Саксони ничего на это не ответила. Тавия внезапно пожалела о том, что вообще спросила.
– Возможно, самое время воспользоваться магией духа, – обратился Уэсли к Арджуну. – Сейчас мне кажется, что умение говорить с мертвыми – не самая плохая штука.
– Смысл совсем не в том, – прорычал Арджун, перекрывая шум ветра. – Я могу лишь вселить духа в того, кто сам этого пожелает, и принимать сообщения с той стороны, как и передавать их.
Уэсли крепче сжал пистолет.
– Тогда передай им сообщение, чтобы убрались из моего поезда.
– Это так не работает, – ответил Арджун. – И они не призраки.
Фантомы перетекали все ближе.
– Мы все станем призраками, если никто ничего не сделает, – промолвила Тавия.
Но сделать ничего было нельзя.
Точно так же, как магия Арджуна оказалась бессильна против бури, она ничего не могла поделать с тем, что представляли собой эти создания.
Глава зачаровал это море. Теперь здесь царил вечный хаос. Им придется пройти через этот хаос – или не пройти вовсе. Тавия надеялась только, что из-за чар Главы им не придется умереть.
Один из фантомов подплыл ближе. Его безногое тело буквально стекало на пол. Он полз к ним, глядя белыми глазами. Только когда фантом повернул голову, Тавия осознала: он смотрит на каждого члена команды по очереди. Рот фантома раскрылся – точнее, растянулся.
– Вы достойны пройти испытания, – прохрипел он. – Сожалением, полным страдания.
Губы его не двигались. Рот по-прежнему зиял отверстием, растянутым до самого основания шеи, словно фантом являлся лишь сосудом для чужих слов. Точно дельг, посланный из самых Огневрат.
– Ну, круто, – произнесла Тавия, содрогнувшись. – Оно говорит стихами. Это совершенно не страшно.
Уэсли повернулся к Саксони:
– Это и есть те испытания, о которых говорила Эйрини?
– Она не упоминала о призраках.
– Я думала, это фантомы, – хмыкнула Тавия. Саксони бросила на нее сердитый взгляд.
Тавия шарила в памяти в попытке понять, о какой части своего прошлого жалеет больше всего. Таковых оказалось слишком много – не счесть. Когда она была младше, фокусники пели о том, как опасно жить в прошлом и насколько смертельным это может оказаться. У них имелась песня почти на каждый случай – особенно если речь шла о воспоминаниях. Но сейчас Тавия не могла вспомнить ни одного слова из этой песни.
– Свое былое вожди проживут, в свои сердца глубоко заглянут. – Фантом повернул голову, глядя на Уэсли. – Пусть сожаленья хотят повториться, мир по желанию может сместиться.
– Мы можем изменить прошлое? – спросил Уэсли.
– Нет. – Арджун повернулся к нему. – Ты не сможешь изменить свою жизнь подобным образом. Окна Времени – это темная магия, которая паразитирует на желании изменить прошлое. Но это все сплошная иллюзия. Если попытаешься, это втянет тебя в бесконечную петлю. В изменившуюся жизнь, которая окажется всего лишь сном, но ты этого так и не поймешь. Вот почему такая магия запретна.
– Он прав, – подтвердила Саксони. – Изменить прошлое невозможно. Я говорила тебе, как опасная магия вторгается в разум людей. Это дорога к безумию – без возврата.
– Верно, – сказала Тавия. – Никакого изменения прошлого. Заметано. А как нам выбрать своих вождей?
Едва она выговорила это, как пять фантомов вскинули руки, указывая пальцами прямо на них.
Тавия. Уэсли. Саксони. Карам. Арджун.
– Вы вожди, – в один голос заявили фантомы. И повторили: – Вы вожди.
– Ну что ж, – вздохнула Тавия, – мне уже становится не по себе.
И тут она вдруг вспомнила песню фокусников:
С сожалением столкнувшись, на колени встань и стой.
Может, смерть сумеешь тронуть ты последнею мольбой.
При одной мысли об этом по коже Тавии побежали мурашки.
– Ты хоть знаешь, о чем ты сожалеешь? – спросила у нее Саксони.
– О том, что постоянно всех раздражает, – ответила вместо Тавии Карам. Тавия ощутила желание показать язык, но девушка была слишком занята страхом за свою жизнь. Вдобавок ее не радовала перспектива умереть от испытания Главы.
– Готовы ль вы встретить, что вам предстоит – свои сожаления, горестный стыд? – спросил фантом.
Уэсли расправил воротник и коротко кивнул. Фантом воздел полупрозрачную руку. У Тавии перехватило дыхание. Луч света вырвался из пальцев фантома, расширяясь и принимая форму дверного проема.
Едва обретя очертания, проем сделался черным. По нему сверху вниз разбежались прожилки, расширяясь до тех пор, пока отверстие не превратилось в бесконечную воронку тьмы.
– Что бы вы там ни увидели, не позволяйте этому взять над вами верх, – предупредил Уэсли. – Не пытайтесь ничего изменить.
Он обернулся к Тавии. Она подняла руку, останавливая юношу.
– Не надо мне читать лекции, – начала она. Но взгляд его стал таким пронзительным, что девушка неожиданно растеряла все слова. Ее глупое сердце неистово колотилось в груди. – Что будет, если мы не справимся? – спросила Тавия. Карам вложила свой нож в ножны.
– Вероятно, мы умрем.
Тавия кивнула, принимая это.
– Приятно знать.
Проем был похож на разрез в ткани мира. Тавия вновь взглянула на Уэсли – ей требовалось увидеть выражение бесстрашия на лице парня, прежде чем сделать вид, что она тоже ничего не боится. Но выражение лица Уэсли оказалось вовсе не бесстрашным – вид у смотрящего был такой, будто его сейчас стошнит.
– Что у тебя с лицом? – спросила Тавия. Он поднял бровь.
– Лицо как лицо. Никто еще не жаловался.
Но беспечная ухмылка на его губах не могла одурачить Тавию. Та видела его неуверенность. Она знала многочисленные маски Уэсли достаточно хорошо, чтобы различать их.
– В чем дело? – спросила она. Девушка не думала, что получит ответ. Уэсли не любил отвечать на вопросы – если только не приставить ему к горлу нож. Разве что смотрящему выгодно дать ответ.
– Я знаю, каким будет мое сожаление, – произнес он.
Тавия открыла рот для уточнения, но Уэсли уже шагнул во тьму. Тавия протянула руку вслед ему. Однако юноша мгновенно исчез. Ей оставалось только смотреть.
Карам, Саксони и Арджун в буквальном смысле стояли плечом к плечу – готовые принять все, что приготовил им Глава, и отомстить за свой народ.
Тавия не знала, с каким сожалением должен был, по его мнению, столкнуться Уэсли. И уж точно не ведала, каким окажется ее собственное – однако решила, что это не важно. Не важно все, что ждет их по ту сторону. Потому что Уэсли тоже будет ждать.
