– Поединок. За оскорбление чести и достоинства…
– Но за что? – взвыл юнец, держась за щеку. – Я молчал!
– Именно за то, что молчали, – выдала я причину, всесторонне обдумав вопрос. Трое хватит или нет? Я оглянулась по сторонам, рассматривая лица – кто следующий. Многие резко отшагнули назад, а Ремзи… Ремзи заржал, запрокинув голову, сразу нарушив торжественность обстановки. Умеет он превратить в фарс всё, что угодно. – Зикерт? – Я вздернула бровь. – Не стоит так явно демонстрировать издержки воспитания.
– Возможность обсудить вопросы воспитания появится очень скоро, леди. На поединке, – резко вставил Хейли и взмахнув изящной кистью, отправил всех на выход. Фей послушно потрусила в толпе, низко опустив голову.
Псаков Хейли – я нахмурилась, но Кантор понял не правильно.
– Достаточно, – прошипел он мне в ухо с широкой улыбкой на публику, жестко зафиксировав локоть. – Хватит.
– Леди Фейу, – короткий поклон Марше, – вас не затруднит трижды быть представителем вызвавшей стороны…
– Нисколько, леди Блау. Сочту за честь, – Фейу с улыбкой обернулась в сторону троицы с пылающим щеками.
– Поединок через день после круга с сиром Хейли. Трое подряд. Школьный полигон, – озвучила я условия. Класс сразу загомонил – три поединка в день, это не запрещено, но… так никто не делал.
Тир отчетливо скрипнул зубами и потащил меня на выход, в коридор.
– Что ты творишь? – Кантор дернул меня за запястье, развернув к витражным окнам. Щелкнул пальцами, бросив купол. Я подарила успокоительный взгляд Каро, который не отставал – не лезть, всё хорошо. – Что ты хочешь сделать? Всё равно кто, не так ли? Не эти трое – подошли бы любые другие? Что ты хочешь сделать, Вайю?
– Всё равно кто, – спокойно подтвердила я, вытащив руку. – Не эти трое – подошли бы любые другие, но подошли – они, – добавила с улыбкой. Улов был хорош.
– Это смешно? Пятый, четвертый, четвертый, против третьего в один день, это смешно Вайю? Это правильно? – Кантор сердито сдул со лба косую челку и прищурил глаза. По-настоящему рассердился. – Что ты хочешь сделать?
– Сотрясти Предел до основания, – ответила я совершенно честно. – И что такое «правильно»? Этому учат всю жизнь, поступать так, как правильно, но правильного варианта нет, Кантор. Его просто не существует.
– После шестого круга, вызвать на поединок кого-то пятого или четвертого, это действительно уже не слишком ошеломляет. Ты возомнила себя воительницей Мары? – рявкнул он. – Я не понимаю, куда смотрит сир Блау, если бы твой брат был здесь…
– Но моего брата здесь нет. Потому что правильно отправлять детей учиться в Корпус на десять зим или в Академию, подальше от дома. Потому что правильно, что я вижу брата раз в зиму, и то не всегда, – добавила я язвительно. – Правильно – это подчиняться Старшим без звука, не так ли Кантор? Потому что нас этому учили, потому что Старшие не могут ошибаться?
– Что ты несешь?
– А они могут ошибаться. Они, так же как и ты, – я ткнула пальцем в грудь Тира со всей силы, – пытаются сделать «правильно» и ошибаются. Старшие не безгрешны.
– Вайю!
– Правильно подчиняться Империи, правильно, что Юг стоит на коленях, и скоро на колени поставят Север… но ведь это правильно, Кантор? Правильно стоять на коленях, подчиняясь решению императорской длани? Догмы, догмы, догмы…, – меня уже несло, – … кругом догмы. Третий круг не может победить шестой, нельзя перепрыгнуть круг после двадцати, зимой идёт снег, а светило встает на западе…
– Вайю! Что ты несешь?!
– Правильно, что Управление подчиняется тому, в чьих руках управляющая печать, не так ли, Кантор?
– Печать у Императора…
– Точнее у того, в чьих жилах течет императорская кровь, – добавила я въедливо. – Хотя бы капля…
– Это крамола…, – Тир резко оглянулся на менталиста. Купол тишины не внушает доверия?
– Крамола – это считать, что они не люди, Кантор, – я стряхнула руку и развернула его лицом к ничего не понимающему Каро. – Смотри. Это – человек, Высший, такой же, как ты и я. Не менталист, не дознаватель, че-ло-век, в первую очередь!
Кантор посмотрел на меня, как на безнадежно больную.
– Смотри, я сказала! – рявкнула я. – Что правильно? Правильно держаться от дознавателей подальше? Правильно? Так тебе говорят? Так говорят Старшие? А почему? Почему? Потому что это правильно. Потому что это – догма, потому что так…
– … принято, Вайю. У нас есть правила…
– В жопу правила, Кантор, – я выдохнула – он так ничего и не понял. – Мне не нужно рассказывать, как у нас закрепляются правила – кровью, и как управлять общественным мнением…
– Вайю! – плебейских ругательств Тир не переносил.
– В жопу правила, Кантор! – повторила я с отчетливым удовольствием. – Не правила будут решать жить тебе или умереть, а люди! Не правила пошлют тебе в спину стрелу или заложат плетения! Люди! Одна засушенная в камень лепешка или две, положенная тебе в день, если повезет оказаться в тюрьме – это тоже решат не правила, а человек. Каждый раз решают люди. Он решает, Кантор, – я снова кивнула на менталиста. – Он будет решать, а не правила.
– Правила решают, – снисходительно протянул Тир. – Управление подчиняется…
Я разозлилась так, что у меня потемнело в глазах.
– Он будет решать, – выдохнула я со свистом. – Отправить сообщение сразу или помедлить пять мгновений, выпив чаю. Он будет решать – подать сигнал или закрыть глаза на доли мгновения –показалось.
– Вайю, – Кантор мягко и добродушно похлопал меня по плечу. – Иногда ты рассуждаешь как ребенок. Ничего не зависит от него. Твой менталист просто песчинка в системе, и не может изменить ничего. Мы рождаемся, растем и умираем, подчиняясь правилам, Вайю. Так устроена жизнь.
– Один менталист – да. Одна песчинка выиграет мгновение, сколько выиграют десять песчинок? Сто?
– Нельзя изменить систему.
– Верно, – я кивнула. – Поэтому её нужно разрушить.
– Сотрясти до основания, – добавил Кантор с ехидным смешком.
– Сотрясти тут, – я постучала ему по виску кончиком пальца. – Невозможное – возможно, Кантор.
– Что ты пытаешься сделать? – посерьезнел он. Неужели начал думать головой?
– Что может сделать песчинка? – хмыкнула я. – Система прогнила. Опоры фундамента рухнут – это просто вопрос времени, и погребут всех под собой. – И я не собиралась просто ждать, пока это случится.
– О да, и три поединка подряд в провинциальной Школе – это просто великая революция…
– Десять зим, Кантор. Через десять зим каждый из этого класса займет своё место, уготованное ему… по правилам. Каждая песчинка займет свое место в системе.
– Песчинка, Вайю…
