в горло любому, кто решится нанести вред её ребёнку.
– Это ваш каприз? – зло ухмыльнулась девушка. – И вас не останавливает, что все будут осуждать вас? Вы готовы взять замуж опороченную невесту?
– Не беспокойтесь, сеньорита. Я смогу заткнуть рты всем сплетникам. И потом, я знаю, вы не виноваты, в том, что случилось.
– Вы в этом так уверены? – вдруг с вызовом взглянула Эстель и, вспомнив, как рассказав правду, оттолкнула от себя предыдущего жениха, решила добить честностью и высоко светского гордеца. – А если всё было совсем не так? Если на самом деле я была любовницей пирата? По своей воле! – насмешливо улыбнулась сеньорита, с удовольствием замечая, как от лица адмирала отхлынула кровь. – А если я скажу, что любила капитана Корбо?! Да я до сих пор люблю его! И мечтаю только о нём!
Сеньор сжал зубы, и в его глазах засверкала злость. Было видно, как задрожали ноздри мужчины, и Эстель показалось, ещё немного, он взорвётся, наговорит ей грубости и уйдёт. Но неожиданно адмирал успокоился и, сощурившись, смерил её взглядом. Внимательно разглядывая девушку, дон Хосе раздумывал, правду ли она сказала? Вспоминая человека, назвавшегося Мигелем, маркиз осознал: этот проходимец, который произвёл впечатление даже на него, вполне мог вскружить голову глупой девчонке. Он замечал, какие взгляды бросали на пирата женщины и, в том числе, жена и дочери губернатора, когда они наведывались в дом сеньора. «Но зачем она призналась?» – недоумевал адмирал, и вдруг его осенило. Он догадался о желании девушки разозлить его и заставить отказаться от женитьбы. Усмехнувшись детской наивности глупышки, маркиз спокойно ответил:
– У вас не получится вывести меня из себя. Даже если то, что вы сказали, – правда, вы всё равно будете моей, – с превосходством взглянул на Эстель адмирал. – А ваше признание только вселяет надежду, что вы и мне вскоре ответите взаимностью, – предположил мужчина и, заметив гневный и протестующий взгляд сеньориты, искривился в высокомерной улыбке. – Раз вы, не успев толком познакомиться с сеньором Альваро, смогли влюбиться в него, а позже страстно увлеклись пиратом, да ещё настолько, что забыли о чести, то это говорит, что вы, как все женщины, легкомысленны! – пренебрежительно хмыкнул дон Хосе. – А потому, когда вы окажетесь в моей власти, вы так же быстро привыкните и ко мне. И думаю, вскоре начнёте испытывать привязанность, которая позже перерастёт в любовь, – заключил адмирал.
Осознавая, насколько серьёзный противник перед ней, Эстель растерялась. Всё внутри у неё протестовало, и она не могла согласиться с, казалось бы, безапелляционными доводами сеньора:
– Вы совершенно неверно понимаете те чувства, которые я испытывала к Альваро и капитану Корбо, – ответила девушка. – А для того, чтобы я испытала симпатию к вам, совершенно недостаточно иметь просто власть надо мной.
Адмирал вновь усмехнулся и свысока посмотрел на собеседницу:
– Не забывайте, сеньорита, ваш отец далеко не молод! Кто защитит вас, когда его не станет? – желчно улыбнулся он, и у Эстель замерло сердце. – Не рассчитываете же вы, дорогая, что ваш пират примчится за вами? Этот Корбо давно забыл о вас! Сколько бестолковых баб попадает ему в руки, – решил ударить побольнее маркиз. – Поэтому вам стоило бы подумать о будущем, – назидательно посоветовал он и едко поинтересовался: – Как вы собираетесь содержать себя и своего сына, когда не станет вашего отца? Пират на пару с доном Касадо разорили вашу семью, а посему выбор у вас не большой. Или вам предстоит сделаться содержанкой сеньора Альваро или другого сеньора подобного ему, или стать моей женой, что, согласитесь, более достойно и надёжно. Но и в первом, и во втором случае вам придется что-то решать с ребёнком. Я знаю наше общество… – словно змей прошипел адмирал. – Ни один уважающий себя сеньор не станет терпеть чужого ублюдка в своём доме. Доме, который оплачивает он, грубо и однозначно выразился маркиз. – А потому я предлагаю не доводить до крайности, а решить вопрос сейчас. Вы сможете отправить сына в хороший пансион, где он ни в чём не будет нуждаться. Я всё оплачу. Так же оплачу его дальнейшее обучение, например, на врача. А после он отправится в Новый свет и будет свободно там жить. Все равно взрослые дети покидают своих родителей, так пусть это произойдёт теперь, а не через двадцать лет, – проговорил мужчина, замечая, как побледнела Эстель. – Не отвечайте сейчас, – заметив, что девушка собралась возразить, перебил он. – Я даю вам время подумать. Когда вы всё спокойно взвесите, то поймёте: я прав, и моё предложение – это лучший выход для вас, сеньорита. А вскоре новый ребёнок заставит вас забыть о старом грехе, и вы сами не захотите вспоминать о нём, – уверено закончил адмирал.
Сердце Эстель испугано затрепетало. Слова сеньора казались разумными. «Вдруг маркиз сможет убедить отца, и он согласиться? – тревожно размышляла она. Холодный взгляд адмирала безжалостно охватывал разум и волю, словно душил её, и Эстель чувствовала, у неё не хватает ни сил, ни слов возразить мужчине. Только внутри всё существо любящей матери отчаянно сопротивлялось, но сеньорита с прискорбием понимала: весь мир ополчился против неё. И как ей в одиночку защитить своего малыша? Эстель поникла, и дель Альканис, удовлетворённо наблюдая за переживаниями бедняжки, абсолютно уверился в скорой победе.
