– И зачем только ты вернулась в Клыково? Сидела бы себе в Санкт-Эринбурге, ничего бы не произошло! – воскликнул Платон Евсеевич.
– Но я хотела вернуться сюда…
– Из-за этого парня?
– Из-за него, – не стала лгать Серафима. – Ты не понимаешь, как много он для меня значит…
– А он сам это знает? Достоин ли он тебя? – нахмурившись, спросил отец.
– Я люблю Клима, – шепотом ответила девушка и замолчала, силясь отдышаться. – И он любит меня. Ты должен нас понять… И принять! Если и сам любил когда-нибудь…
– Любил, больше жизни, – вздохнул Платон Евсеевич. – Твою маму. И едва не умер от горя, когда ее отобрали у меня… Поэтому и не хочу, чтобы ты связывалась с парнями из Клыково. Да, этот город – моя родина, но он слишком не похож на другие города. Здесь словно сконцентрировано все зло мира… И тьма здесь гораздо сильнее, чем в любом другом месте. Я люблю Клыково, но в то же время и ненавижу его… Хоть и вынужден возвращаться сюда снова и снова.
– Ненавидишь? Из-за чего?
– Твоя мать погибла здесь, – печально произнес Платон Евсеевич. – В стычке с Огненными волками семнадцать лет назад…
– Что? – встрепенулась Серафима. – Но ты же говорил, что это была автокатастрофа?
– Очередная ложь во благо, – неохотно признался отец. – Все мы скрываем правду о своем прошлом, но в последнее время истина то и дело прорывается сквозь обман… И причиняет боль не только нам, но и всем окружающим. Наши темные секреты убивают нас. Так к чему нам продолжать хранить их? Твоя мать состояла в Королевском Зодиаке. Ты была еще совсем малюткой, нескольких месяцев от роду, как и Тимофей… Как и другие знакомые тебе ребята… Наша Груня ухаживала за тобой. Произошла стычка с волками, которые в ту пору воспряли духом. Это случилось ночью, накануне ритуала призыва Матери Змей. В какой я был ярости! Я не мог думать ни о чем другом, кроме мести. Мать Змей вернулась практически у нас на глазах, вселившись в тело Клариссы Зверевой, и я тут же приказал убить ее, как и призвавших ее шаманов! Я не чувствовал жалости, ведь их приспешники убили мою жену, твою маму… Многие позже винили меня в жестокости, но я лишь воздал этим монстрам по справедливости!
– И теперь… Эта история с Змееносцем, – догадалась Серафима.
– Да, – опустил голову Платон Евсеевич. – Эта кара настигла нас за наши грехи спустя столько лет…
– Но тебе ведь тоже грозит опасность! Может, тебе лучше уехать из Клыково?
– Э, нет, милая, теперь уже слишком поздно. Но ты не переживай, твой старик сможет за себя постоять. Волки снова поднимают головы, грядет новое возвращение Огненного Змея. В такое время мы просто не можем сбежать и бросить остальных Первородных на произвол судьбы. Мы останемся и примем бой. А Змееносец – кто бы ни скрывался под маской – пожалеет, что появился на свет. Раньше его преимуществом была внезапность, но теперь мы постоянно начеку. Тайный круг набирает новых членов, и они сильнее предыдущих. Сунется к Королевскому Зодиаку – мы его уничтожим. Но вот тебе нельзя здесь оставаться. Я увезу тебя из Клыково, ведь скоро здесь будет очень опасно.
– Если ты не поедешь, я тоже останусь, – твердо заявила Серафима.
– Это не тот случай, когда ты можешь спорить со мной.
– Уверен, папа? Я останусь, и ты не заставишь меня изменить решение!
– Это из-за Клима? – вскипел Платон Евсеевич. – Как же сильно ты втрескалась в этого мальчишку!
– Из-за него тоже! Но в основном из-за тебя. Я не оставлю тебя одного, особенно в такой ситуации!
– Ты всегда была упрямой! Такой же, как твоя мать!
– Рада, что у нас с ней много общего, хотя я совершенно ее не помню!
Платон Евсеевич грозно нахмурил седые брови и хотел еще что-то сказать, но, увидев решимость в глазах дочери, передумал. Она и правда слишком была похожа на свою мать. Такая же упрямая и непреклонная.
– Ладно, – наконец выдохнул он. – Я позволю тебе остаться. Но только на моих условиях…
– Что еще за условия? – изогнула бровь Серафима и вдруг застыла на постели.
– Будешь жить в академии «Пандемониум» под постоянным присмотром охраны и преподавателей. Я не смогу постоянно тебя оберегать, – начал Долмацкий, но тут заметил, что с его дочерью творится что-то странное.
Серафима издала дикий крик. Глаза у нее закатились так, что из-под дрожащих ресниц виднелись только белки, голова запрокинулась, руки и ноги задергались в сильных конвульсиях. Сима то застывала, то снова начинала корчиться от дикой боли, при этом непрерывно крича. Платон Евсеевич в ужасе вскочил, не зная, чем помочь дочери.
– Врача! – завопил он, распахивая дверь в коридор.
Палата быстро заполнилась санитарами, последней вбежала Евгения Белявская в развевающемся белом халате.
– Она сейчас язык проглотит, – испуганно воскликнула женщина и попыталась разжать стиснутые челюсти Серафимы, но та вдруг с силой оттолкнула ее руки в стороны.
Девушка перекатилась на койке, свесила голову вниз и широко разинула рот. Мгновение спустя из ее глотки появилась живая черная змея. Извивающаяся тварь начала вываливаться на кафельный пол. Среди медперсонала послышались крики ужаса и отвращения. Платон Евсеевич отвернулся. Он не мог видеть, как мучается его родная дочь.
Решение созрело моментально. Нужно немедленно прекратить истязания Серафимы. И если для этого потребуется убить Мастера Игрушек… Что ж, Скорпиону приходилось совершать и более ужасные и отчаянные поступки.
Он распахнул дверь и выбежал из палаты.
24. Герои забытых легенд
Владимир Мезенцев вел машину на предельно низкой скорости уже почти двадцать минут, напряженно всматриваясь в дорогу, которую заволокло багровым туманом. И все же за городом мгла была не такой густой, и он мог разглядеть густой лес, тянувшийся по обе стороны дороги, и вершины гор, которые вздымались вдали над вершинами деревьев.
Из динамиков автомагнитолы тихим фоном лилась приятная музыка, а шериф, следя за дорогой, пытался собрать воедино все, что знал о пресловутом Мастере Игрушек. Так что же ему было известно?
Кадиша де Лафуэнте называла Мастера чрезвычайно могущественным магом, с которым лучше не связываться без особой нужды. От которого лучше держаться подальше.
Его символ «М. И.» то и дело попадался Владимиру Мезенцеву на глаза во время расследования самых разных дел. На шкатулке Инессы, с помощью которой та наводила порчу на своего мужа и его любовницу. На теле одного из парней, погибших в лесу у заброшенной сторожки. Как все эти дела были связаны между собой, шериф не мог понять. Но связь имелась, в этом он нисколько не сомневался. Еще были тряпичные куклы, которые шила в своем салоне Инесса. А теперь вот Мастера Игрушек подозревали и в покушении на дочку Платона Долмацкого…
