Кадиша де Лафуэнте, привлеченная шумом, вышла из комнаты и испуганно уставилась на Долмацкого и его людей. На жрице было длинное одеяние из черного шелка. В полумраке тесной прихожей казалось, что она облита блестящей нефтью.
– Платон?! – изумленно выдохнула Кадиша. – Как ты смеешь врываться ко мне? Забыл, с кем имеешь дело?
– О нет, – спокойно ответил Долмацкий. – Я хорошо все помню. Но не боюсь твоей магии, Кадиша. Ведь есть нечто, куда более скорое на расправу, чем она. Ты и пары слов не успеешь произнести.
В его руке блеснул черный пистолет. Старик направил ствол в грудь жрицы.
– Что на тебя нашло, старый дурень? – попыталась улыбнуться Кадиша, делая шаг назад.
– Моя дочь. Это ведь ты пыталась убить ее? Порча, змеи – твоих рук дело. Зачем, Кадиша? Хотела стравить меня и Мастера Игрушек? Думала, я его прикончу?
– Ты и сам отлично все понял, – не стала отрицать Кадиша де Лафуэнте. – Но если ты здесь… Значит, он не убил тебя. И ты оставил его в живых?!
– После предательства Татьяны Белобровой я уже ничему не удивляюсь, – устало произнес Платон Евсеевич. – Я знаю, что ты тоже сотрудничала с Огненными волками. Учила юных некроманток своему темному ремеслу?
– Учила! – с вызовом ответила жрица. – И что с того?
– Ты помогаешь нашему врагу!
– Я лишь делаю то, за что мне платят. Деньгами, артефактами, редкими книгами и манускриптами… Как известно, денежки не пахнут. Такие, как я, выживут при любом раскладе, Скорпион! Даже сам Огненный Змей, воцарившись на Земле, будет нуждаться в моих услугах. Так не все ли равно, кому помогать, особенно пока мне так хорошо платят за мою помощь?
– С чего ты так взъелась на Мастера Игрушек?
Кадиша промолчала, настороженно разглядывая пришельцев.
Скорпион молча снял пистолет с предохранителя.
– У нас с ним давняя вражда! – торопливо сказала жрица. – Он неоднократно переходил мне дорогу, как и я ему…
– Но почему именно теперь?
– Таким было мое задание. Он ведь кое-что знает о происходящем! И при желании мог бы помочь вам… В отместку за убитого наследника своего рода… – прошептала она, опустив глаза. – Поэтому я и решила, что хватит ему уже топтать эту землю.
– Так он заодно со Змееносцем?! – изумился Платон Евсеевич.
– Он похож на меня, – произнесла Кадиша де Лафуэнте. – Не гнушается никаким заработком, даже когда речь идет о самых неприятных вещах.
– Что же вы за люди такие?! – злобно воскликнул Долмацкий. – Значит, и он замешан во всей этой чертовщине…
– Тебе все же стоило убить его, Платон, – ядовито усмехнулась Кадиша, – раз уж представилась такая возможность. Он далеко не святой и заслужил смерть!
– Значит, ты не отрицаешь, что пыталась навредить моей дочери, моими руками уничтожить Мастера Игрушек? И все только для того, чтобы помочь нашему врагу!
Кадиша вдруг с вызовом вскинула голову:
– А ты думал, я простила тебе прошлое, Платон? Ты столько раз обманывал меня, а я обиды не забываю! Если бы вы прикончили друг друга, я стала бы счастливейшей женщиной на земле! Ну ничего… Рано или поздно Мастер Игрушек все равно умрет! А если у тебя кишка тонка, то у меня есть и другой план по его устранению!
– Ты говоришь об этом? – Долмацкий вытащил из кармана пальто небольшой глиняный кувшинчик с восстановленной сургучной печатью. Мастер Игрушек наложил новое заклятие, прежде чем отдать артефакт Долмацкому. – И снова прокол, Кадиша. Шериф не справился с твоим заданием. Скажу больше: ты утратила власть над ним!
Улыбка на лице Кадиши де Лафуэнте исчезла. Она поняла, что проиграла эту партию. Жрица резко отпрыгнула назад и ринулась обратно в комнату.
– Хватайте ее! – приказал Платон Евсеевич.
Охранник бросился за жрицей и схватил ее за ворот. Кадиша развернулась, в ее руке сверкнул длинный, тонкий стилет, а через миг охранник уже рухнул на пол, зажимая горло руками.
Георгий рванулся к ней, и она снова взмахнула клинком. Водитель Долмацкого отпрянул и выхватил из-под пиджака пистолет. Жрица метнула стилет в Георгия, но тот успел пригнуть голову, и клинок вошел в стену позади него.
– Кажется, это твое! – крикнул Скорпион, затем сорвал с кувшинчика крышку, склонился и швырнул его под ноги обомлевшей Кадише.
Тотчас же жрица издала громкий вопль и застыла в ужасе, не в силах тронуться с места. Хитроумное заклятие внезапно обернулось против своей создательницы.
А кувшинчик перевернулся и встал вертикально у ног Кадиши. Женщину затрясло, стало ломать и корежить. Она дико закричала, запрокинув голову, ее глаза внезапно провалились в глазницы, кожа на лице туго натянулась и начала трескаться. Длинные черные волосы поседели, затем полезли клочьями и посыпались на пол. Судорожно выдохнув, она схватилась костлявыми руками за горло и повалилась рядом с мертвым охранником. Проклятый кувшин высосал из нее жизненные силы, саму ее душу.
Вскоре все было кончено. Иссушенное тело, скелет, обтянутый темной кожей, закутанный в черный балахон, скорчился на полу и больше не двигался.
Платон Евсеевич быстро закрыл кувшин крышкой. Оглядевшись по сторонам, он увидел полку, на которой рядком стояли баночки со специями, и быстро поставил кувшинчик рядом с ними.
Георгий склонился над погибшим охранником.
– Чертова гадина! – в сердцах бросил он.
– Увы, – хмуро ответил Платон Евсеевич. – Еще одна жертва в нашей борьбе. Скоро их станет гораздо больше… Нам нужно забрать его отсюда.
– Конечно, – с готовностью кивнул Георгий. – В машине есть брезент… Я принесу…
Он уже направился к выходу из дома, перешагнув через тело Кадиши де Лафуэнте, когда на пороге вдруг возникла рослая фигура в черном кожаном костюме. Это был Козерог. Едва взглянув на скрюченное тело на полу, он громко чертыхнулся:
– Опоздал!
– Зачем ты здесь? – обратился к нему Долмацкий.
– Кадиша… – страдальчески протянул Козерог. – Это действительно было так необходимо?
– Она напала, мы защищались, – ответил ему Георгий.
– В чем дело? – хмуро спросил Платон Евсеевич.
– Она покрывала Змееносца! – воскликнул Козерог. – Убийцу прячет от нас плотный магический заслон, и, судя по всему, это дело рук Кадиши… Эх, приди я хоть на пять минут раньше, мы прижали бы эту ведьму к стенке!
Долмацкий удивленно взглянул на тело де Лафуэнте. Оказывается, она скрывала гораздо больше тайн, чем он предполагал.
Тут из глубины дома послышался громкий стук, словно кто-то молотил кулаками и ногами в запертую дверь, а потом и приглушенные крики.
– Это еще что? – нахмурился Долмацкий.
– Понятия не имею, – ответил Георгий, прислушиваясь.
