Часть камер пустовала, в других сидели, стояли либо свисали с потолка пленники, закованные в тяжелые кандалы. В основном это были провинившиеся ученики, которым следовало преподать урок, который они нескоро забудут.
В коридоре горело несколько факелов, в их свете Корф видел изможденные, обозленные лица и напряженные, затравленные взгляды, пристально следящие за ним из полумрака сквозь прутья решеток. Изредка до него доносился грохот цепей.
Германа Подольского, незадачливого темного охотника, держали на цепи в самой дальней камере. Появление Корфа привело его в настоящий ужас. Свежеватель вздрогнул и начал отползать как можно дальше от решетки вглубь камеры. Он был обнажен, его тело покрывали многочисленные ссадины, ожоги и синяки. Корф знал, что некоторые Огненные волки изредка приходят сюда, чтобы позабавиться. Герман в прошлом убил несколько оборотней ради их ценных шкур, но у всех его жертв были друзья и родственники, и теперь он расплачивался за свои грехи.
Алексей вытащил из кармана связку ключей и отпер железную дверь камеры, затем шагнул внутрь. Герман, не сводя с него глаз, отполз еще дальше, насколько позволяли цепи, сковывающие руки и ноги.
– Я вижу, скучать тебе здесь не приходится, темный охотник. – На лице Корфа появилось некое подобие улыбки. Он увидел у стены несколько ведер с ледяной водой, а также кнут и пару деревянных дубинок.
– Ваши люди не дают мне скучать… – прохрипел Свежеватель.
– Ты сам в этом виноват. Огненные волки ненавидят тебя, и даже я не могу на них повлиять. А все из-за твоей неосторожности. Ты пытался убить Ликоя… И убить не убил, и всех остальных из себя вывел.
– Какие странные разговоры вы ведете… – нахмурился Герман.
– Вообще-то у меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – сдержанно произнес Корф, брезгливо морщась. – Сплошная выгода, как ни крути.
– Правда? И чего же вы хотите? – поинтересовался Свежеватель.
– Смерти Тимофея Зверева. – Корф понизил голос до шепота, чтобы не услышали другие заключенные. Герман побледнел еще больше. – Ты ведь тоже этого хочешь. Я знаю… Если согласишься, я выпущу тебя прямо сейчас и отправлю на Землю. Но ты должен прикончить проклятого мальчишку, и чем скорее, тем лучше.
– Неожиданно… Вы ведь так им дорожили.
– Обстоятельства изменились. И ты идеально подходишь для моих целей. Прародитель не станет следить за тобой, все его внимание сейчас приковано ко мне. Властью я делиться не собираюсь, поэтому смерть мальчишки мне выгодна. Ну а ты наконец сможешь отомстить ему за своих погибших друзей…
– А шкура?! – возбужденно просипел Герман. – Могу я оставить себе его золотистую шкурку?
– Можешь, – милостиво позволил Корф. – Пусть она станет для тебя первым экспонатом в новой коллекции шкур взамен утраченных… Если, конечно, выживешь в этой схватке.
– О! Я буду осмотрительнее! – взволнованно заверил его Герман, приподнимаясь на коленях. – Я сделаю все, что вы захотите! Все, что прикажете! Только снимите с меня эти чертовы кандалы!
– Сниму, – великодушно пообещал Корф. – Но предупреждаю сразу, Свежеватель: удрать, не исполнив приказа, у тебя не выйдет. Я достану тебя везде! А не я, так Саяна. Ее возможности и жестокость тебе уже известны.
Герман громко сглотнул, и Корф понял, что угадал мысли пленника.
– Не извольте беспокоиться, – пролепетал Подольский. – Я с радостью исполню ваше поручение! И к чему мне убегать? Ведь я сам уже столько времени мечтаю прикончить этого дрянного мальчишку…
– Вот и хорошо, – кивнул Корф, потянувшись к замку, висящему на цепях темного охотника. – Значит, мы отлично понимаем друг друга. Но все должно остаться сугубо между нами. Сделаешь дело – получишь долгожданную свободу и можешь отправляться на все четыре стороны. Но не вздумай еще хоть раз перейти дорогу Огненным волкам. Они никогда не простят тебе смерти своих товарищей.
– Ни в коем случае, – заверил его Герман. – Теперь я гораздо умнее и осторожнее, чем прежде. Жизнь научила…
35. Последняя тайна Клариссы
Оксане Зверевой оказали первую помощь в клыковской больнице, после чего она поспешила домой. Егор уже знал обо всем, и новости повергли его в настоящий шок, как и Тимофея. Парень примчался домой из академии, как только узнал о случившемся. На этот раз его сразу отпустили.
Никто и представить не мог, что Анфиса и Олег вступили в преступный сговор, что оба теперь мертвы. Что виновна во всем Верховная Мать Змей, давным-давно вселившаяся в тело Ирины Зверевой и так искусно изображавшая Лизу все последние дни…
– Клим Поликутин и Луиза Соловьева сегодня рассказали Елене Федоровне о своих подозрениях, – сообщил Тиму Егор Зверев. – Она тут же позвонила мне, но мы не успели ничего предпринять. Все вдруг закрутилось… Господи, я так рад, что закончилось благополучно!
Настоящая Лиза, которую только недавно привез Платон Евсеевич Долмацкий, сидела на краешке дивана в уютной гостиной с кружкой горячего чая в руках. Едва переступив порог, она бросилась на шею отцу, затем Оксане, а потом и Тимофею, который крепко обнял ее в ответ.
Девушка то улыбалась, то плакала и ничего не могла с собой поделать. Оксана тоже всхлипывала от счастья, что Лиза вернулась, и от мысли, что жила под одной крышей сразу с тремя убийцами. Долмацкий быстро уехал по какому-то важному делу, а Лиза, немного успокоившись, заговорила.
Оксана, Егор и Тимофей затаив дыхание слушали ее рассказ.
– Я помню яхту, – дрожащим голосом говорила Лиза. – Помню Олега… Помню, как отправилась спать в одну из кают. А потом ужасный грохот и вода… Ледяная вода, обрушившаяся на меня со всех сторон. Меня закрутило, потом куда-то вышвырнуло, а вокруг становилось все темнее… Я плыла, долго, упорно, пока окончательно не обессилела… А затем снова темнота. Больше ничего не помню. Проснулась я уже в доме Кадиши де Лафуэнте. Она не отпускала меня, как я ее ни умоляла. Я плакала, просила о пощаде, но все напрасно. Это очень жестокая женщина… Господи, я рада, что ее больше нет… Она держала меня в плену все это время, никуда не выпускала из комнаты. Кадиша знала, что Ирина заняла мое место. Она говорила, мне еще повезло, что я нахожусь далеко от своей сестры. Ведь теперь она другая, и опасность грозит каждому, кто находится рядом с ней…
– Ирина и Верховная Мать Змей – одно лицо? – потрясенно повторил Тимофей. Он до сих пор не мог в это поверить.
– Да, – мрачно кивнул Егор Зверев. – Она оказалась тем самым алабастром, который необходим Матери Змей для воскрешения. Я поражаюсь, как мы могли быть такими слепыми и глухими все это время. Похоже, в момент взрыва, когда она оказалась на краю гибели, ритуал наконец завершился и их личности окончательно слились воедино. Мать Змей и Ирина – это теперь один человек… И как я не замечал этих перемен?!
