Саксони не открыла глаз.
Она не хотела видеть ожидающее ее сожаление.
Мастерица не желала отпускать Карам.
– Кто это? – приглушенно спросила Карам, по-прежнему пряча лицо у нее на плече.
Саксони неохотно отстранилась и с болезненным вдохом вобрала этот новый мир.
Они были окружены уходящими в облака деревьями, ветви которых, оплетенные лианами и пурпурным остролистом, образовывали где-то под самым небом плотный покров.
Это был дом.
Саксони наконец-то оказалась дома.
Не в том ужасном месте, которое явила ей в видении бабушка, а в своем подлинном доме. Там, где девушка выросла и научилась Мастерству; где ее Род нашел убежище от всего мира.
В прежней Ришии дома были так же грандиозны и высоки, как эти деревья. Их чудесные плавные линии гармонировали с пышной зеленью. После войны, во время которой город оказался практически разрушен, природа постаралась взять свое. Теперь это было поразительное сплетение некогда величественной архитектуры и лесной растительности, обрамляющей людские творения. Место это выглядело настолько прекрасным, что даже Шульце не решилась бы что-то здесь менять. Протекающие через город реки были узкими. По ним стремительно скользили поезда, высаживая людей на берег и снова забирая их.
В такой картине можно разглядеть определенное очарование. Но это не был лес.
Лес находился там, где таилась магия.
В этом месте – в родной деревне Саксони – водные пути были широкими. Над ними выгибались высокие древесные арки. Эти потоки служили дорогами, а окружающие их камни блестели от магии, просыпанной в воду. Эта магия несла вперед лодки, озаренные фонариками. Это был удаленный от мира оазис. Лес словно пел колыбельную, качая ветвями ей в такт, а ветер говорил с Родичами, передавая сообщения от одного Мастера к другому.
Духи леса защищали их, защищали эту землю, защищали великолепную магию, скрывающуюся здесь.
В этом месте они построили дом. Целая деревня – между деревьями и внутри них; от поросших мхом стволов до самых высоких ветвей. Саксони провела детство, бегая по подвесным мостикам из одной части леса в другую. Каждый ее шаг сопровождал яркий свет луны.
Она и забыла, как много хороших воспоминаний прячется под другими – жуткими.
– Саксони, – сказала Карам, – смотри.
Она указала пальцем куда-то вдаль. Саксони с неистово бьющимся сердцем проследила за ее взглядом.
Мастерица знала, кого сейчас увидит. Она четырнадцать лет молилась об этом дне.
Вея Акинтола была прекрасна.
Ее руки были испещрены узором из регалий. Коротко подстриженные волосы не скрывали ни решительный абрис подбородка, ни россыпь веснушек у нее на лбу – такого же медного оттенка, как и ее глаза. Вея выглядела воздушной и сильной. Пурпурное платье, словно ветер, колыхалось, обтекая смуглое тело.
Видеть Вею было все равно, что смотреться в зеркало. Саксони передалось так много от матери – и улыбка, и мелкие веснушки, которые так нравились Карам. Даже то, как шагала Вея – упруго, словно готовясь встретить все, что пошлет ей навстречу этот мир.
На руках она несла маленького Малика. Саксони не смогла удержаться от слез.
Ее брат. Живой, улыбающийся, когда мать Саксони крепко обнимала его, словно не в силах опустить наземь. Малик выглядел таким крошечным, что Саксони вновь испытала острый приступ скорби – ведь она потеряла их обоих.
Это был худший день в ее жизни.
Они только что отпраздновали пятый день рождения Малика. И хотя Саксони была лишь на год старше, амджа позволила ей сделать талисман для его браслета с регалиями. Это было обычаем – носить браслет, пока Мастер не достигнет своей полной силы. Хотя Малик уже сейчас мог насылать маленькие наваждения.
Он уже очень хорошо умел забираться к людям в головы.
– Это твои родные, – промолвила Карам.
Она сплела пальцы с пальцами Саксони. Спутницы смотрели издали, как Малик снова и снова создает между своими крошечными ладошками световой шар, а потом развеивает его. В это время амджа подошла к Вее и зашептала что-то ей на ухо.
– Она похожа на воительницу, – заметила Карам, глядя на мать Саксони. Это была самая лучшая оценка, которую девушка могла дать человеку. – А Малик похож на воплощенную неприятность, – добавила Карам и засмеялась. Саксони засмеялась вместе с нею.
В пять лет Малик уже был шустрым. Одним лишь взглядом больших карих глаз он мог уломать любого сделать что угодно. Саксони не сомневалась, что он вырастет в самого несносного младшего брата, какого только можно вообразить. И даже за это Мастерица будет любить его.
Она любила бы Малика, кем бы он ни стал.
Девушка представила, как Малик будет безжалостно дразнить его, когда освоит какое-нибудь заклинание раньше нее. Как она начнет бранить его, одновременно пытаясь скрыть гордую улыбку. Зекия постарается помирить их, а мать будет смотреть на все это.
Такому множеству воспоминаний не суждено было возникнуть.
Так много времени у них украли.
– Малик родился со знаком «энси» над сердцем, – пояснила Саксони. – Он был первым Мастером в нашем Роду, наделенным силой от рождения. Вот почему ему уготовано было стать Господином. Амджа сказала, что он будет мудрым правителем. Однако мне всегда казалось, что брат, едва приняв власть, поднимет бунт.
Но им так и не суждено было узнать, что из этого окажется правдой.
Саксони потребовалась вся ее выдержка, вся сила и магия, чтобы не броситься вперед и не крикнуть матери и Малику уходить оттуда. Бежать прочь от опасности, пока не стало слишком поздно – если они хотят пережить этот день.
Но девушка не могла. Саксони знала, что не может этого сделать.
Если она так поступит, то навеки застрянет в этом месте, снова и снова проживая один день. Зекия умрет, зная, что сестра бросила ее ради грезы.
Саксони не могла снова подвести Зекию.
– Я думала, вашей Госпожой должна была стать твоя сестра, – сказала карам.
Саксони сглотнула. Ей следовало продолжить разговор. Иначе скорбь захлестнет девушку с головой.
– Малик был избран раньше, – объяснила она. – В день его рождения весь наш Род плакал. Малик был невероятно силен. Только несколько лет спустя после его смерти Зекию избрали вместо него.
– Ты никогда не говорила мне об этом.
Об этом Родичи Саксони не рассказывали никому за пределами их Рода. Это было худшее, что когда-либо случалось. Иногда Саксони даже казалось, что это хуже войны. Потому что, по крайней мере, ее Род пережил войну – в то время как гибель Малика едва не уничтожила их всех.
– В Ришии это место должен занять первый ребенок, рожденный после смерти Госпожи или Господина. Пока ребенок растет, власть временно принимает советник прежнего вождя, наставляя преемника в мудрости и обучая быть достойным предводителем. Смерть Малика изменила это. После того как огонь забрал его, в нашем Роду не было новорожденных. Никто из наших Мастериц не мог зачать. Прошло семь мрачных лет, прежде чем мы поняли: это знак. Наша новая Госпожа уже была с нами. Сонм Богов не позволил другому ребенку прийти в Род, пока она не будет избрана и не последует своей судьбе.
