– А как мы получим от нее сведения? – Тавия похлопала складным ножом по ладони. – Вежливо попросим ее?
– Это ничего не даст, – отозвался Уэсли. Карам с хрустом размяла пальцы.
– Так разреши нам спросить ее невежливо.
– Я ценю твое рвение, но сведения о местонахождении Главы хранятся в глубинах памяти Консортессы. Они охраняются магией, – объяснил Уэсли. – Она не сумела бы поведать нам об этом, даже если бы захотела. Эти сведения можно получить, озвучив условную фразу. Консортесса забывает их, едва сказав.
– Сочетание амулета памяти и заклятия раскрытия. – Саксони сомневалась, вызывает ли это у нее отвращение или уважение, но в любом случае не могла признать такое сочетание умным способом.
Извращенный и запутанный способ, который могут позволить себе только люди, располагающие кучей денег и времени, но тем не менее умный.
– Так как же нам добыть их из памяти Консортессы? – спросила Саксони. – Нам понадобится…
Она остановилась на половине фразы, охваченная ужасным предчувствием. Коварная улыбка на устах Уэсли только усилила это ощущение.
– Потянуть за все нити, до которых сможем добраться, – закончил он. – Без всякой жалости.
Саксони побледнела. В кабинете стало ощутимо теплее от жара ее магии.
– Я ни за что не применю к Консортессе заклятие извлечения, – твердо заявила она.
Заклинания, вторгавшиеся в разум людей, относились к самой черной магии – наподобие той, какую сейчас использовал Глава. Той, распространение которой они пытались остановить. Заклятия извлечения вгрызались в память и прорывались сквозь мысли, пока мучения того, кто им подвергся, не становились невыносимыми. Амджа всегда называла это худшей разновидностью магии. Колдовство, способное обречь Род Саксони на еще более тяжкое проклятье, чем то, которое уже лежало на нем.
– Такая магия запретна, – сказала Саксони. – Она может свести Консортессу с ума.
Уэсли только вздохнул, дав понять: ему совершенно неинтересен спор о моральной стороне вопроса.
– Человек может сойти с ума только в том случае, если останется в живых, – отозвался он. – А я слыхал, что это бывает редко. Так что проблема решена. И кроме того, пока мы спорим, Глава вполне может убить твою сестру.
Глаза Саксони расширились.
– Ах ты, манипулятор, сукин…
– Осторожно, – предупредил смотрящий. – Ты переходишь на личности.
– Это и есть твой великолепный план? – осведомилась Саксони. – Превратить нас всех в убийц – таких же, как ты?
– Это не убийство. Это выживание.
– Использовать черную магию нелегко. Убить кого-то нелегко.
– Но это можно сделать быстро, – парировал Уэсли. – И это почти одно и то же.
Саксони сжала зубы и задумалась о возможности испепелить юношу одним только взглядом. Похоже, Уэсли пытается ее спровоцировать.
– Итак, ты готова войти в мою победоносную команду? – поинтересовался он. – В день, когда мы начнем действовать, сомнениям уже не останется места. Дом Консортессы охраняет пара дюжин стражников. Как только мы получим от нее то, что нам нужно, они могут напасть. Не то чтобы у них имелся хоть один шанс схватить нас.
Смотрящий произнес это без тени сомнения в голосе, потому что знал не хуже любого другого: если Уэсли что-то и умел хорошо, так это побеждать. Заслуживал он победы или нет – не важно.
– Итак, договорились?
Уэсли медленно приблизился к Саксони и показным жестом протянул руку, словно испытывая девушку. Проверяя, осмелится ли она пожать ее или нет.
Саксони прикусила язык с такой силой, что ощутила во рту вкус крови.
На большом пальце Уэсли туго сидело кольцо смотрящего. Печать Главы отмечала его, подобно клейму.
Если бы амджа видела ее сейчас, то сказала бы, что внучка лишилась разума.
Бабушка думала, что ничто – никакой повод или причина – не может являться достаточно веским для заключения подобной сделки. Никто из Рода никогда не встанет на сторону смотрящего – даже ради возвращения Зекии или свершения мести за все несправедливости, причиненные их народу.
Саксони приняла руку Уэсли.
– Я в деле, – сказала она.
Потому что Саксони была иной.
Потому что она не боялась.
Саксони готова была сделать все, лишь бы найти Главу и воссоединить то немногое, что осталось от ее семьи.
В том числе и убить Уэсли, как только он перестанет быть ей полезен.
Глава 12
Уэсли
Уэсли держал в руке пистолет. Перед ним на коленях стоял человек.
– Это подарок, – сказал Эшвуд.
Вот только шестнадцатый день рождения Уэсли миновал несколько месяцев назад. И кроме того, ему казалось, что это больше похоже на предложение.
«Прими это и отдай мне свою душу», – как будто твердили юноше.
На голове человека, поникшего у ног Уэсли, надет мешок. Рядом с Главой стояла девушка – этой девушке предстояло поселиться в голове Уэсли. Вид у нее был непоколебимо-спокойный. Девушка улыбалась разбитыми губами, как будто и не была закована в цепи. Улыбалась так, словно знала, что заберется в голову Уэсли и будет карать юношу за тот выбор, который он сейчас сделает.
Пистолет в руке Уэсли был костяным. Это название не причудливый термин, а самое что ни на есть буквальное определение. Из металла были сделаны только пули. Все остальное было серовато-белым, словно кончики пальцев Главы. Это часть человеческого тела, превращенная в оружие. На рукояти были выгравированы узоры, исполненные красным цветом – Уэсли решил, что это действительно может быть кровь.
Он перевел взгляд с пистолета на Эшвуда, потом на девушку. Та только сейчас начала понимать, насколько парень ужасен.
Когда с головы пленника сняли мешок, Уэсли ничуть не удивился, узнав в этом человеке своего смотрящего.
Одна сторона лица у человека была исковеркана страшным ударом. Старый шрам от ножа казался лишь щепкой среди этого месива.
– Уэсли, – произнес смотрящий, по-прежнему стоя на коленях. Похоже, он тоже не удивился. – Сделай это быстро, когда…
Прежде чем он заговорил, Уэсли нажал на курок: это оказался самый быстрый способ, какой он мог придумать.
Пистолет не издал ни звука.
Уэсли почувствовал отдачу и увидел вырвавшийся из дула дымок, а затем отверстие, возникшее посреди лба смотрящего. Однако не прозвучало ни грохота выстрела, ни приглушенного вздоха со стороны зрителей.
Лишь тихий стук – у девушки подломились колени. Она рухнула на пол.
