Кивнул Эрих.
– Мой мир другой.
– Не важно.
Опустил ко мне голову. Губы у губ. Едва не касаются. Напомнило мне… и сердце взвыло. Целовать хочет. А я не знаю, не могу его предать. И теперь маркиза тоже не могу оставить. Эрей Авель, я знаю, что она пленила тебя. Иного не может просто быть. Ты не властен над судьбой своей. Душа разрывается на две части. Целую Эриха… а вижу его. Чувствую его. Как же больно и сладко одновременно.
Утонуть бы объятиях и ни о чем не думать. Но нас быстро возвращают в реальность.
– Орки, – раздалось опасливое позади маркиза. – Надо спешить.
– Сколько, – спрашиваю я, отпряв.
– Даже не думай драться, уходим, – хватает меня Эрих.
На горизонте широким фронтом скачут вражеские всадники. Мой орлиный глаз насчитывает около двух сотен. А Эрих привел человек двадцать. Не успею я всех перестрелять прежде чем будет прямой контакт. А как же хочется положить еще хотя бы чуточку уродов.
– Есть огонь? – Уточняю на всякий случай. Пара гранат припасена в омуте.
Маркиз ахает. У самой сердце екает, когда вижу вспышку, накрывающую собой линию надвигающейся нечисти. Схлынула лавина, не дойдя до нас метров триста. Завораживающее зрелище сравнимое с появлением владыки. Неизбежное такое, поэтому никто не пытался уйти. Орки пропали, и я поняла, что с ними случилось.
Белое марево портит вид. Передо мной возникает придворный маг короля Горация, отец Леонида. Бежевая мантия и важный вид придают Оганесу большой серьезности. Силовая аура над ним быстро восстанавливается. Но я – то знаю, чего ему стоил такой масштабный магический удар. Пара колец истощена полностью. Маги любят показуху. И Оганес сейчас делает вид, что пребывал в спокойствии или вовсе спал.
– Вы сдержали слово, – произнес без всяких приветствий и радости, не обращая внимание на Эриха.
Будто никого кроме нас тут нет. К нам спешит Леонид. Но движением руки отец останавливает его.
– Гораций под действием императрицы Кристианы приказал доставить вас во дворец, – продолжил строго и замолчал, проверяя реакцию.
Я просто улыбнулась коварно, как только могла. Пусть считает это угрозой. Естественно, не согласна.
– И вот, с одной стороны я должен выполнить его наказ, с другой – не должен, ибо у нас с вами сделка. И… Леонид не пойдет за мной. Он захочет биться с вами. Знаю, что возможно потеряю сына в бою. Не будьте так уверены, что сумеете защитить всех, кто вам дорог.
– Сумею, – не вытерпела и ответила остервенело. – Для меня нет ничего невозможного, сэр Оганес. Если потребуется, я и Карла разобью. А с ним и всех заговорщиков и шпионов. Но это уже другая война. Вы обещали защитить меня от Зураха. Вы не обещали, что защитите меня от короля. Но вы обещали королю, что защитите его от меня и всех, кто будет посягать на его жизнь. Вот вам повод ослушаться Горация. Ибо, если я увижу этого труса вновь, то убью его, вы даже глазом не успеете моргнуть, никакая магия вам не поможет. Как не помогла императору Оркару. Да, вы еще не в курсе, что я прибила этого урода. Человек возглавлял орков, как мило. Но речь не об этом. Вы подвели меня, все вы, бездарные советники и неумные лорды. Никто не дал подкрепления Ирну, никто не хотел идти на поводу у выскочки. Передайте Горацию, что половина орды разбита, а Реент освобожден. Как эта надменная тварь не старалась мне помешать, я сделала это. И продолжу действовать по–своему.
– Весьма… э… весьма достойная речь, – произнес маг, пребывая в некотором шоке, что видно невооруженным глазом.
– А то, – фыркнула, потирая колечко Огавароса.
Маг усмехнулся, махнул рукой, Эрих вдохнул глубоко, а Леонид стал приближаться прежним темпом. Отец обнял сына без слов и исчез один.
А мы взобрались на лошадей и помчались прочь, пока орки не очухались. Ночь бешеной скачки и к нам присоединились новые отряды. Теперь мелкие группы орков сторонятся нас. А мы несемся по выжженной и пока еще захваченной нечистью земле, попутно настигая пригревшихся и заплутавших в разрушенных поселениях уродов. Разорили земли человеческие, что боль сердце не отпускает. Почти все селения на пути завалены сожженными человеческими останками. Злость растет с каждой секундой, и кажется, вот–вот переполнится душа горечью и ядом. Но кто бы знал, насколько у меня черная и почти бездонная душа бывает ночью.
Конное войско встретило нас на подходе к основной армии. Сразу и лагерь разбили обширный. В палатку, что для меня собрали, нырнула на плохо слушающихся ногах. Все эти дни, что в бешеной скачке прошли, мечтала бросить кости на перину и уснуть мертвым сном. Орки гнались за нами все это время, когда мелкие отряды уже боялись подступить, собралось вполне приличное войско, неспешно идущее за нами.
Мы оторвались лишь благородя тому, что последние ночи не спали вообще. Две лошади я загнала лично, а про остальных даже думать боюсь. Животных жалко, но люди важнее.
Без меня армия людей успела разбить еще три больших орчьих скопления без особого труда и потерь, об этом доложили сходу, не успела я с коня спрыгнуть. Рыцарям лишь бы похвастать. Я и рада, что мы начинаем доминировать существенно. Орки бегут и прячутся. Нечисти страшно, а мне приятно.
Эрих пришел, когда я уже спала. Об этом узнала утром, когда увидела довольную спящую мордаху муженька. Засыпала ведь я одна! Грязная, пахнущая, в протертой одежде.
Поднялась. За пологом день. Ничего себе проспали. Спокойствие на душе, рядом много–много людей. Гораздо больше, чем войск у нечисть. Пусть это временно. Но пока мы вместе, сможем дать достойный отпор. Вкусные запахи, идущие снаружи напомнили мне, насколько я голодна. Вышла наружу и увидела нескончаемые массы моих армий. Вижу и людские лагеря, и эльфийские, и отдельные гномьи. Многие из них падут смертью храбрых. Многие не вернутся в свои родные места, многие не увидят своих будущих возможных детей.
Солдаты видят меня, лорды видят меня. На костре вертел с аппетитной тушкой. Легкие улыбки встречают. Поднимаются люди, поклоняются мне. Открытые лица, мужественные и бесстрашные. Мурашки по спине от мысли острой. Отдам приказ, и вы все умрете. А вы кормите меня, даете самый вкусный кусочек, усаживаете, заботитесь и шутите. Ваши мысли… о чем думаете, родные мои?!
Улыбаюсь сквозь слезы. Близится генеральное сражение. Где биться будем до последнего солдата. Нечисть для меня массой серой, а эти все… мордахи мои, глядящие с надеждой, что не умрут, как же дороги. Ком все давит и давит. Меня спрашивают, а я киваю, как дура, не в силах сказать. Волосы растрепанные надвигаются на глаза. Не хочу, чтобы видели мою слабость. Вы все моя слабость. Если бы знала… если бы знала, как сделать, чтобы вы не умерли завтра, не пострадали. Я бы из кожи вот вылезла, но сделала. Почему же прощаюсь с вами…
– Миледи, вам не нравится мясо? Тореля сюда, бездельника, несите овощей!!
Поднимаюсь, ухожу. Как можно сейчас о еде?! Хочу настроить себя на позитив. Как в лесу, как тогда перед первой атакой. Я была такая смелая, такая сильная и уверенная, что победим!! А теперь все изменилось. Мне страшно, не знаю, смогу ли, хватит моральных сил видеть, как гибнут мои мужчины.
