– Убей его, если хочешь найти его.
Саксони без колебаний направилась к Главе и потянулась за ножом, который подарила Карам: в отличие от магии, оружие по-прежнему было при ней. Девушка подумала о том, куда нанести первый удар. Она вспомнила, как много раз наблюдала за Карам, калечащей людей в Кривде. Саксони подумала: это может стать хорошей тренировкой перед тем, как она найдет Эшвуда по-настоящему и сожжет его, словно ветхий лист бумаги.
Ей казалось, это будет хороший день.
Саксони не размышляла о том, что сейчас в первый раз убьет человека, потому что Глава не являлся человеком.
Он повернулся к Саксони. Капюшон его плаща был соткан из ветра, поржавевшего и разложившегося до осязаемости, как будто этот ветер пытался пролететь сквозь незримое лицо Эшвуда, да так и застрял.
Саксони попыталась посмотреть Эшвуду в глаза. Однако у него их не было. Выше шеи виднелось лишь размытое пятно – словно смутное воспоминание о чем-то, увиденном мимоходом. Саксони знала, что у Главы есть лицо – должно быть. Однако девушка не могла представить его – даже сейчас, когда стояла перед ним и обратила взгляд в ту точку, где должны были находиться глаза.
– Я собираюсь убить тебя, – произнесла Саксони. – И в этой реальности, и в другой.
Глава ничего не ответил – быть может, потому, что у него не было рта. Но Саксони заподозрила, что он просто не стал бы говорить с подчиненными Уэсли в какой бы то ни было реальности.
Помимо собственной воли – даже зная, что это не тот Глава; по сути, не тот, кого она ненавидела, и уж точно не тот, кто забрал ее сестру, – Саксони спросила:
– Ответь мне, что случилось с Зекией?
Глава рассмеялся – пусть у него не было рта, и мужчина не дышал, – но смех этот звучал настолько громко, что его услышали деревья и закачали ветвями, присоединяясь к веселью. Он смеялся над глупостью Саксони, над ее попыткой договориться с грезой и пригрезившимся существом. Над тем, что она дерзнула договариваться о чем-то с Главой. А возможно, он просто смеялся – ведь так положено злым созданиям.
Как бы то ни было, Саксони ударила его ножом.
Наступил момент блаженства. Он длился половину от половины секунды. Кончик лезвия коснулся той точки, под которой должно было находиться сердце Главы. Металл пронзил слой плотного воздуха, покрывающий тело Главы. Это было великолепно и чудесно. Саксони слышала, как в ушах у нее стучит пульс.
А потом лезвие замерло. Оно не пронзило кожу Главы. Не извлекло ни капли крови, ни судорожного вздоха из незримого рта.
Оружие не убило его.
Клинок уперся в грудь Эшвуда и сложился внутрь себя самого, оставив лишь рукоять.
Саксони отшатнулась назад.
– Этим не получится, – заметила Эйрини. – Попробуй что-нибудь другое.
– У меня больше ничего нет! – вскричала Саксони. – В твоем разуме нет магии.
Она почти ощутила, как Эйрини пожимает плечами.
– Похоже, что у Главы она есть, – возразила та. – Но я полагаю, ты можешь попробовать применить грубую силу.
Саксони резко выдохнула:
– А что, удар ножом не считается за применение грубой силы?
– Может быть, на этот раз тебе нужно воспользоваться головой, – посоветовала Эйрини.
Саксони взмахнула кулаком. Она метила Главе в лицо, но встретила лишь воздух. Эшвуд колыхнулся, словно ветка дерева. Девушка попыталась отдернуть руку, однако Глава схватил ее пальцами, похожими на птичьи когти. Мужчина сдавил ее с такой силой, что кости запястья выскочили из суставов, точно пробка из бутылки.
Кожа Саксони стала похожа на пепел. Из смуглого в серый, из серого – в ничто. Письмена на груди обжигали ее.
В памяти Мастера пронеслись картины прошлого – о том, как кричали ее мать и брат, объятые пламенем. Об отце и бабушке. О Зекии, когда та была еще ребенком.
Потом всплыло лицо Карам. Глубокие, словно пещеры, глаза. От кольца в ноздре тянется золотая цепочка. Темные губы растянулись в улыбке, которую она не в силах сдержать.
Хватка Главы усилилась. Образы один за другим угасли в памяти Саксони. Улыбка Карам исчезла. Как бы Саксони ни пыталась снова вспомнить ее, все было тщетно. Она не могла воскресить в памяти, как пахло от ее отца и какую молитвенную песнь пела амджа, чтобы заставить Саксони заснуть после смерти матери и брата.
Саксони извивалась в попытке вырваться.
Даже сейчас, даже здесь Глава отнимал у нее все. Не только ее кровь или ее магию, или даже саму ее жизнь. Он хотел забрать ее память. Желал вырвать ее мечты.
И тут до нее дошло.
Существо перед Саксони не было Главой. Это лишь иллюзия. Воображаемое чудовище. Но сама Саксони не была иллюзией. Она настоящая. Это означало, что она не связана правилами, которые устанавливал разум Эйрини.
Если она хочет смерти Эшвуда, нужно лишь пожелать это.
Саксони закрыла глаза.
«Воспользуйся головой», – советовала ей Эйрини.
Саксони представила себе кожу Главы и те создания, которые ползали под ней. Девушка вообразила, как эта кожа опадает, подобно истлевшей повязке, и облетает с костей. Крошечные световые чудовища уносятся прочь.
Она сто раз прокрутила в голове эту картину, представляя, как Глава кричит и мечется; как сквозь его безликость проступают размытые контуры боли.
Саксони так много раз повторила про себя эту сцену, что до нее не сразу дошло: его крики уже не были воображаемыми.
Ее глаза открылись. Она увидела, что Глава Усхании стоит на коленях. Кости Эшвуда почернели от магии. Кожа скручивалась и опадала, словно горящая бумага. Вокруг него роились светящиеся создания. Саксони чувствовала слабые разряды, когда они пытались сесть на нее. Однако девушка почти без усилий удерживала их на расстоянии. Заставляла смотреть, как их Глава рассыпается в прах.
Эйрини взяла Саксони за руку и промолвила:
– Хорошо. Теперь ты готова.
– Готова к чему?
Пальцы Эйрини сжались сильнее.
– К войне.
Деревья вокруг них клонились и дрожали. В конце концов шорох листьев стал громким и паническим, словно крик о помощи. Потом кусочки деревьев начали опадать – как прежде кожа Главы. Почва под ногами превратилась в светлый песок. Зелень вернулась к кронам, а прожилки листьев превратились в длинные иглы.
Вместо леса возник остров.
Саксони отшатнулась. Вокруг них море вздымалось в высоту на целые мили. Но незримая стена останавливала его за пределами острова, превращая в водяную завесу.
– Где мы? – спросила Саксони.
– В последнем месте, которое я когда-либо увижу. Мне оно представлялось именно таким, хотя я никогда здесь не была. Когда ты уйдешь, карта переместится из моего разума в твой. – Эйрини сглотнула. Этот звук оказался громче шума моря. – Ты заберешь ее, когда заберешь мой рассудок.
