– Я сняла немилость, – повторила я отчетливо.
– Как? – наконец-то Старик подал голос.
– В Храме. Милостью Великого.
Алариец захохотал. Хрипло, каркающе, откидывая назад седую голову. Конь занервничал, переступая копытами – шум рядом райхарца нервировал.
– Забавно, правда? Милость одного Бога снимает немилость другого, – улыбнулась я в ответ.
– Мисси…, – почти простонал Старик, – Великий не снимает немилость уже зим пятьсот как…
– Снимает, – я пожала плечами. – Ваша информация устарела…
– Снимает… устарела…, – Старик снова захохотал, – … увидеть бы их морды… сняла немилость… а-ха-ха-ха… пошла и сняла немилость… просто пошла и сняла… я хочу видеть Совет, когда они это узнают…
– Они удивятся?
– Удивятся? Удивятся?! О, да…, – он никак не мог успокоиться. Я терпеливо ждала, успокоительно почесывая коня за ушком, прислонившись лбом к теплой шее. Мне ласково фыркали в ухо и ерошили мягкими бархатными губами волосы – он начал жевать косу – хочет вкусненького.
– Т-ш-ш-ш, мальчик, я принесу с кухни, – я поцеловала его в нос и аккуратно забрала у него закуску, вытащив кончик косы изо рта.
– Мисси, Ликас ещё не знает? – Старик с предвкушением потер руки.
– Не знает.
– Не знает! – Старик снова захохотал.
Наставнику я сказать ещё не успела, но сомневаюсь, что он будет смеяться так же.
– Мне тоже кажется это очень смешным, – я переложила скребок в другую руку и продолжила тщательно чистить райхарца. – Высокомерие аллари, которые считают, что только они способны снять последствия печати Немеса.
Смех Старика резко прервался.
– Аллари, которые считают всех ниже себя. Великого, который не одаривал милостью уже пятьсот зим, менталистов, которые только и способны, что ходить по краешку изнанки, не в силах постичь круг…
– Мисси…
– Меня, которая не должна быть в состоянии понять, что вы хотите. Ведь вы этого хотели? Чтобы я пришла, попросила, и аллари великодушно сняли бы немилость, ведь змей – это ментальная проекция. Кому, как ни аллари, знать, как можно бороться с такими вещами.
– Мисси…
– Я не права? Вы не этого хотели?
– Поговорите с Ликасом, мисси. Он ваш Хранитель, и никто не будет вставать между вами, – Старик тихо вздохнул. – Просто поговорите с ним.
– Поговорю, – пообещала я, переложив скребок в другую руку, чтобы почесать коня за ушком – он настойчиво тыкался в руку и выгибал шею, красуясь. – Когда он перестанет от меня бегать. Поговорю непременно.
– Мисси… ему сложно. С одной стороны – Совет…
– … с другой – я… но последнюю декаду, как приехал табор, Наставник ведёт себя странно…
– Мисси, – Старик перестал делать вид, что работает и поднял голову так, чтобы видеть мои глаза. – Табор здесь не причем. Как у вас проходит день, мисси? Утро начинается с чернокафтанников, день вы с ними – и ни на шаг, вечер и даже ночь, – алариец хмыкнул.
– Это не я привела их в поместье и… , – понимание осенило. – Я стала уделять меньше внимания аллари…
– Вообще не уделяете, мисси, – рубанул Старик. – Раньше, когда была проблема, куда вы всегда бежали?
– К аллари, к Нэнс, на конюшни и… к Ликасу, – закончила я тихо.
– А теперь? Теперь у вас есть «свои менталисты», – выплюнул Старик презрительно и резко провел скребком несколько раз по и так лоснящейся до шоколадного блеска шкуре. – Теперь вы бежите к ним.
– Они уедут…
– Уедут, – качнул он седой головой, – а аллари останутся. И запомнят. Даже сейчас не все способны спокойно переносить их присутствие рядом.
– Ликас убрал тех, кто не переносит менталистов…
– Мальчик занят. Всю декаду он убеждает Совет по-одиночке, уговаривает, объясняет, ручается за вас, а вы – мисси?
– Что я? Сказали – убрать змея – войдешь в круг!
– Но немилость нельзя было снять! – Старик с остервенением отбросил скребок в сторону. – Вы должны были убедиться, что не сможете сами…
– … прийти к аллари, и вы бы сделали одолжение. Так? Нужно было говорить прямо, – я сердито сдула локон со лба. – Я не понимаю так сложно. Была немилость – плохо, сказали снять – сняла – плохо!
– Вот поэтому Совет – против, – темные глаза аларийца ехидно сверкнули. – Вас нельзя контролировать, мисси, вы постоянно переворачиваете небо и землю местами, а то, что нельзя контролировать…
– … представляет угрозу, – протянула я задумчиво.
– Покажите, что вы готовы слушать и слышать, что готовы учиться и следовать правилам, – проговорил Старик с жаром.
– Но я не готова, – ответила я честно, – пока не знаю правил.
– Не нужно следовать! По-ка-жи-те, – простонал алариец.
– Мне нужны ответы на мои вопросы. Простые вопросы, ничего тайного. Я просто хочу понимать, с чем имею дело.
– Спрашивайте, мисси, – Старик устало вздохнул. – Если смогу – отвечу. И… поговорите с Ликасом. Вы должны действовать сообща, вы и Хранитель – одно целое, и чем раньше вы это поймете, тем лучше.
– Поговорю, – кивнула я твердо.
– Спрашивайте.
– Что значит «закрыть круг»? Как закрывают круг у аллари обычно, и что нужно сделать, если кто-то хочет войти? – выпалила я торопливо. – Численность Совета табора? Совет един для всех аллари, или для каждого табора свой? Кто входит в Совет? Что аллари не поделили с горцами, и почему вы никогда не ходите караваном через земли общин? Как мне забрать Нэнс обратно, и почему на самом деле в табор увели девочек?
– Мисси! – Алариец протестующе замахал руками и добродушно улыбнулся. – Помедленнее и по-порядку. По одному вопросу за раз.
– Круг, – определилась я с самым важным.
– Хорошо, в ногах ума нет, – Старик пошаркал в сторону своей каморки и поманил меня за собой, – идемте, мисси, идемте.
***
Геба я нашла в ученической мастерской. Дядя выделил ему комнату рядом со своей, обвешанной рядами защиты, артефакторной, куда не было хода никому, даже мне.
Гебион обтачивал заготовку. Очки в широкой кожаной оплетке с подсветкой, пятна смазки на щеках, высунутый от усердия язык и искры, которые летели в разные стороны от точильного круга – портрет истинного артефактора.
Я прошла тихо, на цыпочках, чтобы не мешать, и встала так, чтобы он меня увидел. Геб даже не повернул головы, подняв вверх два грязных пальца привычным жестом – ждать пару мгновений. Я выбрала стул почище и села.
– Вайю, – Геб закончил и выдохнул облегченно, сверкнул мне радостной белозубой улыбкой, вытирая пальцы ветошью.
– Ты быстро покинул наше общество после ужина, хотела поговорить, – хмыкнула я.
