Перехватывает меня маркиз остервенело и уносит в палатку. Сердце колотится, как у зайца. Ночь не бесконечна, а как хочется продлить время этого таинства и скупой радости. Отрыва и распахнутой души. Помните меня такой, а не другой… Не черной, не купающейся в крови, не злой, не упивающейся смертью бестией.
Полог накрывает, закрывая от мира внешнего. Звуки стихают. Эрих укладывает на мягкую перину и сверху нависает.
– Не отдам тебя никому, – шепчет. – Никогда никому не отдам. И на войну ты не пойдешь. Нечего тебе там делать. В тылу будешь, с обозами и ставкой.
Лезет целоваться. Отталкиваю. Не отстает. Применяю силу.
Маркиз с ошалелыми глазами лежит с боку. Лишь на миг повернулась, чтобы убедиться, что понял меня верно.
– Я не твоя, – шепчу, возвращая равновесие. – И не его. Когда мы победим, я уйду в свой мир. Здесь я чужая.
– Ты раб? Как и мой дед?!
– Хотела, – признаюсь. – Но не вышло. Я просто из другого мира. Не нужно ко мне привязываться и гибнуть за меня не нужно. Искренне желаю вам жизни, но для этого нужно бороться. Для этого я здесь.
– Почему ты такая?
– Мое сердце разбито и его уже не собрать, ни одному человеку.
Снаружи смех игривый. Лагерь ожил после наших плясок, расшевелился. Поднялась, вышла, оставив Эриха с носом. И жалко его, и злюсь. Все испортил. Или сама виновата?! Слишком сильно влюбила его в себя?
Иду, куда глаза глядят. Смеются эльфы, слышу голос Лаэля. Сложно распознать, но это практически на уровне интуиции. И точно он с Алариэль, да еще и глав клана собрал в своем кругу у костра обособленного.
Меня увидели, поднялись все, поклонились. Я тоже поклонилась в ответ. Мило так все и вежливо.
– Спасибо вам, эльфы добрые, – говорю, а у самой слезы наворачиваются.
– Нечисть одолеем, скажешь, а пока не благодари, Валерия, – пропел один из принцев.
Кивнула, дальше пошла. Лаэль со мной поспешил. Смотрю на него, он на меня. Глазища такие преданные, как у щеночка. Остановилась, чувства переполняют. Слева Алариэль подоспела, смотрит виновато. Коза, чуть миссию не провалила. Как же люблю вас. И зачем полезли со мной…
– Обнимитесь уже, – шепчет мне феечка с макушки. – Грымзы тоже бывают добрыми.
– Прихлопну при первой же возможности, – шипит эльфийка. – Бойся, мошка говорящая.
Прыскаю. Подхватывают. Обнимаю их. Прямо в охапку сгребаю две тоненькие фигурки и к себе.
На бревнышке присела, отправив парочку отдыхать. Расчувствовалась. Да не тут–то было. Голос Наэля услышала и этой, хитрой Шейлии. Лежат под веткой густой и думают, темень накрыла их. Зашуршала, приближаясь, стали шептаться.
– По–моему назовем, – шепчет горная эльфийка.
– А если мальчик?
– В нашем роду первая всегда девочка, – настаивает.
Ребенка они ждут… Сердце взвыло. Ретируюсь, чтобы идиллию не нарушать. Феечка вылетает из волос, пересаживается на плечо к уху.
– А ты чего ревешь? Лера? Ревешь чего? То смеешься, то ревешь. Не надоело слезы лить? Живы же они все.
– Война, моя хорошая, война.
– А ты не люби их никого, терять легче.
– Да что ты знаешь. Или, правда разум коллективный? М?
– А вот не надо древнюю слушать. Да, любая спасенная феечка – все равно я. Но я единственная и одна. Нет никакого коллектива.
– Странная ты, – произнесла я и усмехнулась горько. Шагаю, где потемнее, подальше ото всех. Особенно от Эриха. Злюсь на него, не зная почему. Не о том он думает.
– Это я–то странная?! – Пищит в ухо мелочь крылатая. – Мало того, что с мира другого, так еще и старше всех тут вместе взятых.
– Пальмира старше.
– Да она по сравнению с тобой младенец, – заявляет. – Ауры я читать умею. Ты когда родилась, мира еще этого не было. И не надо пыльцой меня запудривать.
– Откуда такая информация? Тебе самой сколько?!
Замялась вдруг феечка. А у меня в груди стало стремительно холодеть. Беру ее на ладошку. Послушно идет. Вроде ничего не изменилось. Всматриваюсь в личико маленькое, кукольное. А что это ты надулась, кроха?!
– Не злись на феечку, – выдает существо. – У меня кроме тебя никого нет. Все прихлопнуть хотят.
– Окажешься на поляне Счастья, – отвечаю ей ехидно, усаживаясь на травку.
Молчит. Смотрит пристально. Но вскоре меняется в лице.
– Правду хочешь? Хочешь? Точно хочешь? А уложится в твоей голове? Вот жила была девочка с кучей мыслей. А их все больше и больше. И разрастаются они. А знаний все больше и больше. И куда девать. А в феечек и девать. Вот так вот.
– Чего?!
– А ничего. Хватит допытываться. Мир создали, а я и есть мир. То есть когда мир, тогда и я. Эх… никогда с человеком так не говорила. Вывела ты меня. Теперь и я злюсь.
Ручки скрестила, уселась важно.
– Рассказать сказку? – Решила подкупить. Оживилась феечка, растаяла.
– Жила была девочка в мире своем, – начинаю, как обычно. Феечка ушки вострит, разгорается интересом. Продолжаю таинственно: – Но случилось в ее мире что–то страшное. И она убежала в другой. Мертвый мир, где нашлись те, кто сумели спасти ее от смерти. Потому как она раненная пришла. Сильно–сильно раненная. Ей было больно, думать она стала от этого иначе. Потому оказалась злой ведьмой и стала свои силы пробовать на одном, на другом, на третьем. А последствия своих ошибок не устраняла, оставляла, как есть. В итоге уродов всяких расплодилось видимо–невидимо…
– Я не урод! – Взвизгнула феечка, перебивая.
– Вот я тебя и поймала. Знаешь Клесану? Коллективный разум–то откуда растет?!
– От лешье, – отвечает с обидой. Вот–вот разревется. Понимаю, что надавила на существо зря.
– Я знаю Клесану, – раздается с дерева шепот. У меня душа упала от такой заявки. Всматриваюсь, ничего не видно. Феечка в волосы закапывается, вибрируя всем тельцем.
Сгусток энергии углядела, из них глаза зеленые на меня уставились. Неужели подобие Альбуса за мной наблюдает?
– Давно? – Спрашиваю опасливо.
– Вопрос относительный, оба варианта да, – отвечает чуть громче. Потому что ближе!!
– Наблюдаешь за мной давно? – Уточняю на всякий случай, сглотнув сухим горлом.
– Обратила внимание, как только ты Поляну миров посетила, – отвечает и предстает силуэтом женской фигуры.
У меня душа иголками морозными. Вокруг будто мир остановился. Ни звука, ни запаха. Все рядом есть, в то же время нет. Словно все, что меня окружает – декорации из бумаги, картинка сплошная. Ненастоящий мир, безвкусный.
– Кто вы? – Произношу сипло. Даже феечка перестала дрожать. Как бы не застыла вообще. Не сложно догадаться, что это именно так.
