— Хорош, – озвучила Марша мои мысли.
— В своей стихии.
Я чувствовала пристальный взгляд Марши сбоку — щека начала гореть.
– А ты не в своей стихии? Разве это не то, чем наслаждаются все сиры? Зиму назад ты была бы внизу.
— Ты тоже, -- кивнула я на зал, где одной большой группкой стояли Маршины прихвостни. – Здесь, а не там. Реки текут, времена меняются, – через высокие витражные окна второго яруса была хорошо видна улица – заснеженная поземка стелется по мостовой, одетые в меховые полушубки горцы с мешками за спинами, дети обмотанные наспех, примотанные вязанными шалями к груди дородных невысоких мистрис. Котомки горцев весело смеясь потрошили городовые из охраны, на снег сыпались котелки, миски, ложки, мешочки со специями, нехитрый скарб, собранный в дорогу. Значит, Ратуша уже довела приказ до исполнителей.
Слева плакала цитра, журчали фонтаны, слышался звон бокалов, негромкий смех. Молодежь наслаждалась, развлекаясь. Справа от нас, отделенная только тонким слоем стекла, текла совершенно иная жизнь – горцы ползали по мостовой, собирая куцые пожитки в сумки. Охрана смеялась. Падал снег.
– Отребье, – сморщила нос Марша, проследив за моим взглядом. – Сейчас наводнят город, принесут заразу, и так уже на улицах не проехать.
– Жить хотят все, – я крутнула полупустой бокал между пальцами. – Высшие, горцы, аларийцы, мирийцы… твари… все просто хотят жить…
– Последнее время ты пугаешь меня, Блау. Такие глубокие мысли тебе не свойственны…
Я фыркнула и кивнула в угол зала. Там, под небольшим защитным куполом группа девчонок разучивала плетения из общемедицинского курса.
– Полагаю, факультатив в Госпитале не справится с наплывом желающих, – Марша прищурилась. – Все слабые заучки захотят повторить твой путь… Как встретили? Было очень плохо? – она резко сменила тему.
– Терпимо, – я поморщилась, вспоминая, как в самом начале, даже не смотря на демонстративную поддержку Кантора, от меня шарахались почти все одноклассники. Как будто я буду прямо тут с обеих рук, направо и налево кидать чары. – Тиру место в Столице, среди политиков и интриганов.
– Это твое, – Фейу вытащила из внутреннего кармана тщательно свернутую змейку. – Свидетели и Учителя настояли на дополнительной проверке, дважды, – протянула она язвительно. – Артефакт не показал ничего…
Я молча кивнула, поблагодарив.
– Сир Блау оформил патент на изобретение?
– Конечно.
– А…
– Все вопросы к дяде, – я устало передернула плечами.
– Школьный целитель просил передать, что ещё пару таких всплесков, и ты потеряешь круг, Блау. В лучшем случае, – выдала Марша спокойно, но темные глаза смотрели тревожно.
– Знаю, – целитель не сказал ничего нового.
– Круг, Блау! – она развернулась ко мне так резко, что юбки ханьфу взвихрились вокруг ног, а вино почти выплеснулось из бокала. – И все ради Ву?! Может уже пора остановиться?!
– Фейу, – интонации стали морозными, но Марша не вняла предупреждению.
– Что? Скажешь не так? Ах, Ву потеряет репутацию, хотя их Глава сам перешел к Хейли, и до сих пор обсуждают, как Хейли обошли Блау!
– Фейу!
– Нужно поправить репутацию сире? Ты готова договариваться даже со мной, – она поставила бокал на круглый столик рядом с резким стуком. – И Бартуш! Конечно, зачем договариваться? Сейчас это уже не нужно, его слово не имеет веса, ты сделала всё, чтобы на его фоне проблемы леди Ву казались смешными! Теперь не у Ву, а у Бартуша нет репутации!
– Марша! – я выдохнула резко и улыбнулась тем, кто поднял головы снизу, мы начинали привлекать внимание. – Просто заткнись.
– Ву, Ву, Ву, – пыхтела она, но сбавила тон. – Что такого в этой Ву?
– Ревнуешь?
Марша поперхнулась воздухом от гнева.
– Дура! Ты подставилась из-за неё, и если бы не Тир…
– Ничего бы не было, – парировала я вяло.
– Дисциплинарное взыскание, – прошипела она довольно. – И совет Школы найдет причину, я тебя уверяю. На ковер к Старшему Наставнику завтра. Наставник по боевке просил тебе передать, что тебе придется пересдать экзамен за второй класс, прежде, чем ты будешь допущена к выпуску, – добавила она саркастически.
– Переживу.
– Блау!
– Что? – я развернулась так, чтобы видеть её глаза. – Это Школа. Просто Школа. Закончим, сдадим экзамены или не сдадим, ничего не изменится, мир не рухнет. И потом, твои выводы не верны, – я отпила из бокала – вода нагрелась и стала теплой на вкус – мерзость. – Помнишь старика-философа, которого в первом классе попросили за излишние возлияния?
– Цу Цу?
– Цу Ци, – поправила я со смешком. – Плох тот результат, который позволяет достичь только одной цели, – процитировала я одну из его любых фраз.
– Му придется сменить Школу, – констатировала Марша.
Я кивнула, это было очевидно. Насчет Бартуша я была не уверена, но то, что отношения между Кланами окончательно испортятся – вероятнее всего. Они присылали брачный контракт, мы отказали. Аксель, если не соврал, навалял всем их родичам со второго по восьмой курс. Дядя… дядя уже вызывал Главу на Совете и победил. С какой стороны не посмотри – Бартушам не стоит, просто не стоит выходить против Блау. Но… то, что они оставят всё как есть… вряд ли.
– Такого, – Марша выделила это слово, – они не заслужили… как бы ты не хотела прикрыть Ву… ты перешла черту…
– Самоуверенность никого не доводила до добра, – я нашла глазами фигуру Данда. – Если Му умеет думать, и извлекать опыт, он должен быть мне признателен.
– Признателен? – саркастично переспросила Марша и хлопнула в ладоши пару раз. – Блау, это просто нечто!
– Признателен, – твердо кивнула я в ответ. – Он жив и ему даже не потребуется целитель. Нужно уметь признавать собственные ошибки. Первое – оскорбление сиры, без повода. Если бы не желание выслужиться, и способность думать, я бы просто не смогла вызвать Му. Он подставил всю семью. Думай, что говоришь, – я щелкнула кольцами. – Второе. Никогда недооценивай слабого противника. Третье. Му тренирует Наставник по боевке, значит собирается в одну из Академий. То, что случилось с ним сегодня, это просто легкая шутка по сравнению с тем, что ждет его там. Побеждает и выживает сильнейший. Нашим миром правит сила. Аксель, пока его не отправили в Корпус, дрался каждую декаду первый и второй курс. Да и сейчас, – я тоскливо вздохнула, вспомнив про брата, – постоянно попадает в карцер. Или ты или тебя. Лучше пройти этот урок сейчас, – добавила я почти беззвучно. И… дураков не жаль.
Внизу у входа началось оживление, сразу три юных сиры, с отливающими темной рыжиной волосами, припорошенными снегом, пытались зайти внутрь. Их не пускали.
– Какая смелость, – пробормотала я.
