— Да, сегодня занесло, — говорю и улыбаюсь, сама застенчивая такая, заслоняюсь как могу.
— Прикрой срам, — рычит недовольно и тряпку мне под ноги кидает. От нее потом несет, еще в руки не взяла, а уже чую.
— Спасибо, милый орк. Как у вас тут житие — бытие?
Кривится. Фу, какой же страшный. Поймала себя на том, что и сама кривляться начала.
Орк на меня пристально глядит своими круглыми серыми глазенками, недоверчиво так.
— Не должна была ты на Поляне миров появиться, — говорит озадачено. — Новые, они обычно у господ, или в поселках, ждут повелителя или под опеку себе подобных попадают.
— А у вас есть, эм… господин? Или вы сами по себе?
— Да был, — отвечает и смеется, будто кашляет. — Коньки отбросил. В наше время мрут хозяева. Ты клятву давала?
— Угу.
— Вот, но служение до смерти подразумевает и то, если хозяин умрет, ты свободна. Тут столько теперь всяких диковинных человечков развелось, одни ушастые чего только стоят.
— Я не поняла, все рабы? Не все рабы? Или что тут вообще творится?!
— Рабы в мире Клесаны все, — говорит важно. — Но я мало знаю, ты по крупицам поспрашивай и других. Слуги Клесаны по мирах ходят и рабов себе набирают. Это знаю. Поэтому тут, деточка и твои сородичи есть и мои. И всяких страшил человекообразных море. Понавезли Кселанцы кого попало, иной раз плюешься. Ты-то еще ничего.
Ага. Видимо, красивым себя считает.
— А вас дяденька орк, как звать?
— А зачем тебе? — озадачился. — Не забивай голову человечка, тебя все равно сожрут до заката. Ты не тренированная, законов Поляны не знаешь. Тебя забросило в самую опасную часть мира Клесаны. Такое просто так не бывает. А еще метки на тебе нету. Не иначе сбой какой произошел. Ты будто бы ничья. Хозяин твой видать по дороге скончался, недонес тебя.
Погано стало совсем. Уже хоронит какой-то уродец. Меня волнует только одно — где моя сестра?!
— Дяденька орк, а вы сестру мою не видели? Беленькая, маленькая, голубоглазенькая, нос острый, губки бантиком…
— Не видел никого! — обрезает ворчун.
Наблю, как Орк ловко карабкается вверх. А что? Мысль хорошая. Беру тряпку, разворачиваю. Оказалась туникой до колен мешковидной. Рванула снизу ленточку для пояса. Балахон набросила, на талии обвязала. Теперь более или менее нормально.
Срам прикрой, а имя не скажу, сожрут ведь. Вот же весельчак. Лезу за ним. Посмотрю на мир сверху, может село где людское увижу. Всяко лучше, чем от жаб да кузнечиков бегать. В незнакомом мире, если не знаешь, лучше инициативу не проявлять, а повторять за старыми опытными и знающими.
Выпуклости на стволе имеются, за них легко цепляться. Лезу и радуюсь, какая я все — таки молодец. Сверху орк посматривает недоверчиво. Под бутоном останавливается.
— Человечка, ты верно нарываешься, — рычит. — А ну брысь с моего цветка.
— Дядя орк, — стараюсь кокетничать, но перехожу на печальную нотку из — за его реакции на первый подкат. — Хочу быть вашей ученицей. Вы такой смелый, отважный и ловкий. Мало таких в мире зла и разврата. Научите меня, направьте на путь истинный.
Лесть самая ходкая монета. Орк кривится, вот зараза.
— Человечкам доверия нет, — фыркает. — Совет дам один. Ищи красный мох и запах его на себя прими. Тогда хищники не учуют, сторониться будут. Теперь уходи. Ты воняешь.
Ах ты сволочь, а кто дал вонючие лохмотья?!
— Спасибо, дядя орк.
— Гремлен, — говорит. — Мое имя Гремлен.
Прыскаю, чуть не срываясь вниз. Смех рвется сам собой. Давлю его. Слышу, как обиженно фыркает дядя Гремлен.
— Валерия, для друзей Лера, Лерок, Леруся…
— Столько имен, говорю же хитрые вы и изворотливые, — ворчит сверху.
Спустилась. Задача первоочередная — найти этот дурацкий красный мох. Кручу головой, вылавливая среди зелени красный цвет. Ничего. Поковыляла от стебля орчьего, стараясь не шуметь, обернулась, орка уже и след простыл. А чего злился — то?!
Снова стрекот раздался. Совсем близко. Я в обратную сторону рванула, от греха подальше. Мне бы какую-нибудь рогатину, чтобы в случае чего в рот вставить особо жаждущим мной пообедать.
Между стеблей на одной травинке божья коровка сидит, размером с мяч. Ну ее, эту траву. Обхожу заросли. Под ногами кусок сухого листа хрустит так мощно, словно корку льда проломила. Вот же подстава!
Муравей черненький пробегает рядом, словно кошка по своим делам. Из биологии знаю, эти насекомые очень опасны, стоит зазеваться, накинуться толпой и по кусочкам растащат.
Пропустила муравья, ну сама в ту сторону, откуда он. Шагов через сто вонь ударила в нос. Дохлятиной несет. Впереди горку черную вижу. Живую! Муравьев кишит тьма. Тут я до смерти перепугалась. А что делать?! Муравейник тут их? Ан нет. Жрут кого — то. Вон усы торчат кузнечика.
Чуть не вывернуло желудок. Давя рвотные позывы, стороной пошла. Запах преследовал еще долго. Запомнила два правила: не шуметь, а то кузнечик сожрет, и в мох не ходить, там жабы. Так… а красный мох? Вдруг там тоже уродцы прожорливые?!
Начала активно рогатину искать.
Раздался стук. Затем еще. Будто дятел стучит клювом о дерево. Но раз насекомые тут здоровые такие, дятел мелковат, судя по звуку. У стоны стрела возникла воткнутая в землю. И тут до меня дошло. Смотрю на стебель рядом. Там еще две стрелы торчат!
Бежать!!
Дернулась в сторону. И меня что-то сверху накрыло и в обратную сторону потянуло.
Кричу визжу, брыкаюсь. Паук паутиной своей пеленает!!
— Да не ори! — Раздается писклявое.
Удар по голове чем-то тяжелым успела прочувствовать.
* * *
Очнулась связанная. Да еще и к столбу приковали. Со всех сторон стебли огромные нависают и бутоны синих цветов, напоминающих ромашки. Передо мной домик, между двумя стеблями, будто землянка, сверху шапкой из дерна накрыт. Довольно большой, этажа на два будет. Окошки круглые, листочками завешаны, в смысле — листочищами.
Смотрю по сторонам. Едва уловимое движение. Повороты головы даются болезненно, мозги от тряски ноют. Затылок горит. Видимо, шишка там уже выросла хорошая. Кожу стягивает, чувствую. Потрогать никак, привязана.
Мордашка остроухая детская из окошка выглянула. Поняла, что замечена и юркнула в темноту. Сижу, дальше жду. Эльфа увидела мельком, тот пробежал и в траве скрылся. Они точно как белки, дерганные все.
Что я им сделала?! А пить так хочется, ну и жить, как бы тоже.
День к вечеру близится. Дымок чувствую, жарят что-то где-то рядом. Вкусно так пахнет. Кушать хочется.
— Эй! Эльфы! — кричу. — Покормите пленницу!
