– И у нас не было ни одного ножа. Не оказалось даже защитной магии или чего-то, способного заставить их потерять нас из виду хотя бы на минуту.
– Ничего, кроме дешевого талисмана преобразования.
– Во имя Сонма Богов! – Глаза Тавии вновь заискрились озорством. – Мы применили его для того, чтобы пройти через ближайшую стену.
– И прямо в бордель, – дополнил Уэсли. Тавия широко ухмыльнулась.
– Должно быть, выражение наших лиц было неописуемое. – Она едва удерживалась от смеха. – Я никогда не видела так много голых людей.
– Предпочитаю думать, что мы неплохо справились с этим потрясением, – сказал Уэсли. – И кроме того, это лучше, чем угодить в тюрьму. Прежний смотрящий избил бы нас в кровь, если бы мы попались миростражникам.
– Особенно если бы это случилось потому, что у нас по нашей же глупости закончилась магия, – согласилась Тавия. – Полагаю, тебе больше нет нужды тревожиться об этом. – Она посмотрела на Уэсли, все еще улыбаясь. – Теперь у тебя есть сила Мастеров. Ты чувствуешь себя как-то иначе?
Уэсли поднял голову, чтобы девушка могла как следует рассмотреть его.
– Разве я выгляжу как-то по-другому?
– Не заставляй меня говорить о твоем внешнем виде.
– Полагаю, я достаточно красив, чтобы лишить тебя дара речи, – хмыкнул он. Тавия состроила гримасу.
– Ты определенно несешь в себе силы Мастеров. Твое самодовольство распухло как на дрожжах. Честное слово, это многое объясняет относительно Саксони.
– Ты будешь скучать по этому, когда переберешься в Воло, – сказал Уэсли. – Так же, как начнешь тосковать по такому количеству магии. Наверняка там фокусникам не дают развернуться.
– Придется освоить другую профессию. – Тавия прикусила губу, как будто напряженно размышляла над возможными вариантами профессий. Никто из них никогда не занимался ничем, кроме магии. – Может быть, я займусь чем-то, из-за чего меня не будут пытаться убить пять дней в неделю.
– Звучит скучно.
– Мне всегда нравилась обыденность.
Уэсли пожал плечами:
– Именно об этом я и говорю. В любом случае у тебя появится больше свободного времени, если тебе не придется залечивать раны от драк.
– Это не очень-то много значит при наличии старых шрамов.
– Шрамы изглаживаются, – возразил Уэсли. Улыбка Тавии дрогнула.
– Не все.
Хотя Уэсли знал, что девушка говорит не только о телесных шрамах, он не смог удержаться от взгляда на ее руку. И правда, на тыльной стороне кисти Тавии белели старые отметины от ножа. Некоторые тянулись до самого запястья, скрещиваясь между собой.
В горле у Уэсли встал комок.
Он вспомнил те ночи, когда они вместе занимались ремеслом фокусников, торгуя амулетами и бодрствуя до самого утра. Ребята сочетали технику с магией и создавали что-то из ничего, словно были Мастерами. Потом юноша вспомнил те времена, когда его не было рядом с нею – Уэсли был слишком занят тем, что карабкался вверх по иерархической лестнице и завоевывал доверие смотрящего. Он гадал, скольких шрамов Тавия могла не получить, если бы друг оставался рядом с нею на улицах.
Тавии не нужно было ничего говорить – Уэсли знал и сам. Она стала его лучшей фокусницей не потому, что девушку легко напугать. Однако если бы юноша остался с ней – может быть, Тавия и передумала бы уезжать из Крейдже. Это эгоистичная мысль, но Уэсли всегда был эгоистом, когда дело касалось Тавии.
Вот почему он считал себя мерзавцем.
Не потому, что развивал в Крейдже торговлю черной магией. Не из-за всего того, что сотворил, обагрив кровью руки, а из-за Тавии. Уэсли заботился о ней и позволял девушке заботиться о нем в ответ. Это в большей степени делало Уэсли отпетым мерзавцем.
Он положил ладонь на руку Тавии, скрывая порезы и царапины, как будто это что-то могло исправить.
Кто-то из них всегда уходил прочь.
– Для смотрящего Крейдже ты не так уж и страшен, – произнес чей-то голос. Рука Тавии скользнула в карман. Желудок Уэсли сжался. Он перегнулся через край крыши, чтобы увидеть лицо новоприбывшего.
Арджун казался напыщенным идиотом в куда большей степени, чем когда-либо выглядел Уэсли – от четырехклинкового меча в ножнах до ухмылки на лице. Позади него, улыбаясь, стояла Карам и как минимум пара десятков гранкийских Мастеров.
– Полагаю, твоя репутация – просто пустая болтовня, так? – продолжил Арджун, глядя на Уэсли снизу вверх. Тот спрыгнул на берег, приземлившись с кошачьей грациозностью.
– Вот так проживешь всю жизнь, не видя ни одного Мастера. И вдруг у твоих ног появляется целая толпа, – произнес Уэсли. Тавия спрыгнула и встала рядом с ним, поправляя капюшон.
– Обычно так действует зараза, – хмыкнула она.
– Не хватало нам только эпидемии, – возразил Арджун. Уэсли напрягся. Ему уже слегка надоело, что люди сравнивают его работу с болезнью.
– Все, кроме дуайенны Шульце, ведут дела с подпольными торговцами, – сказал он. – Даже твои святые-пресвятые гранкийцы. Я не какой-то придуманный демон, который отхватил себе уголок на магическом рынке.
– Я не обсуждаю нравственность с убийцей, – заявил Арджун.
– Значит, это лишь пустословие.
Арджун фыркнул:
– Ты искусный мошенник.
– Но тем не менее искусный.
– Ты зарабатываешь на чужом горбу, – не сдавался Арджун. Уэсли улыбнулся.
– Предпочитаю все-таки убивать. Что ты вообще здесь делаешь?
Арджун буквально выпятил грудь и объявил:
– Мы едем с вами.
Уэсли попытался сохранить невозмутимое выражение лица.
– Мне казалось, что ваша Госпожа не намерена оказывать нам какую-либо помощь. Особенно после того, как Лой сделал из тебя безумца, жаждущего крови одной из моих людей.
Арджун откашлялся. Вид у него был такой, словно юноша пытается скрыть, насколько ему не по себе от такой мысли: Карам – одна из людей Уэсли. Однако это заместителю Госпожи удавалось чрезвычайно плохо.
– Асиз мудра. Ее решение остаться в убежище вполне понятно, – сказал Арджун. – Но среди нас есть несогласные с тем, что это единственно возможный путь.
Весьма дипломатичный способ сказать, что парень не намерен слушаться приказов.
– Так она просто позволила тебе ехать с нами? – спросил Уэсли. – И взять с собой половину ее Рода?
– Мы сами приняли собственное решение, – ответил Арджун. – Мы не допустим, чтобы еще больше Мастеров стали жертвами Глав и их темной магии.
– Поэтому ты вместе со своими приятелями-бунтовщиками удрал, чтобы явиться к большому и злому смотрящему. – Уэсли почти впечатлился. – Полагаю, твоя измена мне только на руку.
