«Если это жалкое сборище и есть наша армия, долго мы не протянем», – подумала Карам. С такими «солдатами» у нее не оставалось никаких шансов завоевать славу для своей семьи и свершить правосудие от имени Рекхи д’Райхсни.
Карам переступила через рельсы и огляделась по сторонам, высматривая Саксони. Но девушки нигде не было.
Уэсли тоже отсутствовал – а уж как он храбрился, что бросит кого угодно!
Один из фокусников стоял спиной к Карам, держа в ладонях маленькую летучую мышь. Наклонившись, он что-то прошептал на ухо зверьку. Того по-усханийски называли «дельг». Дневной посланец. Дельг, в отличие от прочих своих сородичей, не являлся ночным животным. Это магическое создание спало лишь в краткие минуты сумерек.
Дельг пискнул, подтверждая, что запомнил сообщение. Потом спрыгнул с ладоней фокусника и быстро унесся прочь, скрывшись из виду.
Фокусник обернулся. Карам вздрогнула.
Фальк.
Человек, которого Тавия называла хорьком Уэсли. Увидев его вблизи, Карам поняла почему.
– Что ты делаешь? – спросила его Карам. – Уэсли велел тебе отправить летучую мышь прямо сейчас?
«Кто станет рассылать сообщения в такой момент?»
– Мы не можем доверять никому, – продолжила Карам. – И я подозреваю, что ты, вероятно, выдаешь кому-то наше местоположение, если твои товарищи все еще этого не сделали.
Фальк открыл было рот, чтобы высказать какое-то объяснение. Однако вместо этого Карам услышала другой голос. Он звучал с гладкой ришийской растяжкой. Она едва не улыбнулась.
– Спокойно, – вмешалась Саксони. – Он просто выполняет свой приказ.
Карам резко обернулась и увидела: Саксони стоит, прислонившись к морде локомотива. Ее глаза искрились почти игриво. По ключице катилась капля пота. Сквозь ее рубашку Карам различила тонкие серебристые контуры одного из символов Мастеров.
– Кстати, как мило с твоей стороны, что ты явилась так вовремя, – промолвила Саксони. – Еще минута, и я могла бы забеспокоиться.
Карам пропустила ее слова мимо ушей.
– Сейчас нам не следует рассылать мышей куда бы то ни было.
Карам только пожала плечами:
– Ты же знаешь нашего смотрящего.
– Значит, он и тебя заставил слушаться его приказов?
Улыбка Саксони угасла – словно сама мысль об этом являлась для нее оскорблением.
– Уэсли не приказывает мне, – возразила девушка.
– Я за тебя рада.
Карам снова переступила через рельсы, направившись к кабине локомотива. Саксони двинулась за нею.
– Знаешь, если тебе нужно помочь расслабиться, я с радостью это сделаю, – игриво предложила Саксони.
Карам считала, что сейчас неподходящее время для шуток. Девушка же всегда любила шутить именно в такие моменты.
– Здесь не Кривда, а я не заказывала Бренди, – отозвалась Карам. – Не будь такой пошлой.
– Если для тебя это пошлость, то держись подальше от Кривды, – фыркнула Саксони. Карам скрестила руки на груди. Быть может, Мастер вела себя слишком резко, но менее всего ей сейчас хотелось говорить с Саксони о Кривде.
«Некоторые люди не созданы для счастья», – сказала Саксони два месяца назад среди мерцающих огней старой часовой башни. Карам не была уверена, кого Саксони имела в виду, ее или себя, но в любом случае это было больно.
В любом случае никто не заслуживает, чтобы его оставили вот так – в вихре бликов зеркального шара.
– Уэсли думает, будто только из-за своего нахождения в Крейдже он неприкосновенен, – фыркнула Карам. – Ему следовало бы знать, что мы не можем ослаблять бдительность и что мы должны…
Саксони взяла ее за руку. Карам остановилась. Ее пальцы инстинктивно обхватили ладонь девушки. У воительницы перехватило дыхание.
– Я же сказала тебе – не беспокойся, – промолвила Саксони.
Но истина заключалась в том, что Карам беспокоилась постоянно.
Она переживала, что никогда не станет достойной наследия своей семьи; что Эшвуд найдет Саксони и сочтет ее очередным блестящим кирпичиком для построения своей империи.
Вся кровь Карам взывала к тому, что она не должна допустить этого.
В ее родной стране люди почитали Мастеров как священных проводников воли Непостижимого Бога. На протяжении жизни многих поколений семья Карам защищала их. Родители ее родителей состояли в Рекхи д’Райхсни. Они жили как священные воины и погибли в попытке сохранить истинную магию.
Именно поэтому Карам выросла с желанием стать бойцом, а не учить людей в храмах, как это делали ее родители. Они считали, что проповедь мира – это их новый путь. Однако подобные стремления были чужды Карам. Она и ее друг Арджун еще детьми поклялись возродить Рекхи д’Райхсни и объявить войну Главам. Они вместе играли в воинов. Карам намеревалась штурмовать за́мки, а Арджун обещал вместе с нею низвергнуть их.
Карам покинула свою родную страну не только из-за родителей, но и потому, что они с Арджуном решили: в Усхании она лучше всего может выучиться на воительницу, достойную продолжить священное дело. Защита Саксони в буквальном смысле была ее кровным правом. Иногда Карам даже казалось, что ее связь с Саксони отчасти могла возникнуть из-за этого наследия. Девушка боялась, что желание быть рядом с Мастерицей возникло из неверно понятого чувства долга.
Но в другие дни, стоило ей лишь на мгновение поймать взгляд Саксони, и Карам понимала: это не так. И пусть все страны горят огнем! Может быть, они с Саксони и связаны судьбой. Однако Карам была уверена, что сама выбрала свою судьбу. И готова была выбрать ее снова, в любой другой жизни.
И поэтому сейчас она сказала:
– Я просто пытаюсь сохранить нам жизнь. И для этого необходимо беспокоиться.
Саксони улыбнулась:
– Что бы ни случилось, я смогу защитить тебя.
Карам едва не фыркнула. Как будто это ее требовалось защищать! Но прежде чем воительница успела перевести дыхание в достаточной степени для ответа, из поезда появился Уэсли.
Он взглянул на их соединенные руки. Карам быстро выдернула ладонь из пальцев Саксони. Ей казалось неуместным проявлять нежность на глазах у смотрящего. На глазах у человека, который помог ей стать воительницей.
– Давайте не будем привыкать к опозданиям, – сказал Уэсли. Карам предположила, что так юноша выражает свою радость от того, что она добралась сюда живой.
– Я и не знала, что Фальк – один из тех фокусников, которых ты выбрал, – заметила она.
– А он к ним и не относится. – Уэсли сел на подножку локомотива. – Он будет вести поезд, пока мы не достигнем Рениаля. Поскольку Шульце не выделила нам машиниста, мне пришлось задействовать единственного человека, который, насколько мне известно, умеет обращаться со старыми поездами. Фальк без ума от древней техники. И кроме того, он помогает мне в небольшой побочной затее. Фальк – один из нас.
